Контрактер (СИ) - Краснова Галина Владимировна - Страница 20

— Да, но имя не назвал. Он сказал что вы, Парис, зануда.

Светловолосый поморщился, Леонидас усмехнулся, но оба промолчали.

— Понятно. Что ж, Талиока, ты должна отправиться с нами чтобы..., – начал Парис.

— Чтобы вы очистили мою кровь "катарсисом", решили мою судьбу и сделали добропорядочной Древней. Увы, не получится, я – Ассасин, а потому не могу покинуть своего Императора, – несколько злорадно ответила.

А нечего так ультимативно указывать мне, что делать. Это право имела только Велисса, которой я была обязана жизнью. А тут какой-то левый Древний, которого я знаю меньше получаса. Да и Голос не предполагал того, что я куда-то отправлюсь. И есть что-то, чего они не знают.

— Ты принимала "катарсис", – пустым голосом объявила Блэр, появляясь на пороге гостиной с початой бутылкой вина.

— Что? – воскликнул Парис.

— Блэр? – подскочил Леонидас.

— Ну да, это был мой маленький секрет, – ответила я с улыбкой. – Та чума, почти пятнадцать лет назад. Она была весьма необычной, созданной искусственно, как говорила Велисса. Она поражала в первую очередь именно сердце и кровь. Я была на третьей стадии, агонии, когда меня нашла Велисса брошенной в лесу. Только "катарсис" мог вытравить эту дрянь из меня. Тогда же, наверно, пострадал мозг – стерлись все воспоминания, который теперь никак не восстановить. Впрочем, нет ничего такого, что можно было бы признать физическим или умственным недостатком. Дефект речи, скованность движения – все мне это выправили еще до десятого дня рождения.

Парис нахмурился, выслушивая меня. Да, я принимала "катарсис", да я осталось с виду полукровкой, да он больше на меня не подействует, не сделает меня чистокровной Древней. Вот облом-то ему. А Блэр и Леонидаса мне почему-то стало жалко – побледнели, осунулись, руки трясутся. Почему они так волнуются? Может, они любили меня? И то, что произошло во время чумного поветрия – лишь цепочка случайностей с трагическим исходом?

— Леонидас, мы должны связаться с Советом и доложить о ситуации, – решительно возвестил недовольный Парис.

— Она никогда не станет чистокровной, Парис. Совет не станет тратить на нее время, – отмахнулся Леонидас, благосклонно посматривая то на меня, то на Блэр.

Кажется, он уже отошел от моей истории и что-то задумал.

— В ней Голос проснулся не смотря на Катарсис, – давил Парис, все меньше мне нравясь.

— Она не Каратель, – нахмурился отец, ставя чашку на стол.

— И что? Она должна пройти через блокировку способностей или обучиться контролю. Покинуть столицу она не может на долгий срок, и никогда не станет чистокровной, значит остается лишь блокировка, – распалялся светловолосый.

— Я не позволю калечить мою дочь маразматикам из Совета! – подскочил Леонидас, гневно сверкая глазами. – В ней Голос Крови, она моя дочь, она – Древняя. И раз уж она остается здесь, то я останусь с ней и сам всему научу!

Чего? Останется здесь? Будет меня учить? Кошмар, у меня итак плотный график! Может как-нить лучше приедет на будущие летние каникулы?

— Ты не Наставник! Ты понятия не имеешь с чего начинать ее обучение! – ошарашено прохрипел Парис.

Мысленно я его поддержала. Я и с мамашей еще не разобралась, а тут папаша объявился.

— А ты мне все подробно распишешь. Ты же мне друг, – вкрадчиво пояснил Леонидас.

— А меня спросить разве не надо? – все-таки вступилась я за себя и свое свободное время.

— Нет! – единодушно ответили мне все трое.

— Но у меня нет времени чем-то учиться помимо курсов в Университете! У меня официальные мероприятия во дворце, предстоит набор в ряды ассасинов, отбор кандидатов, еще и Джерри велел изучить от корки до корки два толстенных толмуда на староимперском.

Наступило подозрительное молчание. Парис получил возможность подобрать весомые аргументы в пользу своей точки зрения. Родители же смотрели на меня так, будто я только что призналась в массовом убийстве их лучших друзей.

