Мелодия Бесконечности. Симфония чувств - первый аккорд (СИ) - Голинченко Екатерина Андреевна "Маргарита Андреева" - Страница 19

— У короля, — дрожащим голосом еле выдавила из себя Шарлотта.

— Оставайся с Герцогиней и её людьми, — приказала Маргарита, — Я пойду одна.

Ступив за порог своих покоев, Марго чуть не споткнулась и едва поборола подкравшийся приступ тошноты, закрыв рот и нос руками — запах крови и смерти забивал ноздри до дурноты, множество изувеченных трупов лежало прямо тут, у стен коридоров, с большинства из которых не погнушались снять их одежды, так и оставив их нагими. Иногда можно было уловить еле различимые стоны ещё живых, но уже агонирующих.

* * *

— Пропусти меня скорее к королю через твои покои! — приказала Маргарита кормилице Карла, также протестантке, — Генрих здесь?

— Они хотят, чтобы он отрёкся от своей веры, — тихо ответила та, пропуская её в покои Карла.

— Твой муж здесь, сестра, — раздался за спиной голос короля, — Он с ними в моей спальне. Он не отречётся, — Карл упал на колени и обнял ноги Маргариты, всхлипывая, как ребёнок, — Я ничего не сделал. Это не я, — продолжал он причитать, — Ты мне веришь? — Карл поднял на сестру полный слёз взгляд.

— Почему? Почему? — с болью и обречённостью в голосе спросила она, глядя в его затуманенные глаза.

— Это она, Марго. Клянусь тебе, — Карл хватал её за руки, буквально повиснув на ней всем свои весом, всё ещё продолжая захлёбываться рыданиями.

— Ты выдал им Генриха? — едва слышно спросила Маргарита.

— Нет, я приказал привести его сюда, чтобы защитить. Они пришли потом, — он заламывал руки и размазывал слёзы по лицу.

— Пойдём со мной, — Маргарита помогла брату подняться, — обопрись на меня.

— Нет, не надо… Мне страшно, — Карл пытался извернуться и вырваться из её рук.

— Пойдём, Шарль, — мягко произнесла Маргарита, ведя его под руку.

— А с этим что будем делать? — полюбопытствовал Анжуйский, смерив Наваррского презрительным взглядом.

— Оставьте Генриха! Я не позволю его трогать, — Маргарита посмотрела на мать, потом на брата Карла, ища в них поддержку, — Он член нашей семьи. Это чревато несчастьем!

— Он же предводитель. Нужно всех убрать, — вступил в разговор Алансон, кивнув в сторону Генриха.

— Я не позволю его трогать! — Маргарита выпустила из объятий брата и села возле Генриха Наваррского, взяв его за руку, — Если хотели его убить, надо было раньше это сделать. Сейчас поздно! Вы нас обвенчали перед Богом. Он мне муж, а тебе брат!

— Он не хочет отречься, — пожал плечами Анжу.

— Я не позволю к нему прикасаться! — повторила Маргарита.

— По-прежнему отказываешься? Почему? — во взгляде Генриха Анжуйского был нескрываемый интерес, в каком-то роде даже азарт — так ли силён с своей вере король Наварры.

— Не настаивай, — покачала головой королева-мать.

— Теперь всё кончено. Протестантов в семье не будет, — возразил Анжу.

— Прекрати! — порывисто оборвала его Екатерина.

— Почему? — недовольно поморщился Анжуйский

— Пусть Марго займётся своим мужем, — ответила Екатерина.

— В эту ночь я познал ненависть, — Наваррский сжал кулаки до такой степени, что костяшки пальцев побелели, он весь дрожал от ярости и бессилия.

— А теперь учитесь лицемерию, — положив руку на плечо мужа, прошептала Маргарита так, чтобы только он услышал её, — Я на Вашей стороне. Я не хочу больше быть в стане палачей. Обращайтесь в новую веру. Главное, во что Вы верите своим сердцем.

* * *

— По ком звонят колокола? Ведь боле некого убивать, — с горечью заметил Наваррский.

— Отныне ты — король католической державы. Можешь этим гордиться, — обнял брата Анжуйский.

