Пятьдесят оттенков синего - Косухина Наталья Викторовна - Страница 18

Покосившись на родителей Уотерстоуна, я заметила, что его отец продолжал молча меня разглядывать, а в его глазах таились смешинки.

Да, если бы я наблюдала все это со стороны, мне тоже было бы смешно. Но я-то, как пугало, сижу на всеобщем обозрении и молчу. Разговаривать без разрешения нельзя.

– Сын, расскажи нам, где работает эта прекрасная девушка? – прозвучал глубокий голос отца начальника.

Я оторвала взгляд от стены и посмотрела на старшего драга.

– Работает вместе со мной в Центре.

– Но ты же ее начальник! – воскликнула леди Уотерстоун.

– Как ты верно подметила, мама. Да, я отдаю ей приказы.

Вроде не было ничего такого в этих словах, но для меня они имели двойное значение, ведь именно из-за одного такого приказа я тут сижу. Противный драг!

– Надеюсь, ты не пользовался этим преимуществом в начале ваших…

– Мама! – прорычал начальник.

Женщина возвела очи горе:

– С тобой просто невозможно разговаривать.

Землянка повернулась ко мне.

– Алена, расскажи мне о себе.

– А… – Я бросила взгляд на ее сына.

Тот раздраженно выдохнул и ответил матери:

– Она очень стеснительная.

– Тогда выйди и не мешай нам болтать. Я хочу ее расспросить о некоторых особенностях Террии, как женщина женщину. Недавно изучила эту планету, и она напомнила мне дом.

– Что? Землю? Не смеши меня, – возмутился начальник.

– Что ты знаешь о Земле двадцать первого века? Ты тогда еще не родился.

Уотерстоун-старший рассмеялся и заметил:

– Ты все равно ее не переспоришь, и если не хочешь, чтобы мама позвонила Алене напрямую, лучше оставь их. Мне тоже позвольте откланяться, у меня совещание.

Попрощавшись, старший драг отсоединился, оставив сына напряженно сверлить глазами безмятежно улыбающуюся мать.

– Что ж, ладно…

Кинув на меня взгляд, говорящий: «Не сболтни ничего лишнего, а то придушу», драг вышел. Дверь кабинета медленно закрылась. Я в панике смотрела на отрезавшую меня от Уотерстоуна преграду и готова была броситься вслед за ним.

– Алена?

Я растерянно взглянула на леди Уотерстоун, не зная, что делать и говорить.

– Расслабься, я тебя не съем.

– Оу! Как скажете, лед…

– О нет! Пожалуйста, зови меня Марией.

Я смотрела на землянку и видела, что она наблюдает за мной пристально, цепко, словно что-то ищет или пытается определить.

– Хорошо.

Голограмма изменилась, и вот уже рядом со мной в кресле сидит немного полноватая женщина в необычном закрытом платье, зауженном к коленям. Я напряженно ждала, когда она начнет разговор, ради которого выдворила сына из комнаты.

– Алена, я изучила информацию о Террии и самих террианах. Ваша звездная система и планета, на которой зародилась жизнь, очень мне напоминают Солнечную систему и Землю такими, какими они были много лет назад, когда я родилась. Конечно, ваша цивилизация уже сейчас очень развита, но вы шагнули еще не так далеко, как мои соотечественники. Если у меня появится больше свободного времени, я хочу побывать у вас в гостях, вспомнить молодость, так сказать.

– Мы будем рады принять вас, – пробормотала я.

– Понимаешь… Я хоть и землянка, но прибыла из прошлого. Тогда мир был совсем другим, более хаотичным, но и более родным… Ты интересовалась историей Союза?

Я покачала головой. Мне она была ни к чему.

– На планете моего мужа история перед вступлением в Союз была менее бурной, чем на Земле, – вздохнула Мария. – У нас в две тысячи сто девяносто пятом году началась война, после чего государств на Земле не осталось, а появился Земной союз. Одно государство, одна власть, железные законы по всей Солнечной системе. Очень похоже на Меррианскую систему, правда?

Я неопределенно пожала плечами, не понимая, к чему она ведет.

