Холод, пиво, дробовик - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 25

— Ближе к делу!

— …и мы даже оказали вашему ведомству одну немаловажную услугу…

— О которой лучше забыть! — резко перебил меня Кузьминок.

— Вот именно! — подступил я к нему еще ближе. — Так с какой стати вы наших людей трогаете?

— Еще раз, — попросил конопатый. — Мы трогаем ваших людей? Если у твоих подельников проблемы с Дружиной…

— С контрразведкой проблемы, с Дружиной все хорошо.

— С нами? — выказал удивление Кузьминок. — Ничего не перепутал?

— Я же здесь!

— Кто, где, когда.

— Платонов, вчера вечером, у своего дома.

— Почему — мы?

— Два свидетеля, — приврал я, — видели, как его увезли на черном внедорожнике без опознавательных знаков, с мигалкой. Такие только у вас.

— Бред. — Григорий потер длинный, свернутый набок нос и вдруг встрепенулся: — Как, ты сказал, фамилия?

— Платонов. Сергей Платонов.

— Вот дерьмо! — выругался вдруг контрразведчик, вытащил из кармана чарофон и попытался с кем-то связаться, но безрезультатно. — Нет связи! Жди, сейчас вернусь.

Кузьминок заскочил в ресторан, оставив меня стоять на крыльце в некотором даже обалдении. К такой реакции на свое заявление я оказался просто не готов. Ожидал либо круглых глаз и уверений, что произошла какая-то ошибка, либо прямых угроз посадить за решетку вслед за компаньоном, но такого…

Ничего не понимаю.

Поднялась по ступенькам возвращавшаяся в ресторан компания. Разряженные девицы в собольих шубах не обратили на меня никакого внимания, их грузные компаньоны с раскрасневшимися от выпитого лицами разве что брезгливо не поморщились, проходя мимо.

Меня это нисколько не покоробило. В среде городских элит нередко случались… ротации, а ротация — это такая вещь, которая заканчивается если и не пулей в затылок или петлей на шею, то горестным сожалением о бесцельно прожитой жизни уж точно. На северной промзоне с ломиком или лопатой только и остается, что сожалеть о былых ошибках…

Некстати подумалось, что меня самого сейчас от петли или штрафного отряда отделяет расстояние куда меньшее, нежели этих вальяжных господ, но расстроиться толком не успел — вернулся Кузьминок. Вернулся и сразу дернул меня в ресторан.

— Идем!

Я несколько даже потерялся от такого напора, но двинулся следом, не задавая ненужных вопросов.

Просторный вестибюль превратили в танцевальный пол, в полумраке под ритмичную музыку извивались профессиональные танцовщицы, в меру своих способностей им подражали посетители. Под потолком колыхалось синее марево, и создавалось даже впечатление, будто все мы находимся под водой. Хватало цвета морской волны и в оформлении, а когда меж людей проплыла иллюзия акулы, не осталось никаких сомнений, что попал на тематическую вечеринку.

Под девичий визг и смех Григорий Кузьминок зашагал через толпу, и все напыщенные толстячки без лишней спешки уступили ему дорогу. Точнее, даже не так — они просто не оказывались у него на пути. Ну и на моем, соответственно.

Вслед за контрразведчиком я прошел в небольшой кабинет на первом этаже, обставленный строго и по-деловому. Окон в нем не было.

— Садись, — указал Григорий на диванчик у стены, сам опустился за стол и принялся накручивать диск телефонного аппарата. Набрав номер, он представился, выслушал ответ и раздраженно кинул трубку обратно на рычажки.

Распахнулась дверь, и в кабинет ступил моложавый господин в темно-синем костюме и пижонских кожаных туфлях с серебряными пряжками. В одной руке он нес бутылку коньяка, в другой сразу три стакана. Не бокала — именно три граненых стакана.

— Ничего? — спросил Илья Линев, служивший ни много ни мало заместителем воеводы.

— Это не мы, — отрапортовал Кузьминок. — И точно не наши. Но Несун Форта не покидал.

— Несун? — не удержался я от вопроса.

— Сергей Платонов у нас так проходит, — пояснил Линев, выставил бутылку на стол и нервно потеребил охвативший левое запястье браслет со множеством серебряных шариков, резных и частично черненых.