— Да, можешь гордиться! — не выдержала Маргарита, проходя мимо них — Ты — король страны, где качаются трупы на виселицах! Париж стал кладбищем! Твои подданные — мертвецы, покрытые землёй, или живые, покрытые стыдом!

— Прекрати! — прикрикнула на неё мать. Сегодня, как никогда раньше, чёрные одежды, уже много лет бывшие неизменным атрибутом Екатерины со времени смерти её мужа Генриха II, оттеняли её бледное осунувшееся лицо с впавшими глазами и тонкими губами — взяв грех на душу, она думала, что эта страшная ночь хоть что-то изменит, но вот он — Наваррский избежал смерти и всё так же угрожает престолу, который она всеми силами старается сохранить для своих детей.

— А Вы, матушка — всегда волновалась за своих сыновей. Теперь можете быть спокойны! — кричала Маргарита, обращаясь к матери, — Они навечно прокляты! И я тоже проклята!

— Почему? — удивился Анжу.

— Потому что вы пригласили на мою свадьбу свои жертвы. Сделали нас приманкой для жестокой резни! — Марго закрыла лицо руками, чтобы скрыть слёзы.

— Вот вам и тихоня, — развёл руками Анжуйский, — Что с тобой, Марго? Твой муж стал католиком. Ты же не станешь теперь протестанткой?

— Я хотела мира, Марго. Мира в королевстве. Мира для своих детей, — бледная мать устало посмотрела на неё воспалёнными глазами, — С сегодняшнего дня ты больше не покинешь Лувр. Ты останешься с мужем и его друзьями. Здесь, — она старалась не думать о самом ужасном, но слова дочери вернули её к этим мыслям, что ожидает её и их адский огонь за грех этой ночи, что чуть не погубила и не погребла вместе с жертвами и распорядителей этого действа. Этот страх, что она испытала, сидя в ожидании в своих покоях она не пожелает ни кому — такое можно выдержать лишь раз в жизни. И ей придется держать ответ на страшном суде за то, что не смогла остановить, распространяющийся, словно пожар, ужас этой вакханалии, не пощадившей ни женщин, ни малолетних детей и младенцев. И на её детях тоже будет лежать ответственность, она совсем не желала этого, но верно говорят, что благими намерениями вымощена дорога в ад — туда ей и будет путь, и ей, и её несчастным отпрыскам… Но уже поздно что-либо изменить.

— Марго, что произошло сегодня ночью? — Карл взял её за плечо и развернул лицом к себе, требовательно глядя в глаза, — Ещё что-нибудь? Я узнаю…

Маргариту трясло, как в лихорадке. Потом девушка услышала крик, и только после сообразила, что это кричала она сама. Очнулась она от того, что её растолкала сидящая рядом Даниэлла. Наконец, девушка пришла в себя от страшных видений. На лбу выступили капельки пота, дыхание было частым и глубоким, голова раскалывалась пополам, в висках сильно пульсировала кровь, всё тело словно заживо жгли на костре…

— А?! … Что?!…Где?!… Что случилось?! — Маргарита непонимающе посмотрела на Даниэллу, часто хлопая ресницами.

— Слава Богу! Очнулась, — улыбнулась Дэни.

Маргарита снова оглянулась и увидела, что сидит в аудитории за партой, пара идёт полным ходом…

— Всё в порядке? — поинтересовалась подруга, — Нехорошо на уроках спать — если уж пришли, то посидим, умных людей послушаем… Тебе кошмар приснился, что ли?

— Ага, — кивнула она, — Только почему-то он был слишком реалистичен… — добавила она чуть слышно, с ней, бывало, случалось видеть вещие сны, но чтобы вот так ярко и сильно, до припадка — такого с ней ещё не происходило. Почему именно она? Отчего именно эти картины?

— Тише, леди! — девушки услышали голос преподавательницы, — Маргарита, вы себя хорошо чувствуете? — спросила она, положив руку на лоб девушки.

— Простите, Мисс Керингтон… — виновато улыбнулась девушка, — Мне что-то не по себе

— можно выйти? — Да-да, конечно, сходи в медпункт!

Маргарита вышла.

Пока преподавательница что-то писала на доске, Джастина через ряд дёрнула блондинку за рукав:

— Всё нормально? — спросила она. — Не знаю, но очень надеюсь, что так… — ответила та, лицо её выглядело озабоченным…