Сладкозвучный серебряный блюз. Золотые сердца с червоточинкой - Кук Глен Чарльз - Страница 39

Еще один ужасный вопль разорвал ночную тьму.

42

– Всего двенадцать, – сказал я. – Один хромой. Не могу больше пялиться через эти линзы, у меня выскочат глаза.

Морли принял из моих рук бинокль и начал изучать резвящихся у ручья единорогов, старательно делающих вид, что им неизвестно о нашем присутствии.

Морли передал бинокль Дожанго и сказал, обращаясь к Зек Заку:

– Одна из ваших ловушек сработала.

Этим утром кентавр не удостаивал нас своей беседой.

Я поднялся повыше для лучшего обзора и стал размышлять о вчерашнем Откровении, которое все еще оставалось со мной.

Откровение давало направление, образовывая прямую линию, проведенную через меня и Кейен. Но беда в том, что линия проходила сквозь меня, и я не знал, какой луч вел к Кейен, а какой – от нее.

Старая Ведьма не упоминала о такой возможности.

Я бы выбрал путь на юго-запад. В этом случае гнездо оказывалось недалеко от Фулл-Харбора и от зоны военных действий. Кроме того, в том направлении неподалеку от воображаемой линии находилась многообещающая гора.

– Эй! – прокричал я вниз. – Кто-нибудь, принесите мне бинокль!

Морли, ворча, поднялся ко мне.

– Почему ты так долго не мог вчера разделаться с этой нежитью? – поинтересовался я.

– Пытался разговорить его. Мне попался новичок, который еще совсем недавно был слугой по крови. Он не был рожден вампиром. Думал, он расколется. Смотри! Вожак и две самки отделились от табуна.

Это было действительно так. Единороги поскакали по нашему следу, но не к нам, а в противоположную сторону. Оставшаяся часть табуна скрылась за развесистыми деревьями, теснящимися вдоль ручья.

– И тебе удалось узнать что-нибудь полезное?

– Ничего интересного. Что там происходит?

– Кто-то следует точно нашим путем. Еще слишком далеко, чтобы точно сказать – кто. Но кажется, большой отряд.

Он взял у меня бинокль.

– О, Судьба, ты – беззубая, ухмыляющаяся шлюха! Мы сидим здесь, загнанные в угол единорогами, а оттуда (я готов держать пари) наползает твой лучший друг майор.

– Пари не принимаю, пока они не приблизятся настолько, что можно будет рассмотреть рожи.

– Ты любишь выигрывать наверняка, да?

– Во всяком случае, на моей шее никогда не висели крупные проигрыши.

С недовольным видом он вернул мне бинокль.

Единорог-самец вскоре возвратился. Он и его натасканные псы, укрывшись за живой изгородью у ручья, ждали, пока им принесут добычу. Самки отошли примерно на милю и притаились в сухом овраге.

Отвечая на вопрос Морли, я пояснил:

– Самки неожиданно выскочат и попытаются посеять панику среди лошадей. Это не так уж сложно, если лошади специально не тренированы. Затем они нападут на отбившихся, сожрут упавших лошадей, а всадников и всех остальных отгонят к единорогу, не принимавшему участия в нападении. Если же всадники успеют перегруппироваться и контратаковать, то они рассыпятся по сторонам и станут выжидать.

– Думаю, отряд приблизился настолько, что мы сможем их разглядеть.

Я поднес бинокль к глазам. В клубах пыли мелькали отдельные фигурки всадников, но лица были еще неразличимы.

– Пятнадцать всадников и два фургона. Взгляни и скажи, что думаешь по этому поводу.

Он начал вглядываться, бормоча:

– Выправка солдатская. Похоже, мы попадаем из огня да в полымя. Создается впечатление, что в отличие от тебя они знают свой путь.

– Я тоже знаю, куда направляюсь. К той столовой горе.

– Туда, откуда мы прибыли, потратив на это целый день? И когда же тебе явилось столь потрясающее Откровение?

Я проигнорировал вопрос. В конце концов, ему вовсе не обязательно знать все.

Всадники миновали укрытие единорогов-самок.

– Нападение готовится с тыла.

Я взял у него бинокль.

– Интересно. Ты хорошо рассмотрел первый фургон?

