Трудные дети (СИ) - Молчанова Людмила - Страница 22

   Я покивала и пропустила ее слова мимо ушей. На следующее занятие, конечно, никакие поля не появились.

   Марья Петровна начала банально орать. Вскочила из-за стола и заметалась по комнате, понося меня последними словами и брызжа слюной. На шум пришел Марат.

   - Что случилось? - он обеспокоенно наблюдал за теткой, подлетевшей к письменному столу и открывающей все ящики. - Саша что-то сделала?

   - НЕ сделала! - рявкнула Марья Петровна, и пышная грудь под шифоновой блузкой заходила ходуном. - Где линейка?

   - Какая?

   - Любая!

   Марат сузил глаза, на меня посмотрел, но мне было не до него. Больше всего в данный момент меня волновала Петровна, изрыгающая проклятья в мой адрес. Наконец, Марат притащил узкую металлическую линейку, и училка резко выдернула ту из его рук. Перехватив красную ручку как оружие, она угрожающе помахала ею у меня перед лицом, а потом, приложив линейку к листу, решительно провела непрерывную линию. Еще раз и еще. Да так, что разорвала тонкий лист. И еще три.

   - Вот так чтобы было, - тяжело дыша, она потрясла тетрадкой в воздухе. - Ясно тебе?

   - Да ясно, ясно. Я все поняла, - торопливо закивала головой и отклонилась в сторону, чтобы до меня нельзя было дотянуться линейкой. - Вы че орете? Я с первого раза слышу.

   Марат в воспитательный процесс не вмешивался и ту ситуацию никак не прокомментировал.

   Что сказать? С тех пор в моих тетрадках всегда были расчерчены поля.

   В то время мне открылось много нового и интересного. Это меня затянуло не по-детски, так что я, бывало, могла читать сутками. Читала неумело - водя указательным пальцем по строчкам, иногда запинаясь, теряя строчку и слово. Все слоги беззвучно проговаривала губами. В общем, смехота, конечно.

   Марату даже приходилось порой силком гнать меня спать.

   - Все сидишь? - Марат выглянул в зал и, заметив меня, нахмурившую лоб от напряжения, сел ко мне на разобранный диван. Я угукнула, не отрываясь от чтения. Чечен слегка повернул книгу, так чтобы прочитать название на обложке. - Зрение посадишь.

   - Не отвлекай.

   - Я серьезно. Завтра дочитаешь.

   - Подожди, чуток осталось.

   - Тебе так понравилось? - парень с любопытством меня разглядывал.

   - Ниче так.

   - Ниче так, - передразнил он издевательски, корча страшные рожи. - Когда научишься нормально отвечать?

   - Я нормально.

   - Ну конечно.

   - Слышь, иди спи, а? - попросила я, переворачивая страницу. - Не мешай.

   - Ты сама ее взяла?

   Я смерила его тяжелым взглядом поверх книги. Мой вызов, как всегда, остался незамеченным. С Маратом так всегда.

   - Да. А че?

   - Ничего. Просто я подумал, что рановато Марья Петровна дала тебе Чехова читать.

   - Почему рановато?

   - Не кипятись, Саш, - миролюбиво успокоил Марат, устраиваясь поудобнее. Я отодвинулась, нахохлилась и принялась искать потерянную строчку. - Вот что ты сейчас читаешь?

   Вот что он ко мне пристал? Лезет, лезет, никакого покоя нет. Но зная Марата, я была уверена, что он не отстанет. Нехотя отозвалась:

   - "Аптекарша".

   - И что ты поняла?

   - Что я поняла?

   - Да. Что ты поняла из рассказа?

   Меня его вопрос в тупик поставил. Я даже книгу закрыла, вылупив на чечена глаза. Мне пришлось долго думать, прежде чем сказать.

   - Там пару страниц.

   - И что? Ты коротко.

   - Ну ладно, - пожала я плечами. - Там баба, короче, ей понравился офицер. Ну и она, в общем, хотела с ним... - интересно, он мне опять по губам надает? Марат лишь поощряюще улыбался. - Ну...трахнуться. Вот. А там муж проснулся.

   - А почему? Ну, почему она хотела с офицером трахнуться?

   От чечена, ругающего меня за плохие слова, такое выражение слышалось чем-то странным. Хотя Марат мог похлеще меня выражаться, но только в гневе или ярости, если его вывести из себя. А обычно он говорил как Ксюша.

