Клеймо зоны - Орехов (Мельник) Василий - Страница 6

Хитро. Бетонная коробка долгое время стояла законсервированной, в этом секторе голубые каски больше полагались на датчики движения и патрули: открытая всем ветрам, ровная как стол проплешина в унылом пейзаже считалась не слишком удобным местом для выхода сталкеров за колючку. А на крайний случай есть засечные позиции минометчиков, которые в случае необходимости притормозят прорвавшихся мутантов на полчаса, пока поднимутся в воздух вертолетные звенья.

И вот такой сюрприз. Да, большие нашивки с лампасами и в самом деле проснулись. Ох, и весело тут будет к вечеру, когда на выход попрется молодежь и прочие самоделкины, щиплющие Зону по самому краю. ПДА-то не у всех есть, ну и Че тоже не Красный Крест — абы кого на общий сталкерский канал не сажает.

Вроде бы только внутри Зоны все поутихло, как теперь уже комендатура взялась закручивать гайки. Старые кланы в последние месяцы почти не воюют: беспредельщиков темных раскатали минометным огнем военные, когда чистили Мертвый город, и теперь те ведут себя скромно и пугливо, как монашки в стриптиз-баре, а остальные, устав от кровавой резни во время Большого Прорыва, свято блюдут шаткий нейтралитет.

Правда, у развалин ЧАЭС по-прежнему держит круговую оборону «Монолит»: эти зубры, по слухам, непосредственно связанные с полумифическими Хозяевами Зоны, никогда не упустят случая устроить небольшую заварушку. Ходят упорные слухи, что и их отряды понемногу редеют, дорогу им перешел новый клан — «Последний рубеж», который состоит в основном из военных сталкеров, оставшихся не у дел. Парни из «Рубежа», похоронив в свое время немало товарищей на подступах к Саркофагу, имеют на монолитовцев очень серьезный зуб. И как будто даже поклялись извести фанатиков всех до единого.

Но это все в глубине Зоны, в таких гиблых местах, что не всякий опытный бродяга рискнет сунуться. Разве что совершенно больные на голову, вроде того же Мута, не к ночи будет помянут. А ближе к Периметру, на Свалке, у Агропрома, в Мертвом городе и на Диких землях царит негласное перемирие. Потому и Хемуль, мужик свирепый, решил предварительно поговорить, а не принял случайного бродягу в четыре ствола, что вышло бы безопаснее. Нет, теперь если кого и захотят прищучить по старой памяти, то скорее обратятся к наемникам. Эта братия последнее время расплодилась до невозможности. Сталкеры из развалившихся или уничтоженных кланов, выжившие темные, военные, оказавшиеся вне закона, да и настоящие профи, подавшиеся на заработки…

На ПДА пришел личный вызов. Краткое сообщение, без пароля и подписи: «Жди».

Вовремя. Значит, проход через внешнюю линию обороны откроют, как обещали, — деньги дошли по назначению. Ну а с дотами придется разбираться самому. По-хорошему не договориться, если военные и правда подняли в ружье всех, кого только можно. Молодых контрактников в засаду не поставят, скорее всего, там, за амбразурой, опытные сержанты, которым до выписки осталась пара недель. Эти дел со сталкерами иметь не будут, опасаясь подставы. Они уже одной ногой дома, зачем им себе премиальный лист портить? Военная пенсия с неба не падает, ее кровью и потом зарабатывают.

Скай не отрываясь следил за дотом и наконец снова заметил движение. Чуть слышно скрипнул станок, и в амбразуре блеснул ствол «Браунинга М2». Списали небось в свое время с очередного влетевшего в гравиконцентрат «Брэдли», а сейчас, по объявлении карантина, выгребли со складов всю рухлядь, что еще не успели распродать тыловики.

Это еще полк крылатой кавалерии пока стоит на приколе, экономит казенную горючку. А гости заявятся, так над Периметром будет не протолкнуться, как в час пик на Крещатике.

Нет, конечно, комендатура вполне неплохо кормится с кланов и вряд ли станет просто так портить себе бизнес. Но если при больших звездах из Брюсселя случится шухер вроде утреннего, командование миротворческих сил огребет хорошую плюху. Не дай бог еще комиссии придет в голову проинспектировать какой-нибудь объект внутри Периметра — настанет полный карачун. Вертолет с высокими персонами непременно грохнется в самом гиблом месте, как уже бывало не раз, и все, кто в Зоне еще не стоял на ушах, немедленно на них встанут. Начнется такая охота, подставы и выяснение отношений под шумок, что Большой Прорыв покажется новогодней сказкой. В итоге все закончится очередной спецоперацией, и в глубине Зоны опять поляжет до черта военных сталкеров, а их и так немного осталось.

