Паломино (Саманта) - Стил Даниэла - Страница 10

– Ну, барышня, как вам тут у нас? – Пикап остановился, и Билл с привычной гордостью оглядел двор. Ведь именно он помог превратить ранчо «Лорд» в образцовое хозяйство, и все здесь поддерживалось в идеальном порядке в основном благодаря ему. – Что-нибудь изменилось?

– Нет.

Саманта улыбнулась, озираясь в темноте. Однако луна светила ярко, дом был хорошо освещен, в коттеджах рабочих и в главном зале, где они обедали и играли в карты, горел свет; возле конюшен тоже были зажжены яркие фонари, и Саманта легко убедилась в том, что на ранчо почти все осталось без изменений.

– Тут у нас есть кое-какие технические усовершенствования, но сейчас они не видны.

– Вот и отлично! А то я боялась, что тут теперь все другое.

– Ничего подобного!

Билл два раза нажал на гудок. И тут же дверь главного дома отворилась, и на пороге показалась высокая, худощавая седая женщина, которая улыбнулась сначала Биллу, а потом, в следующую секунду, – Саманте. Женщина всего лишь на мгновение замялась, вглядываясь в свою молодую гостью, а затем легко сбежала по ступенькам, протянула руки и сжала Саманту в крепких объятиях.

– Добро пожаловать домой, Саманта. Добро пожаловать домой!

И когда Сэм почувствовала запах духов Кэролайн Лорд, когда густые седые волосы коснулись ее щеки, на глаза Саманты навернулись слезы, и она и вправду ощутила, что вернулась домой. Женщины почти сразу же разомкнули объятия, Кэролайн чуть отступила назад и поглядела на Саманту с улыбкой.

– Боже, до чего ты похорошела, Сэм! Ты еще красивее, чем в прошлый раз.

– Чепуха! Вот вы – это да!

Кэролайн была еще тоньше, стройнее и еще больше напоминала тростинку, чем раньше; глаза ее ярко сияли, и все говорило о том, что жизнь в ней бьет ключом, что она не утратила изюминку. Кэролайн нисколько не подурнела со времени их последней встречи, когда ей было пятьдесят с небольшим, и теперь, в шестьдесят шесть, она по-прежнему была красива, и даже в джинсах и мужской хлопчатобумажной рубашке смотрелась великолепно; никто не посмел бы отрицать, что у нее есть свой стиль. Шея Кэролайн была обвязана ярко-голубым шарфом, в пояс джинсов вставлен старинный индейский ремень, ковбойские сапоги изумляли своим глубоким яшмовым цветом. Поднимаясь вслед за Кэролайн по ступенькам дома, Саманта в какой-то момент опустила глаза и задохнулась от восторга.

– О господи, какая прелесть, Кэролайн!

– Правда? – Кэролайн моментально поняла, о чем речь, и тоже посмотрела на сапоги, по-девчоночьи улыбаясь. – Это мне сделали на заказ. В моем возрасте носить такие вещи верх чудачества, но мне плевать! Может быть, это мой последний шанс.

Сэм неприятно поразили ее слова: она содрогнулась при одной лишь мысли о том, что Кэролайн может теперь так рассуждать. Сэм молча вошла в знакомый дом, Билл шел за ними с чемоданом и сумкой. Они очутились в холле, и Саманта увидела роскошный стол раннеамериканской эпохи, медный подсвечник и большой яркий ковер. В гостиной за холлом, в большом камине, возле которого стояли удобные кресла с красивой сочно-синей обивкой, пылал огонь. Тот же цвет воспроизводился и на старинном ковре, на котором был выткан яркий цветочный узор. Вся комната была выдержана в синих, красных и зеленых тонах, и яркость красок великолепно отражала характер Кэролайн. Множество старинных вещиц из благородных пород дерева украшало эту гостиную. На полках стояли книги в кожаных переплетах, множество вещей было сделано из меди: подставка для дров в камине, люстра, кашпо и кадки для домашних растений, а также висевшие на стене бра с лампочками в виде изящных свечек. Это была восхитительная комната, обставленная «под старину», элегантная и в то же время уютная, во многом похожая на свою хозяйку Кэролайн. При этом в интерьере нашло отражение и то, что дом находится не где-нибудь, а именно на ранчо. Фотография такой комнаты идеально смотрелась бы в журнале «Город и деревня» или «Дом и сад», но, разумеется, Кэролайн не делала свое жилище достоянием публики. Она не собиралась превращать свой дом в выставку; после долголетнего пребывания в Голливуде, когда ей приходилось все время быть на виду, Кэролайн теперь ревниво охраняла приватность своей жизни. Она фактически исчезла с горизонта почти всех знакомых, за исключением лишь некоторых.

