Запад и Восток - Кузьмина Надежда М. - Страница 11

— Из бархана под Кердыком, — пояснил Шон. — Нужна песчаная подушка в ладонь[5] толщиной.

Форточка медленно ехала вдоль канавы, песок сыпался… Мы с Асом взирали с открытыми ртами. Прилежная Ри уже зарылась на локоть, не отвлекаясь на фокусы наставника. А тот щёлкнул пальцами и — нога на ногу — шлёпнулся задом на возникший из ниоткуда знакомый чёрный диван. И задрал бровь, поймав мой взгляд:

— Зачем стоять, когда можно сидеть?

Так он и не стоял вроде, а в воздухе висел…

— Фундамент сделаем чёрным или пёстрым? — поинтересовался учитель, когда форточка захлопнулась.

Я задумалась. Потом решила, что хоть Шону чёрный и милее, но пёстрый будет веселее. Так и сказала.

— Ладно, как хочешь.

Через двадцать минут не на траве, а на силовой подложке возникли четыре горы крупных, размером от пары кулаков до полноразмерного арбуза, разноцветных булыжников. По ходу дела нас просветили, что тёмный, почти чёрный базальт прибыл из Драконьих гор, красноватый гранит из Запретных гор, а жёлтый песчаник из всё того же полезного города Кердыка. Крупные разноцветные куски кварца — белые, янтарные, зеленоватые — Шон телепортнул с отмели у берега Тихого озера. Ух ты! Прямо прикладная география…

Шон чуть шевелил пальцем правой руки, камни прыгали в канаву, укладывались там и тут же — я следила магическим зрением — сплавлялись в единый каркас.

— Снаружи сделаю просто впритык, чтобы было почти без швов и выглядело естественно, — пояснил наставник. — Думаю, высоты в полтора локтя над землёй достаточно — тут снега по макушку не бывает. Со всякими отмостками и дренажными канавами, простите, морочиться не стану — потом положу по углам амулеты, чтоб не подтапливало, лет на пятьсот хватит без подзарядки… Ну, вот и всё! Я отлучусь, а вы пока отдохните! — щёлкнул пальцами, убирая походный диван.

Как будто это мы, а не он работал!

Присев на траву рядом с Аскани, огляделась. Ну и ну! Горы валунов растаяли бесследно, лужайка выглядела нетронутой и непримятой, как до нашего прибытия, а из земли торчал ровнёхонький фундамент, сложенный из потрясающе красивых разноцветных камней. Только сидеть-расслабляться казалось неудобным — мы ж сами почти ничего и не сделали. Поёрзав пару минут, поднялась и потянула за рукав Аса:

— Давай пока поможем Ри…

— Да, можно перетащить дёрн, — кивнул Ас, с уважением глядя на то, как трудолюбивая Ри, мурлыкая под нос «Ходит птичка весело по тропинке бедствий, не предвидя от сего никаких последствий…», бодро ворочает пластами земли.

Шон появился через полчаса, когда мы втроём, доделав подвал, закончили теоретический спор о глубине речки, которую я решила назвать Кувшинкой — белые кувшинки цвели в широкой запруде чуть ниже по течению, — и собирались перейти к практике, то есть к нырянию в оную. Ри сообщила, что уже умеет ходить по дну, а рыбий хвост отращивает не хуже, чем папы!

С Шоном прибыл большой жбан холодного квасу и завёрнутые в белую тряпицу горячие лепёшки с расплавленным сыром и пряными травами. Но сим дело не ограничилось. Из оставшегося открытым портала одно за другим поплыли по воздуху толстенные, полтора локтя в диаметре, брёвна, сами собой складываясь в аккуратный штабель.

— Это лиственница. Я верно понял, что ты хотела пятистенку с террасой вместо обычных сеней? — посмотрел на меня Шон.

Я кивнула, чувствуя, как розовеют щеки. Отчего-то было дико приятно и в то же время неудобно…

Последним вплыл здоровенный бесформенный тюк, обёрнутый в мешковину.

— Пакля, — пояснил Шон. — Сейчас перекусим и примемся за сруб. Только сперва брёвна окорить надо. Класть будем в ложку, так лучше всего. А к пакле можно добавить сфагнум с соседнего болота. И последний вопрос: Тим, ты хочешь печь, как была в избе у Тирнари?

