Империя террора. От «Красной армии» до «Исламского государства» - Млечин Леонид Михайлович - Страница 22

Великому муфтию пришлось покинуть Иерусалим. Бежавший из Палестины Хадж Амин разминулся с «уполномоченным по окончательному решению еврейского вопроса» штурмбаннфюрером СС Адольфом Эйхманом, который приехал в Иерусалим из Берлина, чтобы посоветоваться со своим арабским единомышленником. Через четверть века бывший эсэсовец Адольф Эйхман вновь окажется в Иерусалиме, но не по своей воле. Его будут судить за соучастие в убийстве шести миллионов евреев в нацистских концлагерях. Именно в этот момент великий муфтий обратится ко всем арабским правительствам с требованием «очистить Палестину от евреев». Но мы забежали вперед…

Великий муфтий, переодевшись в женские одежды, бежал в Бейрут. Оттуда он перебрался в Ирак. Здесь он предпринял первую попытку прийти к власти. С помощью денег, выделенных Гитлером, великий муфтий и генерал Рашид Али аль-Гайлани совершили военный переворот. 9 мая 1941 года великий муфтий издал фетву, объявив восстание в Ираке началом джихада против англичан и евреев. Он рассчитывал получить помощь от немцев.

В восстании аль-Гайлани участвовали молодые иракские офицеры, которых приглашали совершить туристическую поездку в нацистскую Германию за немецкий счет, и те с удовольствием ездили. В Ираке была создана военизированная молодежная организация «Футувва», которая многое позаимствовала у «гитлерюгенда». В 1937 году в Ирак приезжал вождь гитлеровской молодежной организации Бальдур фон Ширах, он рекомендовал иракским единомышленникам воспитывать молодежь в националистическом духе.

Гитлер подписал приказ № 30: «Арабское освободительное движение на Среднем Востоке является нашим естественным союзником против Англии… Поэтому я решил подстегнуть такое развитие событий, поддержав Ирак».

Статс-секретарь нацистского министерства иностранных дел барон фон Вайцзеккер сказал личному секретарю великого муфтия в Берлине: «Немцы и арабы имеют в англичанах и евреях общих врагов и стали союзниками в борьбе против них».

Весной 1941 года в Багдаде тайно побывал адмирал Вильгельм Канарис, начальник управления разведки и контрразведки. Вскоре после его отъезда Рашид Али аль-Гайлани и поднял восстание.

Германо-советский союз еще существовал, и Москва признала новое правительство, а Иракская коммунистическая партия получила указание поддержать восстание генерала Гайлани.

Через месяц, когда Германия напала на Советский Союз, настроения в Москве переменились. Англия из «империалистического государства» превратилось в «демократическое», а иракские «офицеры-патриоты» стали «агентами нацистов». Иракским коммунистам было приказано бороться с режимом генерала Гайлани.

Берлин обещал великому муфтию и иракскому генералу Гайлани помощь в борьбе с англичанами и «еврейским элементом.» В Ирак немедленно отправились немецкие летчики. Генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель, начальник штаба верховного главнокомандования вермахта, распорядился выделить Ираку оружие, которое доставлялось через территорию Сирии. Взамен немцы рассчитывали получать из Ирака нефть и другие полезные ископаемые. Однако английские войска достаточно быстро справились с восстанием генерала Гайлани. Но прежде, чем англичане вступили в Багдад, великий муфтий устроил там двухдневный погром: были убиты сотни евреев.

Хадж Амин сбежал в Иран. Но на его несчастье советские и британские войска вошли в Иран. Хадж Амин укрылся в итальянском посольстве. Британский премьер-министр Уинстон Черчилль приказал его схватить. Но он бежал в Турцию, сбрив бороду и перекрасив волосы. 11 октября 1941 года, в дни тяжелейших боев под Москвой, самолет с великим муфтием приземлился в фашистской Италии. Его принял Муссолини и с почестями отправил дальше – в Берлин.

Берлин уже стал убежищем для немалого числа арабских политиков-радикалов. Через три недели муфтий получил аудиенцию у фюрера. 28 ноября 1941 года Хадж Амин аль-Хусейни был доставлен в имперскую канцелярию, где его ждал Адольф Гитлер. Для великого муфтия это была встреча с судьбой. Хадж Амин шел к ней всю жизнь. Он предложил заключить союз между нацистской Германией и радикальными исламистами.

