Сердце на замке - Милберн Мелани - Страница 10

Нейрель раскачивалась на своем кресле:

– Признайся, что в Хантингтон-Лодж гораздо лучше, чем в пабе.

– Это не обсуждается. Если бы Глэдис была жива, не было бы никаких проблем.

Нейрель озорно сверкнула глазами:

– Так тебе нужна пожилая компаньонка? Ну что, он уже пытался за тобой ухаживать?

Джемма почувствовала, как ее лицо вспыхнуло, и, чтобы скрыть это, кинула вещи в ящик стола.

– Конечно нет. Он не в моем вкусе.

– Ну же, Джемма. Он во вкусе любой женщины. Он высокий и красивый, и стоит лишь посмотреть в эти глаза, говорящие «переспи со мной», как поймешь, что он идеален в постели.

Джемма заставила себя сделать равнодушное лицо, хотя внутри у нее все дрожало.

– Меня это не интересует. Он слишком надменный.

– Он не надменный, а просто уверен в том, чего хочет и как этого достичь, – сказала Нейрель, потянувшись к позвонившему телефону.

«Это как раз мой случай», – подумала Джемма, заходя в приемную. Приняв всех пациентов, она отправилась в Хиндмарш-Даунз, которым владела семья Хиндмарш. Элизабет Хиндмарш, главе семьи, было уже за девяносто, и она страдала слабоумием. Родственники не хотели отсылать ее в клинику за несколько сотен миль, но было ясно, что ухаживать за хрупкой больной женщиной им нелегко. Больше всего забот легло на Джанин Хиндмарш, невестку Элизабет.

– Как она сегодня? – спросила Джемма Джанин, когда та встретила ее у ворот.

– Как всегда вспыльчива, – ответила уставшая Джанин. – Сегодня утром я нашла ее на огороде в одних тапочках. Хорошо, что ни одного рабочего не было рядом.

Джемма сдержала улыбку:

– Пожалуй, вам очень тяжело следить за ней, когда на вас еще столько дел.

– И не говорите. Джо помогает, когда может, но ему неловко помогать матери одеваться или мыться, поэтому почти все ложится на меня.

– Вы больше не думали о доме престарелых?

Джанин покачала головой:

– Джо даже слышать об этом не хочет. Его прадед и прабабка умерли на этой ферме, его отец тоже. Он хочет, чтобы Элизабет похоронили в Джингили-Крик вместе с остальными родственниками. Мне остается лишь смириться.

– Может, мы сможем найти кого-нибудь в городе, кто смог бы помогать вам за определенную плату? – предложила Джемма. – Я могу поспрашивать знакомых или повесить объявление в кафе или пабе. Вдруг кому-то нужна работа.

– Возможно, это выход. Даже если этот кто-то будет хотя бы дважды в неделю помогать мне мыть ее или сидеть с ней и слушать ее болтовню. Она каждый раз рассказывает мне одну и ту же историю. Так сложно притворяться, что мне интересно.

– Да, это особенность старческой деменции. Обычно прошлое предстает во всех деталях, но когда речь заходит о вчерашних или пятиминутной давности событиях, больной ничего не помнит.

Джанин провела ее в большую гостиную, где Элизабет сидела у окна и что-то бормотала себе под нос.

– Мама, к тебе пришел доктор, доктор Джемма. Ты ее помнишь? Она послушает твое сердце и легкие.

Элизабет повернула голову и уставилась на Джемму, после чего заявила своей невестке:

– Я не хочу видеть никаких докторов и отвечать на их глупые вопросы. То какой сегодня день, то как зовут премьер-министра… Неужели эта молодая особа думает, что я сошла с ума?

– Миссис Хиндмарш, я хочу проверить ваше давление и послушать, как вы дышите. И все. Вы согласны?

Женщина повернулась в кресле, словно поправляющая свои перья курица-наседка.

– Я не больна, – проворчала она. – Я ни дня не болела в своей жизни. Не провела ни дня в постели, даже когда рожала детей. Я тут же вернулась на кухню готовить еду для рабочих, спросите Генри. Он вам расскажет. Джанин, приведи его сюда. Пусть Генри скажет девушке, что мне не нужны эти дурацкие таблетки.

– Мама, Генри покинул нас десять лет назад, – ответила Джанин, округлив глаза и посмотрев на Джемму.

– Покинул? Куда это он отправился? О чем ты говоришь? Никуда он не делся. Сегодня утром я говорила с ним о стаде в загоне у реки. Животных нужно будет перегнать на случай дождя.

