Кровь Люцифера - Роллинс Джеймс - Страница 16

Баако похлопал Стоуна по плечу:

— Похоже, эти ангелы по-прежнему присматривают за тобой.

«Или они все еще никак от меня не отстанут».

София снова оглянулась на мертвого стригоя:

— Он знал твое имя.

Джордан, благодарный за то, что она сменила тему, вспомнил последние слова, произнесенные этими мертвыми губами:

«Джордан, mein Freund... прости».—

 Этот голос... — сказал сержант. — Честное слово, это был голос брата Леопольда.

— Если ты прав, — промолвила София, — то это чудо может подождать. Мы должны доставить тебя к медикам в наш лагерь.Джордан расстегнул свою рубашку. От раны уже остался лишь клейкий шрам. Стоун был уверен, что через несколько часов исчезнет и эта отметина. И все же он помнил, как меч пронзил его, и это воспоминание заставило его задаться новым вопросом:

— Кто-нибудь из вас когда-либо видел, чтобы стригой двигался так быстро?

Баако посмотрел на Софию, словно считая, что ее опыт больше, чем у него.

— Никогда, — ответила женщина.

— Он был не просто быстрым, — дополнил Баако, — но и сильным тоже.

София подошла к мертвой твари, перекатила ее на спину и стала сдирать одежду убитого монстра. Туловище его украшали три пулевых отверстия. Джордан очень удивился тому, что вообще попал в стригоя. Когда София сняла с мертвого тела рубашку, сержант изумленно выдохнул.

На бледной груди стригоя был выжжен черный отпечаток ладони. Джордан видел подобный и раньше — на шее Батории Дарабонт. Та отметина связывала ее с ее бывшим хозяином, клеймила Дарабонт как его собственность.

И наличие такого же клейма на теле этого стригоя могло означать только одно.

— Кто-то послал эту тварь сюда, под землю.

17 часов 28 минут

Рим, Италия

Имя мне Легион...

Он стоял перед зеркалом с серебряной подложкой, рассматривая себя, полностью вернувшегося в свой плотский «сосуд», — ему нужно было сосредоточиться после частичного пребывания в той мрачной пещере. Зеркало отражало ничем не примечательное тело: слабые конечности, впалая грудь, мягкий живот. Но его присутствие украсило эту плоть, сделав кожу черной, как межзвездный мрак. Глаза, смотревшие из зеркала, были темны, словно мертвые солнца.Он позволил этим глазам закрыться и стал рассматривать тени, составлявшие его подлинную суть. Шестьсот шестьдесят шесть духов. Он пророс в их сознание невидимыми корнями, читая то, что осталось от их памяти, и ища ответы. Он улавливал вспышки общей боли из прошлого, память о стеклянной тюрьме и о белобородом человеке, с отвращением глядящим снаружи через стекло.

Но эта боль способствовала его рождению.

Меня много... я множество... имя мне Легион.

Внутри этих завихрений тьмы, составлявших его сущность, мерцал единственный огонек, подрагивая среди бесконечных теней. Демон подплыл ближе к этому огоньку, всматриваясь в дым, который поднимался от него по мере того, как питающий его дух медленно слабел.

Он знал имя этого огня, этого сосуда, которым он завладел.

Леопольд.

Именно читая по дыму, исходящему от этого гаснущего пламени, Легион многое узнал о современном мире. Он рылся в этих воспоминаниях, в этом опыте, дабы приготовиться к грядущей войне. Он создал армию, порабощая других одним лишь касанием длани. Он позволял силе своей тьмы течь сквозь них. И с каждым таким касанием число его глаз и ушей в этом мире множилось, позволяя его сознанию все шире распространяться по земле.

У него была одна цель.

Он представил себе существо, полное безмерной и темной ангельской силы, восседающее на черном троне.

Столетия назад шестьсот шестьдесят шесть духов были сплетены этим темным ангелом воедино, затворив Легиона внутри зеленого самоцвета. Его оставили там как предвестника грядущего, как темное семя, ждущее свое время, чтобы прорасти в новом мире и распространиться по нему.

