Тринадцатая Ева - Леонтьев Антон Валерьевич - Страница 30

Он даже осторожно дернул себя за бородку и убедился, что та приделана намертво. Увидев себя в зеркало, он в какой-то момент поразился – вот что значит изменение внешности! Однако рисковать было нельзя, Васильев-Дельгадо слишком хорошо его знал, да и изменить голос намного сложнее, чем изменить внешность. Поэтому пришлось позаботиться о том, чтобы у профессора в Москве возникла масса неотложных дел. И это в тот момент, когда неожиданно нагрянула очередная комиссия!

Работники санатория явно рассчитывали на то, что комиссия будет проверять по накатанной схеме, посему подготовили завтрак, больше походивший на праздничный ужин в пятизвездочном отеле.

Но эта комиссия, состоявшая из трех человек, вела себя иначе. Не слушая объяснений заместителя Аркадия Ильича, доктор Чегодаев стал задавать коварные вопросы – все же он был единственным, кто являлся в этом трио медиком.

Марина, извинившись, вышла. Доктор Чегодаев украдкой взглянул на часы. Значит, время пошло.

– А теперь я посещу вашу кухню! – объявила сестра Марины, сияя погонами на новенькой форме. Где она ее раздобыла, доктор понятия не имел, однако форма явно вводила работников «Эдемского сада» в ступор. – Немедленно!

Заместитель главного врача выделил ей в провожатые юркую говорливую особу в белом халате и молчаливого огромного санитара. Доктор снова посмотрел на часы. Итак, и этот этап тоже начался.

– Вы разве спешите? – с надеждой в голосе спросил заместитель главврача. Доктор понял, что от него не ускользнули его пассы с часами. – Или вы все-таки хотите выпить кофе и перекусить?

– Мы не спешим! – заявил жестко Дмитрий Иннокентьевич. – И, если надо, будем проверять ваш санаторий несколько дней подряд.

От этой перспективы заместитель главврача позеленел.

– Буду с вами откровенен. К нам в Минздрав поступили жалобы на ваше заведение! – сказал Чегодаев, И заместитель главврача, с шумом втянув носом воздух, спросил:

– Жалобы? Не может быть!

Правильно, жалоб не было, но доктор Чегодаев желал запугать этого пронырливого субъекта.

– Очень даже может! – отрезал он. – Или вы что, считаете, что мы с вами в бирюльки тут играем? Вы что, не верите моим словам? Неслыханно, просто неслыханно!

Роль разъяренного важного чиновника Минздрава удалась ему на все сто – заместитель главврача теперь уже побледнел и пискнул:

– Но какие такие жалобы? У нас же никогда не бывает жалоб!

Конечно, не бывает! Ведь никто из пациентов «Эдемского сада» не покидает его территорию. Все, кто оказывается здесь, здесь же навсегда и остаются. Или умирают…

– Нам стало известно, что вы силой удерживаете у себя ряд пациентов, – продолжил доктор Чегодаев. – К примеру…

Он стал перечислять выдуманные фамилии, и по мере того как он их произносил, лицо заместителя главврача светлело.

– Нет, это определенно какая-то ошибка! Точнее, кто-то возводит на нас поклеп! Пациентов с такими фамилиями у нас и в помине нет! – заявил он.

Дмитрий Иннокентьевич, воспользовавшись подвернувшейся возможностью, потребовал показать список пациентов.

Тот был предоставлен ему – наверняка документация на случай неожиданной проверки была заготовлена заранее. Как он и ожидал, фамилии «Юнгштедт» в перечне не оказалось.

– А как быть с неучтенными пациентами? – спросил он ласково, и его собеседник нервно заерзал.

– С неучтенными? – протянул он с фальшивым удивлением. – Но таких у нас нет!

Доктор Чегодаев знал, что заместитель главврача лжет. Поместим ее в изолятор… Где он, интересно, у них располагается? Дмитрий Иннокентьевич был готов дать руку на отсечение, что где-то на нижних этажах, вероятнее всего в подвале.

– А как быть с буйными пациентами? Куда их помещают? – заметил он еще более ласково. – Ну, или с новыми, которые недавно прибыли…

Заместитель главврача напрягся и произнес:

– Ну, по-разному… У нас буйных, собственно, и не бывает… Мы к своим пациентам относимся как к хорошим знакомым…

Доктор воздержался от колкого вопроса, помещает ли этот тип своих хороших знакомых в подземный изолятор.

