Черный колдун - Шведов Сергей Владимирович - Страница 31

– Меченый! – истошным голосом заорал кто-то. – Меченый в замке!

Но Бес был уже на мосту. На секунду он задержался, отыскивая глазами Сигрид, а потом огрел коня плетью и исчез, словно его и не было. Две стрелы запоздало просвистели ему вслед.

– А конь-то? – растерянно воскликнул конюх.

– Заткнись, – посоветовал ему Хафтур. – Раскрыл варежку.

– Но откуда он взялся?

– С крыши спрыгнул. Меченые ребята ловкие.

Брандомский был вне себя от бешенства. Были опрошены все слуги, все дружинники, и свои, и чужие, но так и не удалось выяснить, каким образом меченый проник в замок и где провел эту ночь. Смутные подозрения у благородного Бьерна появились еще вчера ночью, но если бы подобные подозрения появились еще в чьей-нибудь голове, то Брандомский снес бы ее без раздумий.

Старый владетель с грустью на лице выразил свое сожаление молодому королю. Однако Гарольд не выглядел расстроенным, происшествие его скорее позабавило.

– Не стоит огорчаться, дорогой Бьерн, – сказал он, дружески похлопывая хозяина по плечу. – Я поймаю этого негодяя и повешу его под твоими окнами.

Увидев входящую в зал Сигрид, король оставил расстроенного владетеля и поспешил ей навстречу. Девушка была необычайно свежа и хороша в это солнечное утро, словно распустившийся бутон розы, омытый росой.

– Мне очень жаль, – сказала Сигрид, придавая лицу с ответствующее случаю выражение, – это был прекрасный конь.

Однако ее сияющие глаза мало соответствовали печальным глазам. Гарольд не выдержал и расхохотался:

– Похоже, мне весь сегодняшний день придется выслушивать соболезнования.

– Я рада, что король так легко расстается с тем, чем владеет.

– О, далеко не всегда. – Лицо Гарольда стало серьезным. – За некоторые потери я готов мстить, и мстить жестоко.

– Не пугай меня, государь, благородство Гарольда Нордлэндского известно всем.

– Благородство часто оборачивается глупостью. Ты на это рассчитываешь, благородная Сигрид?

Сигрид смутилась и отвела глаза. Гарольд улыбался по-прежнему, но в уголках его четко очерченного рта появились жесткие складки.

– Ты так и не вспомнила имя того странного молодого человека, благородная госпожа? Мне показалось, что вы знакомы.

– Его зовут ярл Ульф Хаарский, – решительно произнесла Сигрид.

– Я знаю владетеля замка Хаар, но его зовут Грольфом.

– Ты, государь, всего лишь несколько дней в Приграничье, а я родилась в этих краях. Немудрено, что я знаю больше.

– Быть может, благородная госпожа назовет мне имя разбойника, укравшего моего коня?

– Он не разбойник, а нахальный мальчишка, которому едва минуло пятнадцать лет.

– Значит, я не ошибся: ты знакома и с ним?

– Я с ним не знакома, – соврала Сигрид, не моргнув глазом, – Просто видела из окна, как он вспрыгнул на твоего коня.

– И сразу же определила его возраст?

– Его знает одна из моих служанок.

– И как зовут этого героя?

– Бес. Он сын Тора Нидрасского, прежнего хозяина Ожского замка. Неудивительно, что мальчишка считает замок своим.

– И даже останавливается здесь на ночь, словно на постоялом дворе. Я могу повидать подругу этого малолетнего бандита?

– Нет, – отрезала Сигрид. – Я дала слово девушке. Если эта история дойдет до отца, то даже мое заступничество не спасет несчастную от расправы.

– В ваших краях жестокие нравы, но я рад, что эта история прояснилась. Я хотел бы повидать твоего друга меченого, того самого, который претендует на Хаарский замок.

– Он мой знакомый, а не друг. К тому же Ульф не меченый. У него отняли его дом, и он вправе требовать его обратно.

– Ого, как ты защищаешь просто знакомых, благородная Сигрид, воображаю, с каким пылом ты отстаиваешь интересы друзей.

– А разве король Гарольд не в их числе? В таком случае я готова отдать всю кровь до последней капли, чтобы заслужить честь называться его другом.

