Клеймо зоны - Орехов (Мельник) Василий - Страница 40

Она выбросила костяшки, зажмурилась и не открывала глаза, пока не стих дробный перестук покатившихся рун.

— Гм… — сказал Москит. — И что все это значит? Про Автомат и Противогаз можешь не объяснять — слышал уже.

Ксанта пересчитала открывшиеся технознаки, слегка касаясь их пальцами.

Десять из тринадцати. Действительно, Автомат и Противогаз… даже два Автомата! Кофейная кружка, Шестеренка, Солнце, Микросхема, Вопросительный Знак, Штурвал и Молния. Интересно…

— Второй автомат — это, наверное, Скай? — спросил Москит.

— Может быть… — ответила Ксанта рассеянно. — Я пока точно не могу сказать. Сейчас, подожди…

Ведущий ухмыльнулся:

— Смотри, брат, тебя тоже посчитали!

— Главное, чтобы не вычли, — серьезно ответил тот. — Из всей арифметики я меньше всего люблю вычитание — если вычитают у меня, конечно. Сам-то я не против поотнимать и поделить.

Ксанта в этот раз твердо решила не заглядывать в книгу.

«Посмотрим, что удастся вспомнить. Составлю толкование сама, а потом сравню истинный ответ с тем, что получилось. Озвучу только первый, потом, если не совпадет, всегда можно будет откреститься — стояли, мол, над душой, гадала по памяти и перепутала варианты».

От крепкого табачного духа заломило в висках, в голове появился какой-то странный шум. Не то чтобы он мешал, но… Что они такое курят, интересно? Махорочный самосад, что ли?

— В общем, так, — сказала она. — Кофейная кружка — это сотрудник в офисе, помощник, Штурвал — эпохальное решение, Микросхема — новое дело, Солнце — победа, достижение, Вопросительный Знак — что-то непонятное, с двойным смыслом…

— А если, так сказать, все в целом? — напряженно спросил Скай. Он как-то слишком серьезно отнесся к этому гаданию. — Вместе с нашими сталкерскими знаками до кучи?

Ксанта задумалась. Голова, помутившаяся от сигаретного дыма, варить отказывалась категорически, боль и тяжесть с висков уползла в затылок и теперь чувствовала себя там вольготно и безнаказанно.

— Если выражаться языком толкователя, то звучать будет примерное так, — проговорила она, тщательно подбирая слова. — Служебное рвение подчиненных может привести к непредсказуемым результатам, вам придется брать инициативу на себя и проявить свой талант в новой области, которой вы раньше не занимались. А теперь дышите своим табачищем в другую сторону, и так голова раскалывается.

Кузнец, добрая душа, немедленно затушил сигарету, Москит выдохнул дым в сторону и помахал рукой, отгоняя его подальше, однако не преминул уточнить:

— Про табачище — это тоже из толкования?

— И к кому это относится? — тихо спросил Скай. — Кто из нас должен проявить талант?

— Не знаю, — честно ответила Ксанта. — Наверное, я.

Ведущий рассмеялся. Кузнец и Скай улыбнулись.

— Ты неправильно предсказываешь, — сказал помощник проводника. — Надо как в гороскопе: «Завтра вас ожидают многочисленные проблемы и нерешенные задачи, но, умело используя свой опыт и знания, вы сможете добиться успеха в работе». Вот как надо — что бы ни случилось, плохое или хорошее, все окажется верно.

— Тьфу на вас! — Ксанта собрала костяшки с рунами. — Смейтесь, смейтесь, балбесы. Вот как проявлю инициативу — чертям в аду тошно станет!

Москит задрал обе лапы вверх:

— Лучше не надо. Инициатива и служебное рвение у нас тут плохо заканчиваются.

— Тебя послушать, — вступился за Ксанту Денис, — так в Зоне абсолютно все плохо заканчивается.

Ведущий помрачнел, сказал угрюмо:

— Именно так и есть. Ты это… прости, что чуть не отправил тебя в канаву. Не проследил, моя вина.

— Ладно, — пробурчал Кузнец, глядя в сторону. — Проехали. Все живы, все здоровы, никого не убило.

— Ну, если все перекурили и наигрались, пора выступать.

Пока мужчины завязывали рюкзаки и прятали окурки, Ксанта улучила момент и незаметно глянула в толкователь.

Ну вот, опять ошиблась. Перепутала странички с вариантами предсказаний. На самом деле выпавшая комбинация означала спорные перспективы в бизнесе и рискованные начинания, которые принесут плоды и неплохую прибыль. По смыслу немного похоже, но никакого служебного рвения подчиненных и никакой личной инициативы.