   - Откуда я знаю? С жиру бесится.

   Парень рассмеялся, отвернувшись в сторону, а потом мягко потрепал по голове.

   - Учись смотреть между строк. Вглубь. Я тебя не про фабулу спрашивал. Фабулу каждый расскажет.

   - Че расскажет? - не врубилась я.

   - Пересказ, - вздохнул Марат. - Мне не нужен пересказ. Пересказать может каждый дурак. Учись видеть то, что скрыто за текстом.

   - Что скрыто?

   - Учись видеть, - повторил Марат и выключил торшер. - А пока спать.

   Чечен учил меня не только смотреть на факты, на фабулу, как он говорил, а учил меня вглядываться внутрь, ухватывать главное и основное, чтобы потом предугадывать события, точно знать, что произойдет и быть к этому готовой. И это касалось не только книг, это касалось жизни. Марат собственным примером показывал, как важно ухватить тонкую ниточку, сердцевину, слабо пульсирующую и затерявшуюся в паутине слов. Это помогает, это облегчает, а иногда и спасает жизнь.

   Я, конечно, на слово не верила. Вначале. Но Марат доказывал, и не раз, а потом я и сама убеждалась в правильности того, что он мне говорил. Легче в самом начале предотвратить чуму, чем потом сражаться с ее последствиями.

   В четырнадцать-пятнадцать лет это касалось только книг. Я разбирала книги, литературу, искусство, историю с Марьей Петровной, а потом шла обсуждать новые для меня сведения с Маратом. Это стало нормальным и привычным, что каждый вечер за ужином я ему рассказываю то, что узнала, то, что мне рассказала Петровна. Чечен знал это лучше меня, но все равно внимательно слушал, задавал вопросы, которые подталкивали меня в правильном направлении.

   Я и сама как-то успокоилась, перейдя границу прошлой жизни. Я не думала о побеге, вообще не думала, и напряженность, витавшая в воздухе, практически рассеялась. Я стала проще относиться к Оксане, к тому же она тогда отошла на второй план. Интересной для меня она по-прежнему не была, с Петровной и Маратом было куда как круче. Но сейчас мы хотя бы могли общаться с ней. Оксана была ко мне внимательна, слушала меня, искренне волновалась. Спрашивала, нужно ли что-нибудь мне. Ну и тоже вносила вклад в мое образование.

   - Вот, я тебе книгу принесла, прочитай, - она заботливо мне вручила черный томик. Шекспир. - Ромео и Джульетта. Тебе должно понравиться.

   - А про что там? - я с интересом полистала страницы.

   - Здесь о трагичной любви двух молодых людей.

   - А что трагичного?

   - Их семьи враждовали, поэтому они не могли быть вместе, - охотно пояснила Ксюша, ловя мой заинтересованный взгляд. - Почитай. Я в свое время несколько раз ее перечитывала. Потом расскажешь. Кстати. Еще же фильм есть. Старый, черно-белый, но тоже хороший. Если хочешь, могу потом кассету принести.

   - Не знаю, я пока прочту.

   - Хорошо. А Марат не говорил, когда придет?

   - Скоро, - я уже погрузилась в чтение. Оксана на меня с улыбкой поглядела и, чтобы не мешать, ушла в спальню к Марату.

   - У вас что, еще отопление не дали?

   - Нет.

   Марат действительно пришел буквально через десять минут. Оксана его сразу потащила в спальню, очень целенаправленно так, явно, что что-то задумала. Но мне было как-то все равно, я старалась вникнуть в конфликт Монтекки и Капулетти. Во фамилии!

   Не знаю, о чем они там перетирали, но вечером ко мне подошел Марат, забрал книгу, погасил свет и потащил на кухню. Это значит, что разговор серьезный.

   - Что? - с претензией скривила губы. - Что на сей раз я сделала не так?

   - Ничего. Я по другому вопросу.

   - Валяй, - дала отмашку и развалилась на стуле.

   Чечен на мою позу неодобрительно покосился, недовольно нахмурился, но промолчал пока.

   - Нам с Оксаной нужно уехать.

   Неожиданно. Хотя через неделю Новый год, так что в принципе, все правильно.

   - Мне помахать вам платочком вслед?

   - Не язви, - попросил парень. Марат был странно напряжен, едва ли не взвинчен. Видно было, что эта поездка ему...не то чтобы не по душе, но все-таки вызывает дискомфорт. - У Ксюши тридцатого день рождения, а потом Новый год.