Я снова кивнула. Да, такую! Большую, белёную, чтоб протопил — и сутки тепло. Наверху полати, а на уровне живота — пара чугунных конфорок для готовки.

— Да-а, герцогиня из тебя ещё та, — подмигнул Шон.

Пожала плечами: так я особо и не претендую…

К вечеру — магия-магией, а набегались мы, сначала вокруг брёвен, сдирая кору, потом вокруг растущего сруба, изрядно, да и высушенный сфагнум с паклей вперемешку раскладывали вручную, — все валились с ног. Ну, кроме Шона, который на ногах не стоял вовсе, потому что летал.

Зато я поняла, что снова могу улыбаться во весь рот. Больше того, эта улыбка лезет из меня, прёт, как дрожжевое тесто из кадушки у тёплой печки!

А дом мы такими темпами к послезавтра закончим!

Глава 3

Наверное, я всё же заработала солнечный удар, потому что приснилось мне нечто из ряда вон, совершенно несусветное. Я только порадовалась, что спала, отодвинувшись от Аса, — всё же даже ночью было жарковато, а регулировать температуру окружающей среды во сне мы ещё не умели.

Привиделось, что стою, как день назад, почти нагишом посреди комнаты, а меня обнимают. Со спины, ласково так, жарко. Вот только я опустила глаза на накрывшую грудь ладонь, и меня как прострелило — это не Ас! У Аса нет на сгибе запястья тёмных волосков! Тогда чьё же дыхание шевелит мне волосы над ухом? Длинные пальцы нежно, легко погладили кожу, притронулись к соску… я рванулась, отпрыгнула, развернулась — и уставилась в глаза Шона. И проснулась, дыша, будто мне приснился жутчайший из кошмаров… Хотя так и есть! Это ж надо, такое вообразить! Хорошо не завопила — Ас рядом завозился, но продолжал спать.

Но почему, почему? У меня что, из-за Асовых идей о гнезде психоз прошлой осени пошёл по второму кругу? Так не хочу я с Шоном целоваться. Мне и одного Аса через край, вон с замужеством до сих пор не решила. Или всё же хочу? Вот как разобраться?

Сейчас я ясно чувствовала только одно — что ощущаю себя виноватой, хотя ничего дурного вроде и не сделала. Попыталась понять — а почему и перед кем? Выходило, что перед Шоном, ведь тот никогда мне не давал поводов так о нём думать или от него шарахаться.

С утра мы вернулись к нашему избострою. Выяснилось, что Шон ещё до завтрака успел смотаться через портал к старой избушке Тин, чтобы рассмотреть поподробнее печь. Как восприняли патрульные визит в четыре утра придворного императорского мага и его интерес к отопительному устройству, рассказывать Шон не стал. Просто сообщил, что потом, пока актуальное знание из головы не вылетело, прыгнул к избе и соорудил там аналогичную, но улучшенную и дополненную конструкцию. И теперь мы все потрясённо хлопали глазами, созерцая устремившуюся в небеса запредельной высоты трубу из красного кирпича, потому как известно, что чем труба выше, тем тяга лучше. Кроме того, у печки уже имелись и вьюшка, и вожделенные конфорки с прилагавшейся к ним — шуточка Шона, подарок на новоселье, — тяжеленной чугунной сковородой, и колосники, и печная дверца. Да не простая, а с толстым прозрачным стеклом!

Налюбовавшись на трубу, точнее, описав вокруг неё несколько виражей, чтобы оценить такую красоту с разных ракурсов, занялись делами. Хотя я продолжала коситься в сторону печи. Чувства переполняли — я была не просто в восторге, а в невероятном восхищении: слов не найти, как нравится! Только от этого стало ещё неудобнее. Шон мне такой подарок сделал, а я? Виновато отвела глаза… и нарвалась.

Шон щёлкнул пальцами. Аскани и Ри замерли с воздетыми руками у недоструганной потолочной балки. А Шон шагнул ко мне:

— Ну-ка, воробей, что теперь случилось? Ты с утра от меня глаза прячешь. А почему?

Потупилась… Как такое скажешь?

Шон приподнял указательным пальцем мой подбородок, уставился в глаза. На минуту замер, потом сглотнул, мотнул лохматой головой и тоже отвёл взгляд в сторону.