Странно. Страницы не соседние, между двумя вариантами полкниги, да и руны совершенно разные. Как она могла перепутать? Не иначе, усталость виновата. Усталость и нервное напряжение.

Одно хорошо: перестало ломить виски и затылок, и наконец-то затих глухой шум в ушах.

К середине дня с севера приползли мрачные серые тучи, и от яркого солнца не осталось и следа. Словно кто-то закрасил небо казенной краской, закрасил неумело, но на совесть, не оставив ни одного просвета. Настроение у всех испортилось, Москит зло порыкивал на ведомых, Кузнец и Скай молчали. Ксанта и не пыталась их разговорить — новый маршрут, по которому двигалась группа, оказался тяжелым.

Гнилая кочковатая равнина поросла бурой осокой, кое-где доходящей до пояса. Острые края длинных, как македонские копья, листьев кололись даже сквозь одежду. Отмершие стебли почернели и сочились какой-то слизью. Ведущий запретил их трогать, и Ксанте пришлось долго копаться в сумке, разыскивая перчатки.

Судя по всему, раньше здесь тянулись колхозные поля, но без должного ухода они быстро пришли в упадок. К тому же с запада то и дело подступала вода — там, за горизонтом, как коротко объяснили проводники, лежало нелюбимое сталкерами легендарное Болото. Закованная в узкие гребенки очистных дамб Припять с каждым годом разливалась все шире, топи надвигались на Милитари, отвоевывая все новые и новые пространства. Ровные, словно по линейке прочерченные ряды полей давно размыло, дренажные канавы затянуло тиной, гниющими водорослями и какой-то зловонной мерзостью, которую Москит велел обходить за километр во избежание несчастных случаев.

Осока расступалась перед людьми неохотно: шелест листьев, хруст раздавленных стеблей, чавканье под ногами сливались в глухой монотонный шум, от которого Ксанте становилось не по себе. Как будто кто-то нашептывал бесконечную скороговорку на неведомом языке, заглушая все другие звуки.

Она почти не смотрела по сторонам и, когда вдруг боковым зрением почувствовала рядом стремительное движение, очень испугалась. Там, в зарослях, параллельно с ними мелькнула большая и ловкая тварь, очертаниями похожая на человека, но приземистая и распластанная, как лягушка, — словно человек этот пригнулся или встал на четвереньки.

Следом за ней прошуршала другая тень, потом еще несколько — таких же быстрых и ловких.

Ксанта завертела головой, пытаясь рассмотреть врагов. Осока угрожающе шелестела вокруг, и теперь девушке казалось, что за каждым остролистым пучком прячется неведомый и опасный зверь.

Наконец, когда заросли немного расступились, она смогла их увидеть.

Больше всего мутанты походили на людей. Но… не так чтобы очень. На гибких и проворных раскоряченных телах сохранились остатки камуфлированной одежды, а у одной твари на лице — или на морде? — имелся рассохшийся противогаз. Драный хобот болтался из стороны в сторону, а из дыр на месте разбитых защитных очков таращились бессмысленные водянистые глаза. Чудовищно грязную, серую кожу человекозверей покрывали струпья и язвы, нестриженые сальные космы слиплись в большие колтуны. Слюнявые шевелящиеся рты с почерневшими губами не издавали ни звука.

И передвигались они необычно. Не на четвереньках — скорее на корточках. Мутанты одинаково быстро бежали и вперед, и вбок, и назад, совершенно по-крабьи перебирая руками и ногами. Конечности у них гнулись в любую сторону, словно кто-то заменил кости, суставы и сухожилия податливой резиной. Иногда монстры совершали странные скачки, отдаленно похожие на хаотичные прыжки кузнечиков.

«Да это же снорки!» — сообразила Ксанта.

Раньше она слышала об этих тварях, хотя на биостанцию люди Циклопа их не привозили никогда. Говорили, что снорками становятся сталкеры или военные, заплутавшие на Милитари и потерявшие человеческий облик. Излучение Радара, контролеры и жуткая «черная пыль» выжигали им разум и личность, оставив лишь простейшие навыки и скотские инстинкты. Голод рождал новые повадки, радиация и излучения неведомый природы приводили к мутациям, и снорки — те, что смогли выжить, — с каждым днем деградировали все больше, уподобляясь мерзким, жадным, вечно голодным животным.