Вечные влюбленные - Басби Ширли - Страница 88

Ник поколебался немного, а потом шагнул вперед и поднял факел Тесc. Комната была совершенно пуста. Они обменялись ошеломленными взглядами. Если Атина до сих пор здесь, то почему же не стреляет? Неужели она бежала?

— , Интуитивно Тесc понимала, что Атина не покинула темницы.

Она все еще здесь, внизу, с ними.

— Она в камере.., с ними, — тихо, потрясение сказала Тесc.

Почему она знала это?

Перемещаясь с великой предосторожностью. Ник приблизился к середине камеры. Несмотря на то что он подал знак жене оставаться на месте, Тесc все же подошла и встала за ним. Они вместе вглядывались внутрь, и свет факела мягко освещал унылый, мрачный интерьер.

Жалкая горстка костей, обрывки атласа и бархата, висевшие на конечностях так, как они были надеты при жизни, — их взгляд упал на это в первую очередь. Без сомнения, перед ними были останки Бенедикта и Терезы. Глядя на хрупкие скелеты. Тесc подавила рыдание. По положению костей было видно, что они умерли в объятиях друг друга. Тереза сидела на каменной скамье, прислонившись спиной к стене, а Бенедикт опустился на пол, положив голову ей на колени. Возле ног Бенедикта в неровном свете факела, как звезды, сверкали бриллианты Шербурнов…

Тесc зарыдала, и Ник крепко обнял ее.

— Не горюй, родная. Они умерли много лет назад. И мы даже не можем отомстить Грегори. — Он умолк не в силах говорить; они тесно прижались друг к другу.

Они так погрузились в свою скорбь и печаль, что, лишь когда повернулись, чтобы выйти из подземелья, заметили еще одного человека в гнетущей темноте камеры. В углу, далеко от печальной горстки костей, находилась Атина.., или, скорее, тело Атины. Через мгновение Ник понял, что она мертва. На теле у нее не было никакой отметины, но глаза ее были широко раскрыты, лицо выражало неподдельный ужас, на полу у ног валялся пистолет, а на нем — старинная шпага…

Глава 28

Сентябрь 1812 года от Рождества Христова был восхитительным. «В сущности, — мечтательно думала Тесc, глядя на младенца, который мирно спал у нее на руках, — весь год был восхитительным». С континента шли обнадеживающие вести, в июне сэр Артур Уэллесли и его войска штурмом взяли Саламанку в Испании и вместе с союзниками одержали убедительную победу. Правда, не все вести были радостными: в том же самом июне американцы объявили англичанам войну, однако эти события были далеки от Тесc, особенно в этот золотой полдень. Она сидела под широкими ветвями громадного дуба и наблюдала за своим сыном Бенедиктом, которому сегодня исполнилось всего шесть Недель. Младенец посапывал во сне.

Она вспомнила ужасные моменты, проведенные в темницах, и ее благостное настроение немного угасло; легкая дрожь пробежала по изящной фигурке. Время стерло большую часть страшных воспоминаний того дня, но иногда перед Тесc оживали картины пережитого кошмара, когда они так близко стояли у последней черты.

Тогда они задержались в подземелье только затем, чтобы обнаружить в одной из камер тело Эйвери. Фрэмптон быстро убил его: у него была переломана шея. Итак, погибли три известных человека, и перед Ником и Тесc встал волнующий вопрос: сказать ли правду или скрыть все? После короткого мучительного обсуждения они решили, что если скажут правду, то это лишь вызовет грандиозный скандал и принесет много страданий Паллас. Ник чувствовал, что необходимо некоторое благоразумное корректирование всей истории. Версия, которую они состряпали перед тем как выйти из темниц, была достаточно слабой, однако отвечала их требованиям, и все, что им было нужно, чтобы увязать концы с концами, — выполнить неприятную работу и сбросить тело Эйвери в колодец, где уже покоился Фрэмптон. Потом избавились от пистолета Атины.

Несколько часов спустя после того, как они выбрались из подземелья, Ник рассказал об этом деле местному магистрату, сэру Чарльзу Уэтерби. Шербурн объяснил, как нашел дневник и почему заподозрил, что его дед никогда не покидал поместья Мандевиллов.

