Вечные влюбленные - Басби Ширли - Страница 61

Целуя Тесc в щеку, Александр пожелал;

— Будь счастлива, детка. Ник — прекрасный человек. — Он лукаво поглядел на приятеля. — Правда, иногда бывает своевольным и при случае высокомерным, но с тобой он будет обращаться хорошо.

Рокуэлл, сияя, наклонился к ней.

— Это верно. Ник создан для тебя, Тесc. Увидишь. Может, ты и не хотела выходить за него замуж, но потом будешь нам благодарна за то, что мы когда-то настояли на этом. Запомни мои слова.

Было решено, что Рокуэллы и прислуга, которую Николаc приставил к Тесc, некоторое время будут по-прежнему находиться в доме привратника. Необходимо было решить вопрос с контрабандистами, а поскольку мысли Николаcа сейчас были заняты другими вещами, он не желал оставлять дом заброшенным. Барон и его брат, возбужденно сверкая глазами, настаивали на том, чтобы понаблюдать за гнусной деятельностью «нелегалов». Сказать по правде, оба с нетерпением ждали возможности полночной, стычки с бандой бродяг-головорезов, если, конечно, контрабандисты вернутся.

Когда гости ушли, в голубой гостиной стало тихо. Тесc смущенно посматривала на Николаcа. Он обволакивал ее теплым взглядом, и по чувственному изгибу его губ Тесc поняла, что он хочет заняться с нею любовью.

— Не беспокойся, — прошептал он, словно прочитав ее мысли, — хотя это и правда — последние несколько часов я думал только о том, когда же наступит вечер и мы будем заниматься любовью, я не собираюсь брать тебя силой на любимом диване моей бабушки.

Тесc вспыхнула.

— Знаю, вы так не сделаете, — едва дыша, ответила она. От света его глаз сердце у нее забилось быстрее, она была уверена, что оно выскочит из груди. Заикаясь, она пролепетала:

— Ес-с-ли не в-возражаете, я уд-далюсь.

Блеск черных глаз стал еще явственнее, и Тесc почувствовала, как холодок от предвкушения ласк пробежал у нее по спине.

— Да, — сдавленным голосом произнес он. — Прекрасная мысль Я скоро присоединюсь к вам. — Он озорно поцеловал ее в губы — Очень скоро.

Тесc умчалась из комнаты. К ее стыду, тело уже ныло, страстно вожделея его прикосновений. Ей казалось, что прошли месяцы с тех пор, как она лежала в его объятиях, и, ругая себя за распутство, она не могла делать вид, что не ждет с нетерпением брачной ночи…

Николаc еще на несколько минут задержался в голубом салоне, допив последний бокал бренди и размышляя о неожиданном повороте, который ему преподнесла судьба. Десять месяцев он провел, думая лишь о том, чтобы найти себе невесту среди самых лучших домов Англии, а нашел там, где меньше всего ожидал, — в убогой таверне, ночью, когда за окнами бушевала буря. Он покачал головой, улыбаясь своим воспоминаниям.

«Что бы случилось, — лениво подумал он, — если бы я встретил Тесc при более обычных обстоятельствах?» Почувствовал бы он такое же неизъяснимое влечение и всплеск желания? Понял бы с первого взгляда, если бы встретил ее в свете, что она — та, которую искал? Даже теперь он не мог объяснить неизбывное чувство, что она принадлежит ему, что они предназначены друг для друга и что это обрушилось на него в ту ночь в «Черной свинье». Только посмотрев на нее, он сразу это понял.

Николаc улыбнулся. Что ж, он не знал, что женится на ней, но, безусловно, хотел ее и стал бы ждать целую жизнь, быть может, даже несколько жизней, чтобы снова обрести ее… Что за странная мысль! Снова обрести…

Отбросив непостижимые мысли, он отпил еще бренди, бесцельно прохаживаясь по тихой гостиной, где на столах по-прежнему оставались остатки свадебного празднества. И хотя дело уже было сделано, Нику казалось поразительным, что он женился на Тесc Мандевилл. Если бы еще неделю назад кто-нибудь ему сказал, что он сделает своей невестой девушку из рода заклятых врагов его семьи, он рассмеялся бы и решил, что этот человек — безумец. Но все же он, Николаc Талмидж, десятый граф Шербурн, женился на наследнице Тесc Мандевилл. Невероятно!

