Мелодия Бесконечности. Симфония чувств - первый аккорд (СИ) - Голинченко Екатерина Андреевна "Маргарита Андреева" - Страница 64

— Сними халат, — решительно потребовал он, — Я же не слепой — ты меня или себя пытаешься убедить, что всё в порядке?

— Ты сам попросил, — бордовый атласный халат плавно соскользнул на пол, — Это будет мне уроком за мою самонадеянность, но, я бы снова и снова поступила точно так же. Я бы снова пошла за тобой, — девушка задыхалась от душивших её слёз.

— Кто? Кто это сделал?! — он резко поднялся с кровати и схватил её за руки.

— Разве теперь это так важно? — Маргарита опустила голову и отвернулась.

— Прости, ради Бога, прости, — он обнял её за плечи, а самому хотелось выть от одного вида этих повязок, пропитанных лекарством и сукровицей, прикрепленных медицинским пластырем, на её нежной спине, — Девочка моя… — он положил голову ей на плечо, — Ну, почему, почему ты не послушалась меня? Разве можно было так рисковать в твоём состоянии?

— Кали, всё-таки, рассказала тебе, да? — тихо спросила Маргарита, — Жан, после того, что я сейчас скажу, ты, возможно, и видеть-то меня не захочешь, не то, что разговаривать. И я не буду винить тебя за это. Только прошу, выслушай меня, — дрожали и её голос, и её ресницы, — Я хотела сказать тебе, но теперь поздно… Уже поздно…

— Ты о чём? Что ты такое говоришь? — он обхватил руками её плечи, а внутри всё натянулось напряженной струной, готовой вот — вот порваться.

— Я хотела поделиться наибольшей радостью, но… Жан, я… не… Я думала, что ты мёртв… У меня был нервный срыв… ребёнка больше нет… Господи, как же это тяжело… Внутри — будто пустота… — она изможденно опустилась в кресло, спрятав лицо в ладонях.

— Как … как же так? — Джон поднял глаза к потолку, — Как же так? Когда же судьба перестанет испытывать нас? — Я не послушала тебя, и поплатилась за это. Ты можешь ненавидеть и презирать меня — я не в праве осуждать тебя за это… Моя вина… Только моя… — Маргарита закрыла глаза.

— Ты думаешь, что ты говоришь? Замолчи! Замолчи сейчас же! И думать так не смей, слышишь! Чтобы я не слышал от тебя больше такого! Глупенькая, как я могу презирать тебя, когда сейчас ты больше всего нуждаешься в поддержке и понимании? Если мне сейчас невыносимо больно, то даже страшно представить, как себя чувствуешь ты. Ну, не надо плакать, родная. Мы начнём всё с начала, слышишь? — он присел рядом с ней поднял её лицо на себя, — У нас ещё будут дети, слышишь? Обязательно. Столько, сколько захочешь. Только, умоляю, не молчи — скажи хоть что-нибудь, — а она не в силах была ничего сказать, уткнувшись лицом ему в грудь.

Марк тем временем сидел в холле больничного крыла, когда с противоположного коридора мимо него прошла и села напротив, глядя в окно, темноволосая девушка с большими карими глазами — он хорошо запомнил — такими же, как и у его более удачливого соперника за сердце Маргариты.

Юноша поднялся с топчана и присел рядом с ней:

— Вы, должно быть, его сестра? Сестра Джона? — мягко спросил он.

— Вы знаете моего брата? — девушка повернула к нему лицо, — Знаете Джона? Но, кто вы? Я не встречала Вас среди наших генералов.

— Я больше не генерал, леди… — он запнулся, не зная, как обратиться к ней.

— Ями, меня зовут Ями, милорд, — улыбнулась девушка.

— А я — Марк, — представился он, — Ваш брат уже вне опасности, с ним сейчас леди Маргарита.

— Марк — необычное имя, но, красивое, — она с интересом смотрела на него, — Но, почему же мне не сказали, что он здесь? Значит, они вернулись? Нашли Маргариту? И кому нужна эта война? От неё только страдания и боль. И как только земля носит таких, как этот Шнайдер? Что заставило его нарушить священное перемирие, сохранявшееся столько времени?

Парень ощутил жгучий стыд перед ней, перед всеми остальными:

— Вы сильно любите своего брата? — негромко спросил он.

— Он же мой брат. Он всегда был очень вспыльчивым человеком — в этом я отличаюсь от него. Но, так как наш отец должен был быть Всеотцом для своих людей, то для нас с матерью брат был как глава семьи. Мама так и старалась воспитывать его — быть самостоятельным, уметь принимать решения и брать на себя ответственность за свою семью. Когда нужно, он может быть жестким, но, он — хороший и добрый человек. Теперь же, когда отца больше нет с нами, обязанности главы семьи легли на его плечи в полной мере, — её голос дрогнул, девушка ещё не закончила свою мысль, когда к беседующим подошла Кали.

