Запад и Восток - Кузьмина Надежда М. - Страница 18

— Не поверишь, Тим. Больше десяти лет гоняюсь за этой девушкой, — покосился на жену, — а она неуловима, как радуга! Сколько ни бегай, не поймаешь! — И закончил серьёзно: — Но делаю что могу.

Астер серебристо рассмеялась. Мне вдруг тоже стало смешно. Неловкость лопнула, как мыльный пузырь.

— Извини, нам пора. — Арден настойчиво потянул жену за руку к двери хозяйской комнаты.

Когда они исчезли, я дотронулась пальцем до рта. У нас с Асом всё было совсем по-другому — отсутствовало это тёмное и горячее, как угли в кузнечном горне, сакральное и запретное, то, что закручивало огненным вихрем, заставляло облизывать губы и чаще дышать. Интересно, оно придёт? И хочу ли я, чтобы пришло? А ещё: можно ли рассказать об увиденном Аскани?

Пару раз за последнюю неделю мы летали на весь день в нашу избу — обустраивались. Обзавелись матрасами не хуже школьных для всех кроватей, бельём из тонкого белого полотна и четырьмя креслами-качалками для креативного ничегонеделанья на террасе. Четырьмя — в расчёте на гостей. На окна Шон посоветовал повесить не привычные деревенские ситцевые занавесочки с рюшечками, а сделать как в Тер-Шэрранте, где оконные проёмы от солнца и от чужих взглядов часто загораживали сборчатыми конструкциями из тростниковых или бамбуковых горизонтальных пластин. Называлось такое жалюзи. Можно регулировать угол наклона пластин, меняя освещённость, можно спрятаться от солнца, оставив обзор. А можно потянуть за верёвочку — и жалюзи сложится, как веер, открыв окно целиком. Ас заинтересовался, я засомневалась. Оказалось, зря. Шон по своему обыкновению «одна нога здесь, другая там» шагнул в портал — и появился через полчаса с охапкой штуковин, напоминавших бежевые скатанные половики. Вслед в портал вплыла здоровенная миска с дынными цукатами и большой кувшин шербета. Жалюзи отлично подошли. И по стилю — Аскани мало-помалу приучал меня разбираться в таких вещах, и по размеру оконных проёмов. Только я опять чувствовала себя даже не неудобно… а, как бы сказать? — смущённо. Шон, как понял, мотнул растрёпанной головой и подмигнул карим глазом: «Не парься! Мне самому интересно, что выйдет».

Закончив дёргать за верёвочки, мы с Асом решили искупаться. Шон отказался. Сначала заявил, что посидит с книгой в теньке под дубом, а потом сорвался с места, сообщив, что сейчас приволочёт в наш детский сад Ри — та опять отличилась, наведя самым чопорным дамам, включая многострадальную леди Фрейм, незапудриваемые веснушки. Чтоб носы не задирали. Я не возражала, пусть тащит — у меня веснушки уже были, а у Аса они не водились принципиально — тот загорал ровно, становясь аппетитно-золотистым.

Обрадованная свободой Ри сумела растормошить Шона и затащить того к нам в речку — ловить руками полосатых окуней на обед. Мне было любопытно — Шон и купаться в своей чёрной рясе будет? Ан нет. Ряса исчезла, появилась чёрная же туника и обгрызенные по колено портки. Торчавшие конечности были девственно-белыми, похоже, Шон уважал сельский загар не больше, чем придворные леди. Руки, кстати, мне понравились — могучими, как у Сианурга или Бредли, не назвать, но вполне рельефные мышцы там присутствовали. Интересно, Шон как-нибудь тренируется кроме топтаний два раза в неделю на плацу на пару с лордом Вэрисом?

Окуней мы распугали, и не только их, — потому что сначала затеяли под водой игру в салочки, а потом Шон устроил нам прямо на дне телепатическую лекцию о местной живности — пресноводных устрицах, в которых можно найти продолговатые, неправильной формы жемчужины, ручейниках и целебных пиявках. Попытка продемонстрировать на Ри, куда и как полагается ставить пиявок, вылилась в очередной бедлам с облаками поднятой со дна мути. Вообще, мне дико нравилось в Шоне то, что тот никогда не отказывался от интересных или сомнительных дел и разного рода забав под предлогом «я из этого вырос» или «мне сие не по чину». Понятий «солидность» и «степенность» для учителя, похоже, не существовало вовсе. Задумавшись, поняла, что Шон прав: нормальный дракон сдохнет с тоски, если, не успев повзрослеть, будет год за годом, век за веком пыжиться и пучить глаза как лягушка, корча из себя невесть кого важного.