– Тебе еще понадобятся дрова, Кэролайн? – Билл глядел на нее с высоты своего роста. Он снял широкополую шляпу, и Сэм убедилась в том, что волосы его белы как снег.

Кэролайн улыбнулась и покачала головой, она выглядела сейчас еще моложе, чем раньше; в ее глазах отражалось сияние глаз Билла.

– Нет, Билл, спасибо. Мне этого хватит на всю ночь.

– Вот и отлично. Ладно, милые дамы, до завтра!

Билл тепло улыбнулся Сэм, уважительно попрощался с Кэролайн и, направившись размашистой походкой к дверям гостиной, вышел за порог. Глядя, как он тихонько притворяет за собой дверь, Сэм вспомнила, что они с Барбарой сто раз обсуждали отношения Билла и Кэролайн, когда учились в колледже и приезжали сюда погостить, и снова решила, что, наверное, между ними ничего такого нет. Иначе они не расставались бы вот так по вечерам! Да и встречи их всегда были такими же, как только что: ничего интимного, лишь обмен дружескими кивками, небрежные улыбки, теплые слова приветствия и серьезные разговоры о делах на ранчо. Ничего другого они себе не позволяли, и все же у стороннего наблюдателя создавалось впечатление, что между Биллом и Кэролайн существует какое-то тайное взаимопонимание. Или, как однажды заявила Барбаре Сэм, «что они прямо как муж и жена».

Однако Кэролайн прервала нить рассуждений Сэм, потому что поставила на журнальный столик возле камина поднос, налила Сэм горячего шоколада, сняла фольгу, прикрывавшую тарелку с сандвичами, и подозвала Сэм, приглашая ее к столу.

– Иди сюда, Сэм. Присаживайся, располагайся поудобнее.

Когда же Саманта подошла, пожилая хозяйка дома снова улыбнулась ей и сказала:

– Чувствуй себя как дома.

Во второй раз за этот вечер глаза Саманты наполнились слезами, и ее длинная, изящная рука потянулась к Кэролайн. Мгновение они держались за руки, Сэм крепко сжимала худенькие пальцы Кэролайн.

– Спасибо, что вы разрешили мне приехать к вам.

– Не говори так. – Кэролайн отпустила руку Саманты и протянула ей чашку с горячим шоколадом. – Я рада, что ты мне позвонила. Я всегда тебя любила… – Она немного поколебалась, глядя в огонь, а затем снова посмотрела на Сэм. – Любила так же, как Барб, – Кэролайн тихо вздохнула. – Это было все равно что потерять дочь. Даже не верится, что уже прошло десять лет. – Сэм молча кивнула, и Кэролайн улыбнулась ей. – Мне очень приятно осознавать, что хотя бы тебя я не потеряла. Я так любила получать от тебя письма, но в последние несколько лет мне казалось, что ты больше не вернешься сюда.

– Я хотела приехать, но… мне все было некогда.

– Может, ты расскажешь мне обо всем? Или ты устала?

Полет длился пять часов, а потом Сэм провела еще три часа в машине. В Калифорнии была лишь половина девятого, но для Сэм, все еще жившей по нью-йоркскому времени, было уже полдвенадцатого ночи. Однако Саманта не ощущала усталости, все заслонило радостное волнение от встречи с Кэролайн.

– Нет, я не так уж устала… Просто я не знаю, с чего начать.

– Тогда начни с горячего шоколада. Потом перейди к сандвичам. И только потом – к рассказу.

Женщины вновь обменялись улыбками, и Сэм не удержалась и опять потянулась к Кэролайн, которая ласково обняла ее в ответ.

– Если б ты знала, как я рада твоему приезду!

– Ну, уж не больше, чем я! – Саманта откусила большой кусок сандвича и блаженно откинулась на спинку дивана. – Билл сказал, у вас новый скакун. Красивый?

– О Сэм, не то слово! – Кэролайн снова рассмеялась. – Он даже красивее моих зеленых сапог, – она весело посмотрела на свои ноги, и когда перевела взгляд на Сэм, в ее глазах плясали веселые огоньки. – Это жеребец. Да такой горячий, что я с ним еле справляюсь. Билл в ужасе, ему кажется, что я непременно разобьюсь, но понимаешь, когда я увидела этого красавца, то просто не смогла устоять. Сын одного из здешних фермеров купил его в Кентукки, а потом ему срочно понадобились деньги, и он продал его мне. Кататься на нем верхом для собственного удовольствия – это, конечно, безобразие, но я ничего не могу с собой поделать. Я не в состоянии удержаться от соблазна. Ну и пусть я уже старуха и страдаю артритом! Плевать я хотела на то, что меня считают дурой! Я такого коня в жизни не видела и собираюсь ездить на нем до самой смерти.