— Мне, правда, очень жаль, что так случилось с вашим отцом, — тихо произнес Марк и посмотрел на неё — девушка понимающе кивнула.

— Как наше самочувствие? — обратилась к ним рыжая богиня.

— Моя слабость уже отступила, — Ями поднялась с кушетки и посмотрела в её изумрудные глаза, — Почему мне не сказали, что Джон вернулся?

— Ты так тяжело перенесла смерть отца, что мы не хотели тебя ещё больше волновать, пока кризис не миновал — твой брат был между жизнью и смертью, и только вмешательство этого молодого человека спасло его.

— Это правда? — Ями повернула голову в сторону юноши.

— Не стоит об этом, — опустил глаза Марк.

— Привет всем! — поздоровалась подошедшая Даниэлла, — Рада видеть вас всех в здравии. Как Джон и Марго?

— И тебе не хворать, — приветственно улыбнулась Кали, — Смотрю, тебе уже получше. Джон, слава Богу, пришел в себя, Маргарита у него.

— Вот и замечательно! — Дэни ответно улыбнулась, — Я тоже, вроде бы, ничего так. Джек ещё занят с документацией, а я захотела прогуляться в саду на сон грядущий. Не составите мне компанию?

— Хорошая мысль, — рыжая богиня с энтузиазмом приняла эту идею, — Ями не помешает подышать свежим воздухом, — потом она обратилась к парню, — Идёшь с нами?

— А можно? — Марк поднялся с кушетки и, пошатнувшись, ненароком задел плечом златовласую.

Девушка содрогнулась от его прикосновения — она взглянула на него и чуть не разрыдалась, инстинктивно приложив руку к правому глазу, с трудом пытаясь вдохнуть воздух — нет, это только страшные воспоминания, и не более, но это ценные воспоминания о тех, кого связывали узы — крепче, чем дружба, сильнее, чем любовь, больше, чем жизнь.

Он всё понял и молча кивнул, а сам тоже готов был заплакать от непонятного чувства, мучительно и сладостного.

— Что с тобой? Всё хорошо? — обеспокоенно поинтересовалась Кали.

— Да, всё — очень хорошо. Просто небольшое недомогание, — улыбнулась Дэни, — Вы идите вперед, а мы вас догоним — он мне поможет.

— Обопрись на меня, — юноша взял её под руку. — Юто… — прошептала Даниэлла, не спуская глаз, всматриваясь в его лицо, — Но, как? А Марико? Что с ней?

— Она всё время была рядом с тобой, — ответил он, улыбнувшись.

— Маргарита? — взволнованно уточнила девушка, — А Ори?

— Этого я не знаю, — покачал головой парень, — Всё будет хорошо. Всё плохое осталось в прошлом. Я обещаю, что всё будет хорошо, сестрёнка.

Вдруг, оба насторожились.

— Прошу прощения, — Марк повернулся, прислушиваясь к звукам, доносившимся из палаты, где оставались Маргарита и Джон, — я сейчас, — он бережно усадил златовласую на топчан и решительно направился назад в палату.

Джон, превозмогая боль и слабость, вскочил с постели:

— Это он? Ответь мне — это он сделал с тобой?! — его глаза горели бешеным огнём.

— Жан, не стоит… — снова несмело промолвила Маргарита, — Это, правда, уже не важно…

— Не важно, говоришь?! То, что ты пережила по его вине — не важно?! — его голос сорвался на крик.

— Не повышай голос на неё! — на пороге появился Марк, привлеченный громким голосом Джона, — Стребуй ответа с мужчины!

— И давно мы стали такими благородными?! Не поздновато ли?! — криво ухмыльнулся Джон, и сам не заметил, как, выплеснув всю боль, двинул парню со всей силы в челюсть — и черным ядом от сердца по крови растеклось безумие, и проснулся внутри свирепый и беспощадный демон, готовый разорвать на куски своего противника:

— Ты бесконечно виноват перед этой женщиной. Ты ответишь за каждую её слезу, за всю ту боль, что ты ей причинил! Ответишь мне! — в приступе гнева Джон уже не соображал, куда он бьёт — да куда попадёт, просто и без затей, ярость и горе затмевали разум, прежде сиявший благородством и великодушием, он же успел простить соперника, но горе и отчаяние от осознания потери слились в одно помрачение, мешавшее ясно видеть — и этого он не в силах был простить…