Так что комендант Мортенсен из кожи вон выпрыгнет, чтобы все прошло в штатном режиме. Чтобы хотя бы в ближайшую неделю в Зоне было скучно и тихо, как в морге маленького альпийского городка, где вот уже триста лет самый громкий инцидент — это драка в единственном местном кафе двух пьяных русских туристов в одна тысяча восемьсот девяносто седьмом году.

И вот при таких стремных раскладах пропадает Мут, а солидные кланы предлагают за него полгода небедной жизни на Канарах. В основном за живого, конечно, но кое-кто и за мертвого.

Скай поморщился. Нет ничего хуже, чем забивать голову проблемами до того, как они случились. Но что поделаешь, если непрошеные мысли так и лезут наперегонки: смотри, какая я плохая! А я еще хуже! Главное, что навести соответствующие справки он сумеет, только добравшись до Чернобыля-4. Есть такие вопросы, которые не задают по ПДА.

Рваные облака, седые от влаги, мокрые и грязные на вид, как старые половые тряпки, лениво ползли над головой. Где-то за ними невидимое солнце плавно скатывалось к западу. Легкий ветерок, днем приносивший прохладу и чужие запахи, сейчас задувал за ворот комбеза промозглую сырость.

Желто-коричневый пучок жгучего пуха медленно волочился по земле. Привычная ко всему бурая и жесткая трава чернела и скукоживалась от соприкосновения с ним, листья подорожника вспухали белыми пятнами пораженной ткани, похожими на волдыри. Только разбросанным там и сям кускам местного бросового артефакта под кодовым названием «стекловата» пух был нипочем — коричневые искрящиеся волокна, похожие на затвердевшие клочья человеческих волос, прекрасно защищены от любого агрессивного воздействия. Их не берет ни огонь, ни кислота. То есть это научники долгое время так считали, что чернобыльская стекловата — идеальный огнеупорный материал: обернутый ею железный прут можно спокойно держать в руке, даже если другой его конец раскален добела. Ровно до того момента считали, как отряд норвежских пожарных в экспериментальных скафандрах с прокладкой из этой дряни сгорел заживо при тушении пожара на нефтяной платформе. Люди вспыхивали, как спички, едва успев высадиться на верхнюю палубу, где температура была еще вполне приемлемой. Скафандры потом долго еще чадили и плавились, хотя, казалось бы, гореть там уже было нечему. С Зоной всегда так: ничего в ней нет постоянного, с раз и навсегда заданными параметрами. Раньше стекловату вдоль Периметра собирали новички и сталкеры-калеки, ибо платили за нее мало, но после того случая на буровой бродяги вообще зареклись с ней связываться.

Датчик движения неуверенно моргнул. Через мгновение радар высыпал несколько отметок в восточном секторе и, словно засомневавшись, сразу же убрал их. Спустя еще минуту световые маркеры появились снова, чтобы больше уже не исчезать. Одиннадцать впереди россыпью, один чуть поодаль: контролер со своими прислужниками или чернобыльская тварь с выводком. Второе куда вероятнее — трусливые мозгокруты так близко к Периметру не подходят, слишком умные. Понимают, что здесь отхватить пулю как нечего делать.

Во рту опять накопилась солоноватая горечь. Скай сплюнул кровь, утер губы и чуть заметно усмехнулся. Да уж, опытный ветеран, ничего не скажешь… Новички узнают — засмеют, пальцем будут показывать, олухи. Идти через пол-Зоны, оставляя за собой цепочку кровавых следов, по которым тебя рано или поздно выследят голодные мутанты, может только полный придурок. И при этом стопроцентный счастливчик, потому что с такими привычками ни один придурок дольше первой ходки не проживет.

Слепые псы уверенно двигались широкой цепью с подветренной стороны, чтобы не выдать себя гнилостной вонью. Хотя они давно уже не полагались на нюх или зрение, древние инстинкты, нажитые тысячами поколений предков, продолжали действовать. Хлесткие, словно невидимые удары плетью, ментальные приказы чернобыльца-вожака гнали зверей вперед — сам же хозяин стаи пока оставался в стороне. Поведение человека заставляло его осторожничать: в сознании потенциальной жертвы не было ни страха, ни ярости, ни агрессии, лишь холодная сосредоточенность. Странная жертва. И не охотник, тоже очевидно. Тогда как? Тогда почему?..