Вода в речке оказалась заметно теплее, чем в протекавшей рядом с Зелёной Благоденью Потаве. Наверное, дело было в том, что мы находились намного южнее, и текла Кувшинка не с гор, а откуда-то из эльфийских лесов. Но купаться тут было здорово!

Купание перешло в копание. Шон обнаружил на берегу норы медведок, которых никто из нас доселе не встречал, и решил, что познакомиться нам просто необходимо. Невзирая на то, что обычно медведки выбираются на поверхность ночью. Но с магическим зрением мы и днём достанем! Насекомое и вправду оказалось потрясающим — в пол-ладони длиной, с мощными передними, похожими на кротовые, лапами, само напоминавшее уховёртку-переростка. Меня больше всего поразило то, что эта увесистая в-землекопалка могла ещё и летать! Невысоко… но сам факт! Шон, потыкав нам вяло отбивающейся медведкой в нос, зарыл ту обратно. Зелёные глаза Ринон хищно блестели — та явно придумывала какую-нибудь каверзу: например, прикидывала, какой переполох можно устроить, если подложить здоровенную скребущуюся насекомую вместо тривиальной лягушки какой-нибудь леди в кровать.

Ползающие медведки — по ассоциативному признаку — навели на мысль о раках. Стали искать раков. Нашли чуть ниже по течению, под крутым глинистым обрывом. Наловили, переполошив гнездившихся в обрыве ласточек. Половину побросали назад в воду, потому что ловили по принципу «кто больше?» и перестарались — столько нам было при всём желании не съесть. Пока я варила в новой медной кастрюле раков, Шон опять провалился в портал — мы вспомнили, что в избе нет соли. И припасов вообще. А надо бы хоть сухарей запасти на всякий случай…

— Ты ещё козу заведи! — засмеялся Ас, пока мы вчетвером, сидя на террасе, уписывали раков.

— Не, козу не хочу, — замотала я головой.

— А что не так с козами? — заинтересовалась Ри.

— А ты их доить не пробовала? Вот меня Тим заставила. Шантажом. Сказала, что иначе танцевать со мной не будет, — наябедничал Ас. И добил, сообщив: — А теперь хочет, чтобы я картошку сажал. Говорит, что без мешка картошки замуж не пойдёт!

— Зачем? — обалдела Ри.

— Замуж зачем? Или мешок картошки зачем?

— Картошку зачем. А замуж хорошо. — Ри мечтательно улыбнулась.

Аскани, склонив голову так, чтобы чёрные распущенные волосы легли плавной шёлковой волной на плечо, улыбнулся мне тёмными глазами: «Вот слушай, слушай! Замуж — хорошо…»

Шон фыркнул.

О том, что произошло на острове Понехъёлд, мы не говорили совсем.

Возились мы до вечера. Ри ходила за мной хвостом, я так поняла, что эта изба — первая, которую принцесса видит изнутри. Вместе составили список, какую кухонную утварь, кроме имевшихся чугунной сковороды и медной кастрюли, надо завести для полного счастья, потом я занялась крючками для полотенец и всяких нужных вещей, какие обычно вешают на стены. Тут-то и выяснилось, что не зря у нормальных людей в доме есть сени или прихожая — мотки верёвки, разные вёдра и прочую лабудень держать в горнице не очень красиво, а деть больше некуда. Подумав, мы нашли выход — и сообщили Шону, что нам нужно три буфета погабаритнее, благо места вдосталь. Ближе к печке поставим тот, что с посудой и утварью. Рядом — с алхимическим оборудованием. А в третьем пусть будет запас свежего белья и полотенец.

— Воробей, ты зверь! — сообщил Шон. — Сначала я таскал через порталы коров. Потом мамонтов. Теперь буфеты. О светлом будущем боюсь загадывать.

Ри захихикала.

Пока Шон добывал потребную мебель, Аскани отправился на охоту — сказал, что поймает пару кроликов. Ри с энтузиазмом разжигала без магии нашу печку. Я показала ей, как колоть лучину, как складывать щепки шалашиком, а сверху, так, чтобы не перекрыть доступ воздуху, класть сучья потолще. А уж потом, как разгорится, можно добавить для жару и долгого огня большие поленья. Пострадав, что не из чего делать крючки на стены — не переводить же на это новую кастрюлю? — наконец решилась, зажала в кулаке амулет из лунного камня и позвала Шона.