– Я хотел бы воспользоваться этой возможностью, – сказал муфтий Гитлеру, – чтобы передать фюреру великогерманского рейха, которым восхищается весь арабский мир, благодарность за вашу симпатию к арабам и особенно к палестинцам. Арабские страны твердо уверены, что Германия одержит победу в этой войне, и благодаря этому арабов ждет процветание. Арабы – естественные союзники Германии, потому что у нас общие враги – англичане, евреи и коммунисты.

Гитлер обещал муфтию серьезную материальную поддержку. Он сказал, что успешное наступление немецких войск на Ростов откроет вермахту дорогу на Ирак и Иран. Кавказ станет для вермахта воротами на Ближний Восток.

– Когда мы доберемся до Южного Кавказа, – обещал Гитлер, – наступит время освобождения арабов. Вы можете положиться на мое слово.

В «Майн кампф» фюрер с презрением писал о расовой неполноценности арабов, но для Хадж Амина он сделал исключение. За обедом в ставке Гитлер заметил:

– Наш союзник на Ближнем Востоке – великий муфтий – показал себя очень хитрой лисой. С его светлыми волосами и голубыми глазами он, несмотря на узкое лицо, производит впечатление человека, среди предков которого был, наверное, даже не один ариец, и который, возможно, ведет свое происхождение от знатного римского рода.

Все военные годы великий муфтий преданно служил третьему рейху. По просьбе министра пропаганды Йозефа Геббельса ведал вещанием на арабский Восток. Он призывал арабов во всем Ближнем Востоке способствовать наступлению нацистских войск: «Во имя ислама проводите диверсии на нефтепроводах, взрывайте мосты и дороги, убивайте британских солдат».

У него был свой интерес. «Я попросил Гитлера, – вспоминал Хадж Амин, – помочь нам решить еврейскую проблему – во имя наших расовых устремлений и используя научные методы, изобретенные Германией для избавления от евреев. Я получил от фюрера согласие. «Евреи – ваши», – сказал он».

Летом 1942 года по просьбе великого муфтия из сотрудников главного управления имперской безопасности и войск СС была сформирована айнзацгруппа СС «Египет», которая должна была заняться уничтожением палестинских евреев – как только африканский кормус Эрвина Роммеля разгромит англичан. Великому муфтию казалось, что вот-вот он вернется в Иерусалим. Но под Эль-Аламейном англичане остановили Роммеля.

Надежды великого муфтия увидеть, как немецкие танки входят в Иерусалим и давят евреев, рухнули. От отчаяния Хадж Амин просил немецких друзей бомбить Иерусалим и Тель-Авив, но немецкой авиации это было не под силу.

Некоторое утешение он получил, побывав в немецких лагерях уничтожения. Поездку муфтию организовал оберштурмбаннфюрер СС Адольф Эйхман, который в четвертом управлении (гестапо) главного управления имперской безопасности отвечал за «окончательное решение еврейского вопроса». Увидев в Освенциме, как методично убивают евреев, великий муфтий сказал, что Эйхман – «настоящее сокровище, спаситель арабского дела». Одного из своих племянников, тоже бежавшего в Берлин, муфтий предложил Адольфу Эйхману в помощники.

Несколько тысяч детей-евреев из Польши немцы предполагали выслать в Палестину. Великий муфтий направил рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру официальный протест: «Эти еврейские дети вырастут и станут подкреплением еврейскому элементу в Палестине». Гиммлер отменил приказ, детей отправили в лагеря уничтожения.

Муфтий писал болгарскому министру иностранных дел (Болгария была союзницей нацистской Германии): «Было бы целесообразно отправить евреев из Вашей страны туда, где они будут находиться под строгим контролем, например в Польшу. Таким образом вы сделаете доброе дело для арабского народа».

Четыре тысячи еврейских детей из Болгарии отправились в Освенцим, который так понравился Хадж Амину.

Иерусалимский гость получал в Берлине семьдесят пять тысяч марок ежемесячно. Бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг, начальник политической разведки нацистской Германии, вспоминал о встречах с муфтием с раздражением: «Он был мошенником, ему всегда надо было много денег. То, что он от нас получил, он вывез к себе. Я думаю, у него был прекрасный транзитный канал через Швейцарию. От меня он получил четверть центнера золота (из Имперского банка) и пятьдесят тысяч долларов».