– Прекрасный ответ, – заметил подошедший ярл Норангерский. – Это больше, чем просто объяснение в любви.

Сигрид вспыхнула и, не сказав больше ни слова, быстро покинула зал. Гарольд с досадой хлопнул себя кулаком по бедру. Благородный Сивенд смущенно засмеялся:

– Честное слово, Гарольд, я не хотел тебе мешать. Король только рукой махнул – досада на его лице сменилась озабоченностью:

– Что ты выяснил о замке Хаар?

– Все владетели в один голос утверждают, что ярл Грольф вольно обошелся с древними обычаями.

– И никто ему не помешал?

– Помилуй, Гарольд, на одной чаше весов могущественный ярл, союзник Бьерна Брандомского, а на другой – мальчишка, на стороне которого только закон и обычай.

– Хотел бы я повидать этого Ульфа, – задумчиво проговорил король.

Благородный Сивенд замялся, закашлялся и виновато отвел глаза. Гарольд удивленно вскинул брови:

– Что-нибудь еще?

– Не очень приятные слухи. Поговаривают, что меченые похищали твою невесту и продержали ее несколько дней у себя.

Гарольд побледнел и сжал кулаки. В общем-то Норангерский, зная характер короля, ожидал подобной реакции, но все-таки почувствовал себя очень неловко в роли невольного доносчика. Но пусть уж Гарольд услышит неприятную новость из уст друга, нежели из уст врага. А то, что враги себя ждать не заставят, Сивенд не сомневался. Нордлэнд всегда славился злыми языками, и неприятности, случавшиеся в королевской семье, широко обсуждались всем Бургом. К тому же далеко не всем в Нордлэнде по нраву брак короля с Сигрид Брандомской. Еще один стимул к тому, чтобы разукрасить эту историю невероятными подробностями.

– Не надо торопиться, Гарольд. Возможно, это просто чьи-то козни.

– Теперь я догадываюсь, откуда она знает этих сопляков, а главное, почему так горячо защищает. Я поговорю с Бьерном и заставлю его сказать мне всю правду.

– Быть может, лучше поговорить с Лаудсвильским, он наверняка знает все.

– Мне противен этот холуй Храма, – поморщился Гарольд.

– Мне тоже, хотя он мой родственник.

– Извини.

– Пустяки. Просто Рекин всегда в курсе всех происходящих в округе событий.

Гарольд лишь мрачно кивнул. Похоже, первая вспышка прошла без драматических последствий. Было бы очень обидно, если бы усилия многих людей, нацеленных на объединение двух земель, пошли прахом из-за того, что одна девица махнула подолом не там, где надо. Впрочем, и относительно подола пока что нет ничего, кроме слухов и сплетен, а потому Гарольду не стоит пороть горячку. Будем надеяться, что многоопытный Рекин сумеет дать разумное объяснение всей этой запутанной истории.

Лаудсвильский поднял глаза и пристально посмотрел на застывшего у порога Хафтура. Голова, обремененная подобным секретом, запросто может скатиться к подножию трона объединенного королевства Нордлэнда и Приграничья. К счастью, в этой седеющей голове оказались разумные мозги, которые не позволили языку распуститься и неподходящем для этого месте.

– Клянусь, – Хафтур даже перекрестился в приступе усердия, – я видел это собственными глазами.

– Благородный Бьерн будет огорчен.

– Поэтому я не рискнул сказать ему правду.

– Ты поступил правильно, Хафтур. Благородный Бьерн стареет, порой ему трудно сдерживать эмоции. Больше ни кто не видел?

– Пока все молчат.

Рекин кивком отпустил Хафтура. Каша заварилась крутая. Говорить или не говорить Бьерну? Вряд ли известие и том, что меченый провел ночь в спальне его дочери, доставит удовольствие дорогому другу. Зато оно заставит его подсуетиться. Благородный Бьерн размяк в последнее время, видимо, ожидание грядущих почестей ослабляет его волю. А с мечеными пора кончать. Кюрджи недоволен, кто-то усиленно подталкивает его в спину. И почему они так взъелись на этих молокососов? Караваны караванами, но есть за этим что-то еще? Боятся мести? Но меченых слишком мало, да и время терпит. Кюрджи намекал на реликвию Храма, находящуюся в руках меченых. Но неужели все дело в этой побрякушке?