– Ну что же, тогда проблем во время нашего визита вам ожидать не придется! – заявил он, вставая. – Произведем выборочный обход пациентов! И начнем с вашего изолятора!

Заместитель главврача дернулся, потом в его глазах вспыхнули недобрые огоньки, и он буквально пропел:

– Конечно, конечно, как скажете! Я вам все лично покажу… Он у нас практически не используется, но если вам так интересно и для отчета нужно…

Они вышли из его кабинета и направились к лифту. К ним присоединилась кузина Марины, которая едва заметно кивнула, что означало: она побывала на кухне и сделала все, что планировалось.

Самой Марины не было, ей предназначалась другая роль…

– Вот, прошу! – заместитель главврача галантно указал на распахнувшиеся дверцы лифта.

Доктора охватили сомнения. А что, если он запрет их в этом движущемся гробу? Или, чего доброго, устроит небольшой «несчастный случай»? Хотя нет, зачем санаторию такие проблемы?

А вдруг этот тип раскусил их и понял, что перед ним никакие не представители Минздрава?

Тогда, не исключено, они навсегда исчезнут в недрах «Эдемского сада» и никогда больше не увидят солнечного света…

– Только после вас! – пробасила кузина Марины и буквально впихнула заместителя главврача в лифт. – Вот, в тесноте, да не в обиде. – Кстати, воспользовавшись представившейся возможностью, я вышла в сад. Это, надо сказать, нечто потрясающее! Настоящее произведение искусства!

Заместитель главврача расплылся в довольной улыбке и заявил, что сад, в самом деле, их гордость.

– Недаром наше заведение называется «Эдемским садом». То есть раем. И наши пациенты, которых мы рассматриваем в качестве наших гостей, должны чувствовать себя как в раю и не ведать ни проблем, ни забот!

Рай… Дмитрий Иннокентьевич усмехнулся. Обычно для того, чтобы попасть в рай, требовалось сначала отдать концы. А эти решили устроить рай прямо на земле. Или не рай, а ад?

– И из сада открывается такой чудесный вид, – продолжила женщина. – Многое можно увидеть, даже то, что пытаются скрыть… Однако все тайное становится явным! Но вернемся к нашим баранам. Что же, кухня у вас в идеальном порядке. Ну, или почти, так, пара недочетов…

И она стала скрупулезно перечислять мнимые изъяны.

Заместитель главврача внимательно слушал ее, кивая головой, и при помощи особого брелка привел лифт в движение. Дмитрий Иннокентьевич обратил внимание, что он нажал верхнюю кнопку, на которой, однако, не было цифры. Кнопки различались только по цвету.

Лифт, прожужжав, остановился, и они вышли в коридор. Однако вопреки ожиданиям они оказались вовсе не на подземном уровне, а, наоборот, на верхнем этаже.

– И здесь располагается ваш изолятор? – произнес растерянно доктор Чегодаев, а заместитель главврача заявил:

– Да, да, именно здесь! – ответил сладко тип и подвел их к одной из дверей. – Но, как я уже сказал, изолятор у нас практически не используется! Потому что буйных у нас нет…

Он отомкнул одно из помещений и провел в уютную, больше походившую на номер хорошего отеля комнату. Они заметили сидевшую в кресле, стоявшем у большого панорамного окна, пожилую даму, которая не отреагировала на их появление.

– Пациентка З., семидесяти четырех лет, – бойко затараторил заместитель главврача. – Страдает прогрессирующей деменцией, которая выражается у нее в долгих фазах бездеятельности, перемежаемых внезапными вспышками гнева, что и послужило причиной помещения пациентки в изолятор…

Он продолжил знакомить их с деталями диагноза, а доктор Чегодаев оглянулся.

Никакой это не изолятор! Этот хитрый тип привел их на другой этаж и нагло втирает очки, выдавая этот уровень за изолятор!

Но, собственно, почему? Ответ был очевиден: он не хотел демонстрировать тех, кто находился в этом самом изоляторе.

– Отлично, отлично, – прервал излияния Дмитрий Иннокентьевич, – не будем беспокоить пациентку.