– Мама, дождя не будет, – устало произнесла Джанин. – Теперь дай доктору осмотреть тебя.

Джемма достала стетоскоп и погрела его в руках, прежде чем поднести к Элизабет. Когда она прижала стетоскоп к спине, то услышала булькающие звуки в легких. Она выпрямилась и положила инструмент в сумку:

– Думаю, нам надо следить за вашими легкими. Нельзя допустить, чтобы у вас развилась пневмония.

– Пф-ф-ф, – фыркнула Элизабет.

Джемма надела на худую руку женщины браслет для измерения давления и наблюдала за цифрами.

– Ваше давление чуть выше нормы, но не о чем волноваться.

Элизабет выдернула руку:

– Говорила же, что я не больна.

– Я навещу вас завтра, хорошо?

– Делайте что хотите, – сердито ответила Элизабет. – Но не думайте, что я буду считать от ста до единицы.

Джемма попрощалась и пошла за Джанин на кухню.

– Не хотите чаю?

Джемме хотелось уйти, но она знала, как Джанин соскучилась по общению с кем-то, кроме старой и вспыльчивой женщины.

– Конечно, это очень мило с ваше стороны.

Джанин наполнила чайник водой и накрыла крышкой.

– Я слышала, новый сержант очень симпатичный, – начала она, доставая заварочный чайник и чашки. Она повернулась к Джемме и улыбнулась: – А еще я слышала, что он остановился в Хантингтон-Лодж.

Джемма надула губы:

– Да, но это была не моя идея.

Джанин выложила на блюдо домашнее печенье.

– Но я думала, вы хотите иметь постояльцев. Разве это не хороший план для поддержания дома в порядке?

– Да, конечно, но прежде чем принимать гостей, мне нужно было многое сделать.

– Разве Роб не помогает вам?

– Помогает, но он не может носить тяжести, потому что у него больная спина. Он обещал прийти сегодня и помочь счистить краску в холле. Это будет большая удача.

Джанин улыбнулась и подала Джемме чашку и блюдце:

– Может, красавец сержант поможет вам? Джо сказал, он сильный и спортивный. Как долго он у вас останется? Как думаете, он найдет себе свое жилье?

– Не знаю, – ответила Джемма, отгоняя от себя образы сильного тела Марка. – Кажется мне, что он здесь на время. Не представляю, как он может остаться. На нем написано, что он коп из большого города.

Джанин села и подперла голову рукой:

– Сколько вам, почти тридцать, верно? Самое время поискать мужа. Пока вам еще не сорок и не слишком поздно иметь детей. Вы не похожи на одинокую карьеристку, Джемма.

Джемма ощутила слишком знакомую тоску при мысли о том, что она всю жизнь проведет одна. Она уже давно не переживала из-за разрыва со Стюартом. Прожив некоторое время в Джингили-Крик, она поняла, что их отношения не пережили бы расстояния, даже если бы он оставался ей верен. Сейчас ей хотелось успокоиться, создать семью с мужчиной, который любил бы ее, мужчиной, который был бы честен с ней. Джемма понимала, что, оставаясь в глубинке, она крадет у самой себя возможность с кем-нибудь познакомиться. Но и уехать отсюда у нее не хватало мужества. Здесь был ее дом, и от чувства принадлежности было очень сложно отказаться, а найти его в городе – еще сложнее.

– Мужчины тут на голову не падают.

– Это верно, – сказала Джанин, беря печенье. – А удалой сержант одинок?

Джемма взяла печенье, напоминая себе, что собиралась поплавать.

– Видимо, да.

Джанин игриво вскинула брови:

– Может, он и есть ваш единственный. А даже если нет, роман вам не повредит. Бог видит, у нас тут нет особого выбора, и нужно брать то, что есть.

– А предложила ли бы ты мне флиртовать с Марком Ди Анджело, если бы он был на двадцать лет старше, на пенсии и разведенным со взрослыми детьми?

Джанин усмехнулась:

– Кажется, он гораздо чудеснее, чем Джо рассказал. Вперед, Джемма. Он красивый, с нормальной ориентацией, и он здесь. Нужно брать от жизни все.

Джемма ехала в город, чтобы купить продуктов к ужину. Она переходила дорогу от паба к магазину, когда услышала крики. Двери паба распахнулись, и двое местных вывалились на улицу. За ними вышли другие люди в сопровождении хозяина и менеджера «Убежища гуртовщика» Рона Кертиса.