Черный колдун - Шведов Сергей Владимирович - Страница 65

Канакар выпрямился и надменно покосился в сторону посвященного Халукара. Горданец не любил степняка и не находил нужным этого скрывать. Говорили, что даже посвященный Геронт побаивался почтенного Канакара. В распоряжении мрачного жреца находились четыре сотни вооруженных автоматами горданцев. День и ночь они несли нелегкую службу, и горе было неосторожному, невзначай оказавшемуся в зоне их внимания. Тайна Храма для всех Должна остаться тайной. Почтенный Канакар не вмешивался в интриги храмовых служителей, но его особое положение в жреческой иерархии не оспаривалось никем, уж хотя бы потому, что все расположенные вокруг Храма школы кукловодов находились под его рукой. Впрочем, посвященный Чирс мог не сомневаться в преданности Канакара, хотя бы потому, что был первым чистокровным горданцем на хрустальном троне со времен своего отца великого Ахая.

Массивные стальные ворота Храма раскрылись бесшумно, пропуская посвященных и их охрану во главе с почтенным Кархадаштом внутрь. Чирс вздохнул и закрыл глаза – ровное гудение, от которого подрагивал пол, указывало на то, что сердце Храма еще бьется, а значит, все еще можно поправить.

Халукару нечасто приходилось бывать в святая святых, и сейчас он с трудом подавлял в себе страх степняка перед непостижимой мощью древних машин. Длинный узкий коридор закончился обширным залом, сплошь заставленным непонятными Халукару предметами. Впрочем, современные горданцы тоже плохо разбирались в этих сложных механизмах.

Большие стеклянные экраны, направленные в никуда, мерцали странным голубоватым светом. Время от времени по ним пробегали зеленые змейки и проступали цифры и буквы. Впрочем, что они означают, понять было трудно. Несмотря на всю свою самоуверенность Халукар слегка оробел и с уважением посмотрел на бледных служителей голубоватых экранов. Однако к уважению примешивалась большая доля презрительного сочувствия – эти жрецы никогда не покидали стен святилища, дабы тайны Храма не распространились по свету. Халукара неприятно поразило равнодушие этих жрецов. Тусклые глаза едва коснулись светлого лика посвященного Чирса, а посвященного Халукара никто, кажется, не удостоил своим вниманием. Жрецы молча гнулись в деревянном поклоне и тут же возвращались к своим обязанностям.

– Рад видеть тебя, посвященный Чирс, да продлятся дни твои вечно, – высокий худой старик низко поклонился прибывшим верховным жрецам.

Это был посвященный Кайдар, Хранитель Мудрости Храма. Чирс дружески обнял старого жреца.

– Мудрость посвященного Кайдара – неиссякаемая сила Храма, – вежливо сказал он.

Старик отрицательно покачал головой:

– Увы, посвященный, сила Храма иссякает, и мои скромные знания бессильны предотвратить неизбежное.

Руки старого жреца мелко подрагивали, бесцветные тусклые глаза слезились – зрелище было жалким, и Халукар горестно вздохнул.

– Неужели нет никакой возможности хотя бы замедлить процесс разрушения?

– Знания утеряны, – голос посвященного Кайдара звучал глухо. – Эти люди способны лишь механически выполнять действия, описанные в старых инструкциях. Пока этого хватает, чтобы поддерживать жизнь в Храме и не позволить угаснуть его сердцу.

– Пешки при Великом, – неосторожно сорвалось у Халукара.

Но посвященный Кайдар кивнул подрагивающей головой в знак согласия:

– Храму дорого стоили внутренние распри – самые мудрые погибли в междоусобицах, а для остальных дверь к знаниям закрылась.

– Сейчас не время для стенаний об утраченном величии, посвященный, – мягко остановил его Чирс, – пришла пора подумать о том, что еще можно спасти.

Глаза старика блеснули надеждой:

– У тебя есть ключ, посвященный?

– Я знаю, где его искать.

– Значит, ключ не пропал бесследно? – На лице почтенного Канакара впервые за все время разговора появилось нечто похожее на интерес.

– Человека, который овладел ключом знаний, зовут Ахаем или Бесом Ожским, кому как нравится, – на губах Халукара промелькнула усмешка. – Еще совсем недавно он был Несокрушимым Мечом Храма.

– Почему был, разве он умер?

– К сожалению, нет. В этом случае ключ был бы у нас в руках.

– Ты промахнулся, Халукар, на тебя это не похоже.