Когда он наконец был освобожден из алмаза, то вошел в существо, которое и разбило камень. Леопольд. Легион глубоко укоренился в этом новом сосуде, пророс сквозь Леопольда, завладел его телом и душой, и двое сделались одним. Этот сосуд станет цветочным горшком, из которого он прорастет в этот мир, раскинув свои отростки вширь и вдаль, захватывая других, клеймя их, порабощая их. И хотя пребывание его в этом мире зависело от существования Леопольда, он мог путешествовать по этим отросткам и управлять ими с огромного расстояния.

Его долгом было открыть путь для возвращения его господина, подготовить этот мир к очищению, когда паразит, именуемый «человечеством», будет выдворен из этого земного сада. Темный ангел обещал Легиону этот рай, но прежде чем заполучить эту награду, он должен выполнить то, что ему поручено.

И теперь демон знал, какие силы будут противостоять ему.

Это он тоже узнал от мерцающего внутри его пламени.

Легион не до конца понимал эту угрозу, но осознавал, что его «сосуд» борется, дабы сохранить некие обрывки сведений сокрытыми от него. Несколько мгновений назад он ощутил, как пламя духа Леопольда вспыхнуло ярче от потрясения, и этот мерцающий свет во тьме привлек внимание Легиона. В этом дыму он прочел имя и увидел лицо того, кто носил его.

Воитель Человеческий.

Но там было не только это имя. Из воспоминаний, ставших дымом, явились и другие.

Рыцарь Христов.

Женщина Знания.

В дыму звучал тихий отголосок пророчества вместе с образом книги, написанной самим Сыном Божьим. И Легион всматривался в пламя, пытаясь узнать больше.

Кто еще стоит у меня на пути?

Глава 6

17 марта, 08 часов 32 минуты

по тихоокеанскому стандартному времени

Санта-Барбара, Калифорния

«К слову, о тщетных усилиях...»

Стиснув зубы, Томми преодолел еще пару дюймов вверх по узловатому канату, свисавшему с потолка гимнастического зала. Внизу одноклассники выкрикивали то ли оскорбления, то ли слова поощрения. Томми не мог разобрать, что именно, — ему мешало биение крови в ушах и собственное хриплое дыхание.

«Не то чтобы это имело хоть какое-то значение».

Он всегда ненавидел физкультуру, даже до того, как у него диагностировали рак. Не особо быстрый, довольно неуклюжий, Томми обычно занимал последние места в большинстве спортивных состязаний. Также он быстро усвоил, что предпочтет держаться подальше от мяча, чем бегать за ним.

«Ну и какой в этом смысл?»

Единственный вид упражнений действительно занимал его — лазанье. Томми показывал хорошие результаты в этом, ему нравилась простота задачи. Только он и канат. Когда он лез вверх, его тревоги и страхи оставались позади.

Или по крайней мере большинство из них.

Он сжал канат коленями и подтянулся повыше. По спине мальчика тек пот. В Санта-Барбаре всегда было тепло и почти всегда солнечно. Томми это нравилось. Проведя некоторое время в России, а потом на борту арктического ледокола, он не хотел больше возвращаться в этот холод.

«Конечно, после того как тебя заморозили, превратив в ледяную статую ангела, любой будет ценить солнце Южной Калифорнии».

Он поднял взгляд к этому солнцу, которое сейчас светило сквозь ряд окон, тянувшихся по верху гимнастического зала.

«Почти на месте...»

Еще два ярда, и он сможет коснуться проволочных сеток, которые защищали свисающие с потолка лампы. Прикосновение к пыльной проволоке было почетным достижением среди учеников девятого класса, и Томми намеревался добиться этого.

Он помедлил несколько мгновений, собирая силы для последнего рывка вверх. В последнее время мальчик часто стал выбиваться из сил. Это тревожило. Полгода назад он ощутил на себе прикосновение ангела... в буквальном смысле. Ангельская кровь струилась в его жилах, исцелив его от рака, придав ему сил, даже сделав его временно бессмертным. Но теперь она ушла, обратившись в пламя средь песков Египта.