— Кто этот, Джерри? – обманчиво-ласково поинтересовалась Блэр.

— Что у тебя с ним? – тут же добавил Леонидас.

Надо же, эти двое так слаженно наступали на меня, что мне стало немного страшно.

— Это мой сферикон, Хранитель первых Врат, – созналась я. – У нас с ним чисто деловые отношения.

— Хранитель Врат, – задумчиво протянул Парис. – Это гарантия, что Совет смириться с твоим существованием и поддержит идею Леонидаса. Но сообщить надо. И это не обсуждается, друг мой.

Они еще немного поспорили, но моя судьба быстро была решена. Уже через пол часа Леонидас и Парис ментально связались с Советом, а еще через час получили указание поселиться в столице, начать обучение и подготовить к встрече следующим летом. Блэр вызвала ректора Августо, Машка притащила Макса и Тристана, опять скрывающихся от озабоченного своими проблемами и утратившего власть (но не амбиции) регентского совета.

В итоге были вынесены следующие решения:

— С 8.30 до 13.15 – занятия на летних курсах. Три полуторачасовых пары с пятиминутными перерывами. Выходные – суббота и воскресенье

— С 13.15 до 13.30 – обед.

— С 13.35 до 15.30 – занятия с Парисом. Без выходных.

— С 16.00 до 19.00 – присутствие на дневных официальных мероприятиях при Императоре. Не чаще четырех раз в неделю. В другие дни – выполнение других служебных обязанностей.

— С 19.00 до 20.00 – ужин.

— С 20.00 до 21.00 – выслушивание отчетов подчиненных.

— С 21.00 до 23.00 – присутствие на официальных балах. Не чаще 5 раз в месяц.

Я спорила по каждому пункту до хрипоты, понимая, что когда начнутся занятия осенью, станет намного тяжелее. Там занятия с половины девятого до трех, плюс полтора часа ночью при наличии практикумов по астрономии, некромантии или чему-то подобному. Поэтому занятия с Парисом будут сдвигаться или изредка заменяться официальными мероприятиями из разряда "чрезвычайно важно". К осени мне надо будет подготовить опытных ассасинов для моей замены. К тому же в середине осени заканчивается сезон балов, так что вечера у меня будут свободны для выполнения домашних заданий и оттачивания навыков.

А Блэр и Леонидас, решили снова сойтись. Августо им в этом помог, пристроив Леонидаса тренером по боевым искусствам. Оказывается, они разошлись после моей "смерти". Они мне объяснили, что гостили у друга семьи, герцога Арнгульского, когда разразилась чума. Леонидаса вызвал Совет, а Блэр срочно вызвали в столицу к Императору. Взять меня она не решилась в столицу, где бушевала эпидемии, оставила в замке, понадеявшись, что в это уединенное место чума не доберется. Однако же добралась вместе с бродячими артистами. Герцог погиб через неделю после отъезда Блэр, проболев всего три дня. Я и дети герцога заболели одновременно – в день похорон. Две малышки, дочери герцога умерли уже через сутки, тогда же меня и двоих сыновей отнесли в лес. Блэр и Леонидас вернулись слишком поздно и не нашли ни моего тела, ни сыновей герцога. В итоге новым герцогом Арнгульским стал младший брат их друга, человек хороший, но слишком занятый политикой. Наверное, поэтому сын у него – редкостная дрянь, этот Казимир.

А впрочем я-то помню, что в первые годы нас у Велиссы было трое. Я, Артур и Терри. Я считала их своими братьями и очень тосковала, когда Артур через два года решил остаться в племени турсов-степняков. Тамошний вождь объявил Артура, сильного и очень храброго, своим сыном, а Терри, более мягкий и заботливый, пошел как нагрузка. Стоит ли об этом сказать Максу? Сначала пошлю весточку Артуру. Ему ведь тоже надо обучаться в Университете – еще не поздно. Он старше меня всего на три года.

Глава 11.

Торговые ряды. 

  Талиока

 - Джерри, что мне делать? Блэр и Леонидас спелись окончательно. Они проходу мне не дают, – жаловалась я, сидя на перилах галереи второго этажа в своих покоях во дворце. Только тут мне удавалось скрыться от назойливой опеки родителей, вспомнивших, что мне через неделю стукнет девятнадцать.