– Нет.

– А тебе не приходила в голову мысль о двух девицах, болтающихся в Кантарде в сопровождении Плоскомордого Тарпа?

– Не может быть! Ну-ка дай мне эту штуку. – Он поднес бинокль к глазам. – Безумная сучка! Проклятие! Там же и твой друг Васко со своими приятелями. Очередное собрание членов «Общества любителей Гаррета». Похоже, дамы попали в плен. Я насчитал десять солдат и одного офицера.

Наступила моя очередь воспользоваться биноклем. Морли был прав.

– Там мой безымянный майор, и это налагает на меня моральные обязательства.

– Да?

– Я не могу допустить, чтобы женщины пострадали.

– Да девицы сами напросились на неприятности! Как бы они, по-твоему, поступили, поменявшись с нами местами?

Я не успел ответить. Единороги выскочили из оврага. Поначалу казалось, что их тактика далека от совершенства. Всадники мгновенно рассыпались и вдруг разом повернулись, выставив копья в сторону нападавших.

Две группы сшиблись в схватке. Единороги вышли из нее первыми и поскакали к оврагу. Один солдат и две лошади остались лежать. У единорогов потерь не было, но раненых оказалось предостаточно.

Стрела ударила в плечо самой медлительной самке. Та споткнулась и упала на колени. Не успела она вскочить, как в нее вонзилось несколько копий. Безымянный майор прокричал что-то язвительное. Он направил пять человек засыпать стрелами укрывшихся в овраге. Разъяренные единороги выскочили с ужасным ревом. Через несколько мгновений в новой схватке погибли еще один солдат, единорог и две лошади. Безымянный майор, удержав позиции, продолжал издеваться над нападавшими. Солдаты, потерявшие лошадей, компенсировали утрату за счет пленников.

– Мне кажется, что он ненавидит единорогов, – заметил Морли.

– Старшая самка отправилась к хозяину за распоряжениями.

– Я пошел вниз. Подай сигнал, если он прикажет ей использовать собак.

– Ладно.

Майор готовился к битве. Он построил укрепление из фургонов и багажа, снятого с вьючных животных. Лишние лошади были укрыты за баррикадами. Пленников тоже вооружили и приказали ждать в фургонах. Интересно, что майор им сказал?

Самец-единорог либо был глуп, либо потерял самую любимую из жен. Они в этом случае становятся весьма импульсивными.

Я просигналил Морли, дав понять, что догадался о его намерениях. Идея мне не нравилась, но иного выхода не было.

Собаки, завывая, неслись к отряду майора. Следом летели единороги. В пыли заклубилась замечательная свалка.

Самец, видимо, не интересовался происходящим и не следил за битвой. В результате Морли удалось пробежать незамеченным от подножия осыпи до самого ручья.

За Морли следом бросился Зек Зак. Не найдется четвероногого быстрее, чем кентавр, влекомый глубокими личными мотивами.

Заслышав топот копыт, единорог обернулся, но было поздно. Зек Зак прыгнул на него и продемонстрировал всем, как в молодые годы он разделывался с единорогами в схватке один на один. Все кончилось очень быстро.

Тем временем я скатился вниз по склону. Пора было подумать об отходе.

43

Когда я сбежал вниз, все и вся были готовы к отъезду. Я вскарабкался в седло. На сей раз, для разнообразия, в моей армии царило полное согласие. Мы были командой с единым мозгом. И мозг принял решение – «оставлять следы».

Я возглавил отряд, чтобы показать пример, как это следует делать. Я провел своих людей вокруг подножия монолита, чтобы путь наш снова лежал на восток. Перед нами открывалось поле битвы. Все путешествие заняло полтора часа.

Отряд остановился. Я поднял бинокль. Никакого движения, если не считать нескольких грифов. Отсюда трудно было определить степень катастрофы. Я только видел, что один из фургонов валяется на боку, а на колесе восседает гриф.

– Стоит посмотреть поближе, – сказал я, взглянув на Зек Зака.

Кивнув в ответ и не проронив ни слова, он захватил пару дротиков и ускакал. За это утро с ним произошла удивительная метаморфоза.

– Он вполне мог бы вернуться в армию, – сказал я Морли.