Оракул - Шведов Сергей Владимирович - Страница 12

– У тебя пистолета с собой нет случайно? – Ходулин подмигнул детективу.

– Зачем тебе пистолет?

– Боюсь, что нам здесь запросто морду набьют, – хмыкнул Колян, располагаясь с удобствами на ложе. – Богатый дядька имеет, надо полагать, целое стадо хорошо накаченных быков.

– Ты ботинки-то сними, – посоветовал Ярослав Ходулину. – Все-таки на царское ложе взгромоздился.

– А у меня такое чувство, что я здесь родился и всю жизнь проспал.

– Запросы у тебя, крестьянский сын, – хмыкнул Ярослав, допивая вино и отставляя кубок в сторону. – А где у нас Аполлон? Вот ведь человек неугомонный, ну в каждую дыру ему нужно заглянуть.

Кравчинского он так и не докричался, зато в покои впорхнул, иного слова не подберешь, какой-то расфуфыренный тип в белом кафтане, расшитом золотыми позументами, чулках и башмаках с пряжками, тоже золотыми. Колян от удивления даже приподнялся на ложе:

– Это еще что за чучело?

– Барон Кравчинский, – представился хмырь, прикладывая руку к напудренному парику. – Каково, мужики! Я как на себя в зеркало посмотрел, так прямо ахнул. Ну, вылитый фаворит. Хоть сейчас в постель к императрице.

– Постель уже занята, – осадил его Колян. – Иди развлекайся с фрейлинами.

– И это не хило, – согласился Аполлон. – Мы люди не гордые, ваше сиятельство, и готовы удовлетвориться малым.

– Где взял костюмчик? – спросил Ярослав, пораженный зрелищем не меньше Ходулина.

– В соседней комнате все шкафы подобным барахлом забиты. Целая театральная костюмерная.

Детектив не поленился и последовал за новоявленным бароном в соседнюю комнату. Содержимое шкафов поражало воображение. Одежды здесь было на добрую сотню человек. Одежды, естественно, старомодной, возможно, предназначенной Для съемок исторического фильма. Были здесь не только кафтаны, но и мундиры. Во всяком случае, так утверждал поэт, а детективу оставалось только верить ему на слово.

– Тут одно из двух, – подвел итог Аполлон, – либо мафиози исторический фильм продюсирует, либо он решил отметить новоселье в стиле а-ля рюс, созвал гостей и приготовил для них соответствующие костюмы. Не исключено также, что два этих дела они проворачивают одновременно. Как тебе моя версия, дорогой Шерлок Холмс?

Ярославу ничего не оставалось, как согласиться с бароном. Живут же люди на нетрудовые доходы! Любую свою блажь способны реализовать с запредельной помпой. Императрица, понимаешь! Граф Дракула! Но если с девчонкой что-нибудь случится, то Ярослав Кузнецов найдет способ испортить богатому дяде праздник.

– Ты погоди, не кипятись, – остудил пыл детектива поэт. – Может, нувориш не имеет к пропаже Катюши никакого отношения. А если имеет, то попробуй, докажи. Тут хитро надо действовать.

– А что ты, собственно, предлагаешь?

– Я предлагаю вам с Коляном переодеться в маскарадные костюмы, после чего мы все трое спрячемся во дворце, чтобы в нужный момент присоединиться к гостям. Народу здесь, судя по всему, соберется немеряно, хозяин в лицо, скорее всего, всех не знает. Затеряемся в толпе, выясним все, что нам нужно, а уж потом будем действовать по обстоятельствам.

– Гениально, – сказал Колян и полез в шкаф за барахлом.

Кафтан Ходулин себе отыскал на загляденье, ярко алого цвета, словно бы облитый кровью. Прямо не Колян, а актер народного театра. Ярослав выбрал мундир Преображенского полка, офицерскую перевязь и сапоги. Кравчинский настоял, чтобы он нацепил еще и шпагу, для полноты образа.

– Холодное оружие. Вдруг придется на дуэль кого-то вызвать. А ты у нас как-никак разрядник по фехтованию.

– Это когда было, – отмахнулся Ярослав, не без интереса рассматривая старинный клинок – оружие, судя по всему, было коллекционным.

– Пистолет еще возьми, – посоветовал Аполлоша, – вон там, на верхней полочке.

– Это пугач какой-то, – возмутился Колян. – К тому же не заряжен, наверное.

– Много вы понимаете в старинном оружии, ваше сиятельство, – обиделся на Ходулина Кравчинский. – От пуль, выпущенных из таких пугачей, как вы изволили выразиться, полег весь цвет нашей поэзии. В крайнем случае можно не стрелять, а просто двинуть деревянной рукояткой по агрессивной морде. Штука старинная, добротная и увесистая, такой любую башку прошибить можно.

Заслуженный пацифист Российской Федерации был настроен сегодня слишком уж воинственно. На это ему и указал Ярослав, однако пистолет взял и засунул его за широкий пояс.

– С такими молодцами да отступать! – Кравчинский прицокнул языком, оглядывая своих приятелей. – Пусть мафия трепещет.

– Это дело надо обмыть, – предложил Колян, любуясь своим отражением в зеркале.

И, надо признать, было чем любоваться. Облачившись в одежды восемнадцатого века, Колян Ходулин сильно прибавил в аристократизме. В джинсе он смотрелся, обычным городским парнем, а тут расцвел как георгин на клумбе перед краеведческим музеем. Даже надменность во взоре появилась, чего Ярослав прежде за ним не замечал.

– Эх, – вздохнул Кравчинский, – телок нет, в смысле лебедушек. Некому оценить нашу мужскую красоту. А за вином тебе, Колян, придется в подвал топать. В шкафчике хоть шаром покати.

– Я мигом, – сорвался с места аристократ-новодел, – одна нога здесь, другая там.

Ярослав поведения приятелей не одобрил. Упьются, чего доброго, дармовым вином, которое хоть и не отличается богатством градусов, но тем не менее способно вогнать в дурь чрезмерно усердных своих почитателей.

– Протрезвеем,—махнул рукой Кравчинский, – до вечера еще далеко.

– А если они днем начнут?

– Я тебя умоляю, Ярила, это тебе что, детский утренник? Балы начинаются вечером, длятся всю ночь, а к утру все разъезжаются, натанцевавшись до упаду.

– А когда они работали?

– Плебей, – задохнулся от возмущения Аполлон. – А еще лейб-гвардейский мундир напялил. Какая может быть работа у аристократа? Любовь – вот что было смыслом их жизни. Любовь и интриги вокруг юбки императрицы. Галантный век.

– А кто на дорогах разбойничал?

– Это в свободное от балов время. В деревенской глуши, в родовых поместьях, куда их ссылали осерчавшие императрицы. Надо же было удаленным из Петербурга людям чем-то себя занять.