После – долго и счастливо - Тодд Анна - Страница 98

– А как же Лэндон? А твоя мама и Дэвид? Разве тебе не хочется, чтобы они были рядом? – спросил я.

Она повернулась ко мне, и я увидел, что она задумалась. Во время поездки наши головы были настолько затуманены решением пожениться в Вегасе, что мы оторвались от реальности.

– Ох, – вздохнула она, глядя на меня, пока я ее догонял.

Мы шли к кассе, и я точно знал, о чем она думает: Лэндон и ее мама должны присутствовать на нашей свадьбе. По-другому и быть не может. И Карен – если Карен не увидит, как я женюсь на Тессе, ее сердце будет разбито.

Мы заплатили за нашу неполезную еду и кофеин. Вернее, она настояла и заплатила сама. Я не стал возражать.

– Ты не передумала? Детка, говори как есть. Мы можем подождать, – сказал я, пристегиваясь. Она открыла пакет с оранжевыми кукурузными палочками и засунула одну в рот.

– Нет, не передумала, – ответила она.

Но я чувствовал, что мы поступаем неправильно. Она хотела выйти за меня замуж, и я знал, что хочу провести с ней всю жизнь, но нельзя, чтобы все начиналось так. Мне хотелось, чтобы наши семьи были на свадьбе. Мне хотелось, чтобы мой младший брат и малышка Эбби принимали участие в церемонии: шли вдоль рядов, разбрасывали цветы и рис и делали всю ту фигню, которую поручают детишкам во время свадеб. Я помню, как сияли глаза Тессы, когда она с гордостью рассказывала о том, сколько сил вложила в организацию свадьбы Лэндона.

Мне хотелось идеальной свадьбы для моей Тессы, поэтому, когда спустя полчаса она заснула, я развернул машину и отвез ее обратно в дом Кена. Проснувшись, она удивилась, но совсем не рассердилась и, отстегнув ремень безопасности, забралась ко мне на колени и поцеловала меня. По ее щекам струились теплые слезы.

– О боже, как же я люблю тебя, Хардин, – прошептала она, уткнувшись мне в шею.

Мы еще целый час просидели в машине, я держал ее на коленях. Когда я рассказал ей, что хочу, чтобы Смит разбрасывал рис на нашей свадьбе, она рассмеялась, подметив, что он, наверное, будет делать это с огромной тщательностью, бросая одно зернышко за другим.

Тесса

Два года спустя

В день окончания университета я очень гордилась собой. Все в моей жизни было прекрасно, за исключением того, что я больше не хотела работать в издательском деле. Да, Тереза Янг, помешанная на планировании каждой детали своего будущего, передумала в середине учебы.

Все началось с того, что невеста Лэндона не захотела оплачивать услуги свадебного организатора. Она твердо стояла на своем, хотя не имела ни малейшего представления, как устраиваются свадьбы. Лэндон, будучи идеальным возлюбленным, помогал: сидел с нами допоздна, просматривая журналы, пропускал занятия, чтобы продегустировать по два раза десяток разных тортов. Мне нравилось чувствовать себя ответственной за такой важный для многих людей день. Это моя отличительная черта: я хорошо умею планировать и придумывать что-то для других.

Во время свадьбы я думала, что не отказалась бы заниматься этим – просто в качестве хобби. Однако с течением времени зачастила на свадебные выставки, а потом вдруг обнаружила, что руковожу организацией свадьбы Кимберли и Кристиана.

Я продолжала работать в нью-йоркском отделении «Вэнс», потому что нужны были деньги. Хардин переехал в Нью-Йорк, и мы жили вместе. Я запретила ему оплачивать мои счета, пока разбиралась с тем, чем заниматься дальше. Конечно, я очень гордилась своим дипломом, но мне просто уже не хотелось работать в этой сфере. Моя любовь к чтению навечно останется неизменной – книги навсегда связаны с моей душой, но я просто передумала. Так уж вышло.

Хардин постоянно зудел по этому поводу, ведь я всегда была так уверена насчет выбора профессии. Но прошли годы, я выросла и поняла, что не имела ни малейшего представления, кто я такая, когда поступала в Центральный Вашингтонский университет. Разве можно ожидать от людей осознанного выбора в том, чем они будут заниматься до конца жизни, если их жизнь только начинается?