– Никто не застрахован от случайностей, – ответил за степняка Чирс.

– Странно, что жрец столь высокого ранга изменил Великому, – в голосе командира гвардейцев слышалось недоверие. – Разве он не прошел необходимой подготовки?

– Ахай меченый, – сказал Чирс – Ты, почтенный Канакар, уже имел с ними дело два десятка лет тому назад.

– Это опасно. В тот раз меченые прошли все барьеры и узнали слишком много. Если мне не изменяет память, один из них ушел тогда. Три года назад мои люди видели на развалинах Гордана человека, мы решили тогда, что это просто тень, а возможно привидение. Но мы могли и ошибиться.

Лицо посвященного Чирса слегка побледнело. Вряд ли молчун остался после бойни, учиненной владетелями в Ожском бору. Но все может быть. Уцелела сестра Беса, выжил и тот меченый, что стрелял в Геронта. Чирс успел его раз глядеть, прежде чем огненные арбалеты гвардейцев Кархадашта превратили лицо меткого стрелка в кровавое месиво. А потом по убитым прошлась обезумевшая толпа. Больше меченых среди варваров не было. Халукар внимательно осмотрел всех убитых. И уж совершенно точно, среди убитых не было ни одного молчуна. Наверное, следовало бы предупредить Канакара, но Чирс, поглощенный свалившимися заботами, упустил это обстоятельства из виду.

– Тебе придется усилить охрану, почтенный. Молчун – это наш с тобой недосмотр. Хотя, скорее всего, кости этого мерзавца давно уже гниют в земле.

– А почтенный Ахай?

– Бес не знает про подземный ход. Он не знает, для чего нужны скорпионы.

– Мы тоже не знаем, откуда начинается подземный ход к стенам Храма, – нахмурился Канакар. – Гордан велик, и не так-то просто найти иголку в стоге сена.

– Надо найти, почтенный, – твердо сказал Чирс, – и поставить там вооруженную охрану. Мы не можем рисковать.

Кон поднял вверх руку, призывая спутника прислушаться. Бес внял его совету и прижался ухом к металлической стене – стена слабо подрагивала в такт ударам невидимого сердца.

– Это здесь, – прошептал Кон.

Бес с уважением посмотрел на стену – черный металл тускло поблескивал в ярком свете чудесных светильников. Таких светильников меченый не видел даже в Чистилище.

Меченому было непонятно, кто разжигает огонь в этих стеклянных колбах, а спросить было не у кого. Ну разве что у молчуна.

– Электричество, – пояснил Кон, который чувствовал себя в подземелье мертвого города как рыба в воде.

Пешки, нагруженные пороховыми зарядами, присели на корточки вдоль стен, глядя перед собой равнодушными к чудесам этого мира глазами. И только Крол проявил к происходящему интерес: он подошел к стене и постучал по ней костяшками пальцев.

– А ты уверен, что там за стеной именно Храм?

– За эти годы я облазил здесь все вокруг. Дважды натыкался на охрану и едва уносил ноги. Я отыскал и Храм, и десятки школ, расположенных в округе. Школы, где нормальных людей превращают в безмозглых тварей. Я рассказал о них Сабудаю, и это было моей ошибкой. Сабудай был неглупым человеком, но он понятия не имел, с какой силой ему придется столкнуться. Мои доводы на него не действовали. Он собрал четыре сотни отчаянных головорезов и решил освободить захваченных в плен соплеменников. Дьявольская сила остановила их на дальних подступах к Храму. Люди Сабудая рубили друг друга с остервенением, редким даже среди этих отчаянных ребят. Ара привез вождя варваров притороченным к седлу, и они были единственными, кто вырвался из ада.

– Ладно, – почесал затылок Бес – Я, пожалуй, попробую.

Он провел рукой по металлической стене, нащупал пальцами углубление и замер. Кон отступил назад и застыл в неподвижности, сдерживая рвущееся из груди дыхание. Почти два десятка лет он ждал этой минуты, и все-таки дождался, дожил. Что бы там ни говорили, а акт мести одно из самых сладостных переживаний в нашей жизни. Бес вложил скорпионов в углубление в стене, абсолютно томно совпадавшее с ними по очертаниям, и смотрел теперь на них не отрываясь. Черные тела скорпионов постепенно становились красными, потом они вдруг вспыхнули ослепительным светом, и меченый, закричав от боли, отдернул руку. Стена дрогнул и стала медленно отодвигаться в сторону, открывая непрошеным гостям проход в святая святых Храма.