С бесстрастным, непроницаемым лицом Ник рассказывал Уэтерби, что он и Атина встретились с Эйвери несколько дней назад, чтобы заручиться его поддержкой, вскользь упомянул, как заволновался Эйвери, услышав о возможном разрешении тайны давнишнего исчезновения лорда Шербурна и леди Мандевилл. Потом уверенно перешел непосредственно к тому, как рано утром они все: Эйвери, Атина, Фрэмптон, Тесc и он сам — нашли заделанную кирпичом стену и пробили в ней дыру. После этого рассказ стал несколько более запутанным, однако Ник мастерски продолжил его.

Когда они собрались в подземелье, сразу же приключилось несчастье: один из факелов, которые они несли, почему-то попал на одежду Фрэмптона — Ник не мог растолковать увлеченно слушавшему его Уэтерби, как именно это произошло, — и она загорелась.

Фрэмптон в ужасе бросился на пол, стал исступленно кататься по нему. Эйвери и Ник немедленно бросились ему на помощь, Эйвери отважно упал на вопившего Фрэмптона и каким-то образом — Ник опять же не мог объяснить как — во время этой безумной возни произошла трагедия: Эйвери и Фрэмптон упали в колодец. Ужасный случай, просто ужасный. Но самое страшное было впереди.

Его бедная сестра Атина находилась в состоянии какого-то оцепенения, она была потрясена. Ее тонкие чувства были совершенно расстроены, не помня себя, она случайно зашла в камеру, в которой находились тела Бенедикта и Терезы. Для нее, только что пережившей кошмар оттого, что человек, которого она любила, Фрэмптон, и его друг лорд Мандевилл так свели счеты с жизнью, зрелище призрачных белых костей стало последним ударом в череде трагических событий. Она издала вопль ужаса. Ник бросился в камеру и нашел ее лежавшей на полу. Она была мертва. Видимо, ее бедное сердце просто не выдержало — остановилось.

Ник поведал эту историю сэру Чарльзу в библиотеке усадьбы Мандевиллов. Тесc, по словам ее мужа, была настолько подавлена этими душераздирающими событиями, что не могла говорить, и ее отправили домой, в поместье Шербурн. Когда Талмидж закончил свой рассказ, Уэтерби, человек гораздо более проницательный и хитрый, чем можно было подумать, судя по его грубоватому лицу и добрым голубым глазам, долго смотрел на графа.

И когда Ник уверился, что все пропало, Уэтерби медленно кивнул лысой головой и сказал:

— Трагическая история. Такая печальная. — Он опустил веки и, глядя в никуда, пробормотал:

— Я много лет знал Фрэмптона. Подозрительный парень.., слишком уж по ветру держал нос. Я кое-что слышал и о вас — хорошее. Люди считают, что вы правильно поступаете и хорошо относитесь к ним. Думаю, это неплохо, что сейчас вы возглавляете род Шербурнов. — Он допил стакан вина, который ему налил Ник, и, поставив его на стол, прочистил горло и важно добавил:

— Я всегда с высочайшим почтением относился к дорогой леди Шербурн. Прекрасная женщина. Она пережила достаточно скандалов и горя. Я бы не хотел добавлять ей еще.

Сердце Ника забилось снова, и с подозрительной поспешностью он проводил Уэтерби к двери. Однако сэр Чарльз остановился у порога и, устремив на графа голубые глаза, сухо сказал:

— Приезжайте ко мне домой, в поместье Роузвуд, как-нибудь на следующей неделе. Я бы хотел услышать, что здесь произошло на самом деле-..

Солгать сэру Чарльзу оказалось самым легким препятствием, но обмануть Паллас было намного труднее. Но они все же солгали, и, вспоминая, как исказилось лицо Паллас при известии о смерти Атины, когда три дня спустя они все наконец прибыли из Рокуэлл-Холла и узнали о страшных событиях. Тесc чувствовала, как на глаза ее набегают слезы. Она наклонилась и поцеловала пушистую щечку сына, а сердце щемило из-за муки Паллас.

Ник понимал, что бабушка не полностью поверила в эту историю: ее взгляд бередил ему душу, однако он придерживался своей версии. Для чего рассказывать о мистере Брауне? Так ли для нее важно знать, что Атина хладнокровно собиралась убить его и Тесc?

Он так не думал.

Известие о том, что они нашли в темницах тело Бенедикта, повергло Паллас в великую радость и в глубокую печаль. Ее прекрасные глаза наполнились слезами.