– Следом был открыт новый вид энергии – «сверхновая» – и земляне вышли за пределы Солнечной системы, отправившись изучать другие миры, искать другие ресурсы. Тогда-то мы и встретились с инопланетянами и присоединились к Галактическому союзу. Так земляне стали пятой космической расой гуманоидов. Мир сразу изменился: куча новых законов, другая экономика и уклад жизни. Мне до сих пор сложно смириться с некоторыми особенностями внеземных рас, при моей старой закалке. Например, с безумием драгов. Ведь если они до пятисот лет не найдут себе пару, то последствия могут быть очень плачевными.

Ну… на мой взгляд, у ее сына еще есть время в запасе. Лет эдак двести!

– Именно поэтому я считаю, что ты меня хорошо поймешь, когда я скажу, что очень волнуюсь за своего сына.

Понять мать, переживающую за свое дитя, я могу. Но как можно беспокоиться за Уотерстоуна? Кто рискнет здоровьем его обидеть?

– Конечно…

– В чем-то я рада, что он решил перебраться на некоторое время в вашу систему. Брак в нашем обществе не особо популярен… Кроме драгов, семейный союз мало кто заключает. Заводят семьи только пятнадцать процентов, а самыми распространенными отношениями является ни к чему не обязывающий секс. Хотя это в основном касается лягов и землян, иногда чиви. Представители этих рас живут вместе с любовником, разбегаются, потом живут с другими, и так далее. Хотя и браки все-таки не редкость, как межрасовые, так и со своим полом. Нетрадиционная ориентация – норма, а дружба – это, скорее всего, секс между двумя гуманоидами. Но все это не касается драгов или эйфи. Для них брак закономерен.

О, только не это! Неужели она рассматривает меня…

Заметив, как я напряглась, Мария мягко улыбнулась:

– Поэтому я прошу рассказать мне немного больше о твоей системе.

Непроизвольно выдохнув, я начала рассказывать о своем доме. Моя визави умела слушать, и вскоре, немного расслабившись, я с искренней теплотой беседовала с ней о жизни, что окружает нас здесь.

– Расскажи мне, как вы с Алексеем познакомились? – с любопытством спросила женщина.

Решив не врать ей, я постаралась ответить честно.

– Первый раз мы встретились в космопорту, я нечаянно облила вашего сына кофе.

– И что он? – приподняла брови Мария.

– Ругался. А потом я сбежала. Потом мы встретились снова, когда Уотерстоун уже вступил в должность, и с тех пор периодически общаемся… по работе.

– А что ты скажешь о характере Алексея? – хитро прищурившись, спросила землянка.

– Ну… Он очень… м-м-м… необычный мужчина. Немного нервный, резкий, но с его работой это понятно.

– Почему ты так решила?

– Э-э-э… Иногда он бывает резок и… кричит…

Я просто не знала, как выразиться тактичнее.

– Знаешь, я бы не удивилась, если бы ты сказала, что Алексей отстраненный, холодный и немного высокомерный. Однако твоя характеристика любопытна.

Отстраненный? Холодный?! Это он-то? Ну, может быть, высокомерный… Хотя, скорее всего, заносчивый и самовлюбленный.

– Ну, если вы так говорите…

Мария кивнула каким-то своим мыслям и продолжила рассуждать:

– Алексей всегда несколько рассеянный. Удивительно, откуда у него дома такая чистота.

– Действительно, просто удивительно, – пробормотала я.

– Знаете, я хочу вам кое-что показать. Конечно, благодаря новейшим технологиям сейчас все файлы хранятся в электронном виде, но я сделала фотографии для всей семьи и на бумаге.

Поднявшись из голографического кресла, Мария двинулась к шкафам и замерла.

– А я ведь и не знаю, где они у него лежат… – грустно заметила она.

– В нижнем правом ящике, – автоматически ответила я и прикусила язык.

Но Мария, словно ничего и не заметив, попросила меня их достать.

Весь следующий час она подробно рассказывала историю их семьи, порыкивая на сына, периодически пытавшегося нас прервать. Я могла уже написать биографию семьи Уотерстоун, когда мой начальник, в очередной раз войдя в комнату мрачный, словно маньяк, сообщил, что мне пора домой.

– Алексей, нельзя так бесцеремонно выпроваживать родителей и девушку.

– Мама!

– Хорошо-хорошо. Надеюсь еще с вами поболтать, Алена.