Огонь! Бомбардир из будущего - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 28

Сели втроем – Дмитрий, Сидор и я – думать. Напасть на татар, чтобы освободить дорогу, – невозможно, людей нет, возвращаться в Пермь – времени много потеряем, как бы на всю весну не застрять, после споров решили уходить с реки, двигаясь на запад, пробиваться по снегу, конечно, тяжело, но ведь попадется же на пути небольшая река или проторенный санный след. Так и стали углубляться в редкий лесок. Валун и тут пригодился, укрыл санный след от любопытных взоров со стороны реки, чтобы след обнаружить, надо было обойти валун. Нам приходилось считаться с возможностью, что татары, безрезультатно прождав нас в засаде, отправят дозор узнать, где мы.

Наверняка нас приняли за торговцев, едущих из Перми, если из города – должны быть деньги за проданный товар, на санях ведь не было груза, да и злые они за нанесенные им потери, наверняка поквитаться хотят. По моим прикидкам, отошли мы от Перми верст за сто, выйдем ли теперь на Глазов или придется по тайге плутать. Продвигались медленно, по очереди впереди на лыжах шел один из охотников, выбирая для саней удобный путь. Раненых трясло на невидимых под снегом корнях деревьев, замерзших кочках и камнях. Выдохлись и остановились на ночевку. Одно хорошо – никто нас не увидит, да дров для костра вокруг полно. Шли по лесу три дня, здорово вымотались, к вечеру падали от усталости, но все-таки удалось выйти к небольшой реке, как затем узнали – Чепце. Шла она почти ровно на запад, куда было нужно и нам. Путь облегчился, лед был ровный и пока прочный. Еще три дня пути, и увидели на левом берегу небольшой город. Перехватили на льду сани с крестьянином.

– Что за город?

– Глазов.

– А как до Хлынова добраться?

– Да вот по Чепце и езжайте, она вас к Хлынову и приведет. Далее по Вятке до Котельнича, ежели на Казань надо, то по реке и спускайтесь, коли в Нижний, от Котельнича по дороге направо, на Шахунью.

Мы поблагодарили и заехали в город. Надо было обиходить больных, перевязать в тепле, меня беспокоил один раненый – как бы не пришлось делать операцию, похоже, рана гноиться начала. Заняли постоялый двор, до нашего приезда он был почти пуст – не сезон. Это летом, когда торговым людям удобнее и безопаснее на ладьях и ушкуях плавать, обозами ходить, постоялый двор полон. А нынче – зайдет заезжий торговец перекусить после торга, хорошо, если заночует. Хозяин был рад, затопил баньку, холопы бегали со двора на кухню, резали кур, варили суп, жарили мясо. После бани и еды все дружно улеглись спать, постоянные караулы и тяжелая дорога вымотали. С утра, после горячей пищи, не спеша осмотрел раненых, перевязал, одного – охотника Петра – все-таки пришлось оперировать: рана загноилась, отекла, хорошо, гангрены не приключилось. Решили остаться на пару дней – сами отдохнем, раненые в себя придут, постепенно они становились в строй, пока бледные и слабые после ранений, отъедались и отсыпались в тепле. Требовал помощи и ухода только прооперированный, да и то, если не будет осложнений, дней через десять встанет на ноги. Отдых пролетел быстро, снова вовсю капала капель, снег стал рыхлым и просел. Как-то лед себя поведет, выдержит ли лошадь с санями? Успеть бы до ледохода Котельнич миновать, до него дорога по реке идет. Успели, не останавливались на постоялых дворах, ехали днем и в сумерках, ели всухомятку и, лишь когда лошади уставали настолько, что отказывались идти, вставали на ночевку. Добрались до Котельнича, Вятка здесь поворачивала к югу, нам надо было на запад, больших рек впереди не было, теперь будем ехать по земле, я дал день отдыха. Измучились все – и люди, и лошади. Даже наш балагур и песенник Василий примолк. В заштатном городишке еле разместились на постоялом дворе, но все равно в тепле. Утешало то, что большая и трудная часть пути пройдена, впереди прямой путь до Нижнего, и от ледохода мы не зависим. Правда, путь еще долог, но за три недели должны одолеть по снегу, не меняя сани на телеги. А от Нижнего можно и на каком-либо судне, если река ото льда очистится. Отоспавшись и отъевшись, двинулись в дорогу, санный путь был хорошо укатан, видно, пользовались им часто. Навстречу часто попадались сани и розвальни местных крестьян и торговцев. Вокруг дороги стоял вековой лес – в основном еловый – темный и хмурый, отойди от дороги двадцать метров – и заблудишься. Без приключений добрались до Нижнего, отощали, правда, да лица от постоянного пребывания на морозе потемнели, местами шелушились, губы обветрились. Лошади с трудом тянули сани последние версты – на санном пути грязи уже было больше, чем снега, мы шли по обочине, где снег еще лежал тонким настом. Но дошли, к вечеру ввалились на демидовский двор, всполошив холопов. Демидов выбежал встречать, оглядел вернувшихся:

– Что, не все вернулись?