Я в ответ только захлопал глазами. Для того чтобы отшить меня, вовсе не обязательно было устраивать такой спектакль.

И опять же — что значит «проходит»?

Линев разлил коньяк по граненым стаканам, один взял себе, второй передвинул Григорию. Мне предлагать не стал, но третий стакан говорил сам за себя.

Я поднялся с дивана и усмехнулся.

— Теперь так модно, да?

— Других не было, — ответил Линев и выпил.

Выпил и я. В стакане оказался не коньяк, а кальвадос, что было тоже совсем неплохо.

— Рассказывай, — потребовал заместитель воеводы.

— Вы серьезно или комедию ломаете?

— Рассказывай! — повторил Линев, на этот раз с неприкрытой угрозой.

Я повторил историю об исчезновении компаньона и поделился результатами предварительного следствия.

— Столько сил коту под хвост! — выругался заместитель воеводы, одним махом допил кальвадос и вышел из кабинета, оставив меня наедине с контрразведчиком.

— Это он о чем? — недоуменно спросил я конопатого.

Григорий вздохнул.

— Род деятельности твоего компаньона заинтересовал лиц, которые интересны нам. Поэтому старались не упускать его из виду в ожидании предложения, от которого невозможно отказаться. А его, получается, увели прямо у нас из-под носа.

— Кто?

— Или Город, или Северореченск, — отрешенно произнес Кузьминок. — Но из Форта его еще не вывезли, поэтому ищи. Ищи.

— А вы?

— И мы будем искать.

Я сообразил, что Платона намеревались использовать как наживку для чужих агентов, но это не объясняло всех странностей.

— Откуда уверенность, что он еще в Форте? — спросил я, сделав небольшой глоток кальвадоса.

Григорий отпил куда больше моего и пояснил:

— Нас ставят в известность о всех его выездах за стены.

— А если спеленали и вывезли?

— Контроль идет по ауре. Есть такая возможность.

— В курсе, — кивнул я и уточнил: — А вы только Юго-восточные ворота контролируете или остальные тоже?

— А кто его там выпустит?

— Он в резерве Патруля, так-то.

— Без документов его не выпустят, предъявит документы — сообщат.

— То есть его аура там не отслеживалась. Могли вывезти, нет?

Григорий хмуро посмотрел на меня, сделал пару звонков и сообщил:

— Через Западные ворота сегодня никто не выезжал, через Восточные прошла машина с отходами промзоны, и все. Нет, он еще в Форте.

Я в этом уверен вовсе не был, более того — вопреки всем доводам, у меня понемногу крепла иррациональная уверенность, что Платона вывезли за городские стены. Иначе в этом просто не было никакого смысла! Убить его могли на месте, а раз похитили — значит, были основания. Живой кондуктор стоит куда дороже мертвого.

Город или Северореченск? Вот черт!

— Никто из ваших не мог это провернуть?

— Думаешь, сложно мигалку на крышу прицепить? — срезал меня Кузьминок и достал из верхнего ящика стола блокнот. — Ладно, а теперь со всеми подробностями. Под протокол.

— А смысл время терять? Я весь расклад следователю расписал, Могилевский его фамилия.

— Прям весь? — не поверил Григорий. — И о внедорожнике с мигалкой он знает? Выкладывай!

Пришлось рассказать о Светлане, консультанте из ювелирного салона.

— Не думаю, что она в этом замешана, — предупредил я контрразведчика.

— А это уже нам решать, — объявил Кузьминок. — У тебя все?

— Да.

— Допивай и проваливай, — распорядился Григорий и передвинул к себе бутылку, в которой еще оставалось немного кальвадоса.

Я допил и ушел.

Все же нервная работа у дружинников: так кальвадос глушить — никакой печени не хватит. Ох, что-то меня расслабило…

— Ну? — встрепенулся дожидавшийся меня у машины Дмитрий. — Как поговорил?

— Хорошо поговорил, хорошо, — вздохнул я, забираясь за руль. — Но, как обычно, есть две новости, хорошая и плохая. Хорошая: Платона они не задерживали. Плохая: Платона они не задерживали.

— Не врут?

— Не врут, — ответил я без малейших колебаний. — Уж не настолько я крут, чтобы такой спектакль устраивать. Похоже, у них серьезно подгорело.