Лэндон уже определился с работой: учитель пятых классов в средней школе Бруклина. У Хардина, попавшего в список авторов бестселлеров «Нью-Йорк таймс» всего в двадцать пять лет, вышло уже четыре книги. Что до меня, то я все еще искала свой путь, но меня это вполне устраивало. Я не спешила, как раньше. Мне хотелось выждать и убедиться, что каждый выбор, который я делаю, ведет к счастью. Впервые в жизни я считала свое счастье важнее счастья других людей, и это было здорово.

Я разглядывала свое отражение в зеркале. За прошедшие четыре года мне часто казалось, что не удастся окончить учебу, но вот она я – выпускница университета. Хардин аплодировал, а мать плакала. Они даже сели вместе.

Мать зашла в ванную комнату и замерла рядом.

– Я так горжусь тобой, Тесса.

На ней было вечернее платье, не очень подходящее для церемонии вручения дипломов, но ей хотелось произвести впечатление, впрочем, как и всегда. Ее светлые волосы были завиты и идеально уложены, а ногти выкрашены в цвет моего выпускного наряда и шапочки. Это было уже чересчур, но она мною очень гордилась, и мне не хотелось портить ей настроение. Она воспитала меня так, чтобы я добилась в жизни того, чего не удалось ей, и теперь, будучи взрослой, я это поняла.

– Спасибо, – отозвалась я, когда она протянула мне свой блеск для губ. Я с радостью приняла его, хотя не собиралась поправлять макияж, да и необходимости в этом не было. Она осталась довольна, когда я не стала спорить.

– Хардин еще там? – спросила я. Блеск был слишком липким и, на мой вкус, чересчур темным, но я все равно улыбнулась.

– Он развлекает Дэвида. – Мать тоже улыбнулась, и на душе у меня стало теплее. Она пробежала пальцами по локонам. – Пригласил его на свое выступление на том благотворительном мероприятии.

– Это будет интересно.

Отношения между матерью и Хардином были уже не такими напряженными, как раньше. Хардин никогда не станет ее любимчиком, но за прошедшие годы он заслужил ее уважение, чему раньше я бы ни за что не поверила.

Я тоже научилась заново уважать Хардина Скотта. Больно оглядываться на последние четыре года моей жизни и вспоминать, каким он был раньше. Я тоже не была идеальной, но он так крепко держался за свое прошлое, что сломил меня. Он совершал ошибки – огромные и разрушительные, – но заплатил за них сполна. Он никогда не будет самым спокойным, приятным и дружелюбным человеком на свете, но он мой. И всегда был моим.

Когда я переехала в Нью-Йорк с Лэндоном, мне нужно было побыть на расстоянии от Хардина. Мы виделись «время от времени», если вообще можно так про нас выразиться. Он не настаивал, чтобы я переехала в Чикаго, а я не просила его перебраться в Нью-Йорк. Только где-то через год после свадьбы Лэндона он наконец переехал. До этого мы поддерживали отношения, навещая друг к друга при первой возможности, – Хардин делал это чаще, чем я. Внезапные «рабочие поездки», требующие его присутствия в Нью-Йорке, всегда вызывали у меня подозрения, но я была страшно счастлива, когда он наведывался, и каждый раз не хотела его отпускать.

Мы сняли скромную квартиру в Бруклине. Несмотря на его огромные заработки, Хардин хотел поселиться в таком месте, за которое я тоже смогу платить. В промежутках между планированием свадеб и подготовкой к занятиям я работала в ресторане, и он почти не жаловался.

Мы до сих пор не поженились, и это сводило его с ума. Я по-прежнему колебалась. Да, я хотела стать его женой, но устала развешивать ярлыки на все подряд. Мои убеждения изменились, и ярлык брака был мне уже не нужен.

Словно прочитав мои мысли, мать наклонилась и поправила мое ожерелье.

– Вы уже назначили дату? – спросила она уже в третий раз за неделю.

Мне нравилось, когда мать, Дэвид и его дочка приезжали к нам в гости, но она сводила меня с ума своей новой навязчивой идеей – моей свадьбой. Вернее, ее отсутствием.

– Мама, – предостерегла я.