Я коротко бросил:

– Татары.

Алтуфий аж зубами скрипнул.

– Ладно, проходите в трапезную, сейчас всех покормят и спать, вижу – вымотаны, устали. О лошадях и поклаже есть кому позаботиться, завтра с утра – баня и поговорим, а сейчас отдыхать, вижу – с ног валитесь.

В молчании поели, сил даже говорить не было, разошлись по выделенным комнатам, едва раздевшись, упал на кровать и забылся глубоким сном. Утром меня еле растолкал холоп на завтрак. Поели, вдвоем с Дмитрием прошли за Алтуфием в кабинет. Холоп тащил за нами тяжеленный мешок с образцами породы. Говорил в основном я, изредка Дима что-то уточнял. По карте я показал путь за Урал, пояснил каждый знак – где нашли железо, где медь, а где изумруды. Дима по ходу рассказа доставал образцы, к концу рассказа завалив довольно большой стол камнями. Я пояснил, что знаки рудных мест обозначены на карте, на скалах выбиты зубилами треугольники и сложены каменные пирамидки. Лишь залежи изумрудов не соответствуют – нанесены южнее для сохранения тайны. Демидов молчал, лишь одобрительно кивая головой. По карте я показал обратный путь, посоветовав в дальнейшем использовать северный, водный, путь. По суше добраться до Котельнича или Хлынова, а затем на небольших судах почти до самого места. Демидов слушал внимательно, когда я дошел до схватки с татарами, стал ругаться:

– Ну обнаглели, русскому человеку нигде спокойно житья от нехристей нет.

Я показал, где похоронены пятеро наших погибших товарищей, на карте я тоже отметил это место.

– Хорошо, отдыхайте, лед на реке уже пошел, водой пока вернуться в Москву не получится, по земле – на санях уже не выйдет, на телегах – дороги не просохли, теперь две седмицы будете моими гостями, а я пока разберусь с образцами руды да карту перерисую – есть у меня такой человек.

За разговорами время прошло незаметно, когда вышли из демидовского кабинета, был уже полдень. Все люди из нашей команды уже помылись, пошли с Дмитрием в баню и мы, пока не остыла. После бани и обеда завалились спать и проспали до утра. С души упал груз ответственности за порученное дело, за людей, за безопасность, и спалось безмятежно. Дня через три-четыре Алтуфий пригласил меня к себе, вернул карту, с которой уже сделал копию, а также высыпал на стол несколько зеленых камешков. В свете солнечных лучей они заиграли, бросая на стены зеленые отблески.

– Узнаешь?

Я пожал плечами:

– Неужели это изумруды из породы? И когда только обработать успели?

Демидов довольно улыбнулся:

– Есть у меня ювелир хороший, к нему камни отвез, их обработали, ювелир оценил камни как очень хорошие, не хуже, чем возят из Хорезма или Самарканда, стоят дорого, все затраты окупят.

Демидов разделил камни поровну и одну кучку придвинул ко мне.

– Еще ювелир сказал, что такой богатой породы ему еще не встречалось, в каждом куске руды по одному, а то и два самоцвета, по моему мнению, надо разрабатывать. С медной и железной рудой тоже неплохо, но чтобы эти руды в оборот пустить, еще одну экспедицию надо посылать, летом. Если железоделательный завод или медно-литейный ставить, уголь нужен, отсюда возить далеко, а зимой найти невозможно, так что летом Дмитрия пошлю – пусть уголь ищет, если найдет – завод ставить будем, не все голландцам отдавать. По изумрудам, думаю, к лету людей посылать – жилье построить, обстроиться, да уже и породу добывать, а обрабатывать камни здесь будем. Весь товар внутри России выбрасывать не будем – цены упадут, посему думаю – в другие страны понемногу отправлять надобно. Согласен ли?