Подойдя к портрету деда, Ник встал перед ним и принялся вглядываться в черты, так похожие на его собственные. «Если бы Бенедикт не сбежал с Терезой Мандевилл, а остался в усадьбе Шербурнов, что бы сказал он о таком непредсказуемом исходе?» — спрашивал он себя. Был бы он доволен? Был бы рад, что на этот раз его семья увела наследницу прямо из-под носа Мандевиллов?

Николаc изучал точеные черты сурового лица деда. Теперь это не имеет значения. Все случилось много лет назад. Дед, без сомнения, рассыпался в прах в своей могиле за тридевять земель. И разумеется, он никогда не узнает, что произошло здесь. Теперь у него, Ника Талмиджа, молодая обворожительная жена, которая ждет его наверху. Пора идти к ней!

Оставив наполовину пустой бокал на одном из столов, Николаc решительно зашагал к двери. Он чувствовал, как кровь пульсирует в жилах. В дверном проеме он остановился, обернулся и еще раз взглянул на портрет деда. Дед подмигнул ему. Ник снова посмотрел, сделал нерешительный шаг в направлении портрета и остановился. Нет, не может быть. «Это просто игра света», — убеждал он себя, покидая голубой салон и отправляясь к жене. Ему на секунду показалось, что дед улыбнулся слабой торжествующей улыбкой…

Несмотря на страстное желание увидеть Тесc, прошло еще несколько минут, прежде чем Ник вошел в ее комнату, примыкавшую к его спальне. За это время он наспех искупался — волосы его все еще были влажные, а тело не совсем обсохло. Он облачился в серый с бордовыми полосками халат из тяжелого шелка с широкими темно-серыми отворотами.

Ник помедлил у двери, отделявшей его комнату от спальни Тесc, ощущая, как сильно вдруг застучало в груди сердце и мгновенно напряглось тело. Через минуту он будет заниматься любовью с Тесc на кровати, на которой были зачаты несколько поколений Талмиджей. Интересно, дадут ли они с Тесc сегодня жизнь младенцу? Мысль о том, что Тесc станет полнеть, а младенец будет расти внутри нее, очень понравилась Нику, но он решил, что дело сейчас не в ребенке.

«Имеет значение лишь то, что она стала моей», — откровенно признался он.

Он толкнул дверь и вошел в комнату Тесc. Мягкий свет канделябров окрашивал комнату в золотистые тона, мелькающие блики танцевали на роскошной мебели и великолепной кровати, стоявшей напротив двери. Кровать с шелковым балдахином занимала большую часть комнаты; четыре высоких, украшенных затейливой резьбой столбика были задрапированы шелковыми портьерами королевского пурпурного цвета с серебром. Серебряные нити колдовски сияли и сверкали в свете свечей, однако Николаc не сводил глаз с изящной фигурки с копной огненно-рыжих волос, неподвижно стоявшей возле высоких дверей, ведущих на балкон.

Восторг, который пережил Николаc при виде Тесc, ошеломил его.

Пульсирующая боль во всем теле напомнила, как сильно он желал ее, как рад, что она его жена, не важно, каковы были причины их свадьбы.

Он стоял, восхищаясь прелестной картиной. На Тесc были ночная рубашка и пеньюар, которые он купил ей, когда ездил в Лондон: едва взглянув на белье в магазине знаменитой модистки, он моментально понял, как обворожительно оно будет выглядеть на Тесc. И не ошибся. Так оно и было.

Рубашка была из тончайшего шелка темно-лилового цвета, казавшегося почти черным, с длинными широкими рукавами из прозрачной тонкой ткани на несколько тонов светлее. Такой же тонкий материал украшал широкую пышную юбку пеньюара с мягкими оборками. Нежная белая кожа Тесc соблазнительно просвечивала сквозь легкий пеньюар, и у Николаcа перехватило дыхание.

На фоне лилового шелка ее рыжие волосы золотились, подобно языкам пламени. Низкий вырез обрамлял плечи и открывал грудь — совсем так, как представлял себе Николаc. Облегающая одежда подчеркивала изящные линии тела, однако он не мог оторвать глаз от ряда крошечных серебряных пуговиц, сбегавших от воротника к подолу.

Ник провел несколько беспокойных, бессонных часов, думая о том, как будет расстегивать эти пуговицы, одну за другой, своими жадными, жаркими губами…

Всплеск страсти охватил его, и он едва не застонал. Он представлял сладостный вкус ее тела. Тесc же по-прежнему не знала, что он в комнате. Подавляя желание схватить ее на руки и заняться любовью, Николаc тихо сказал: