Любавины - Шукшин Василий Макарович - Страница 86

На другой день он опять пошел на озеро – смотреть, как горит церквуха на закате солнца. И встретил на улице Марию Родионову. И остолбенел: такой красивой девки ему еще не случалось видеть. Пошел за ней… Мария оглянулась.

– Здравствуй, – сказал Ивлев.

– Здравствуйте, – она остановилась.

Ивлев ласково улыбнулся – его немножко пугала красота женщины. И удивляла.

– Вы что, обознались? – спросила она.

– Нет, – Ивлев не знал, что говорить. Стоял, смотрел на нее.

У Марии насмешливо дрогнули губы; она повернулась и пошла прочь.

«Вот это да!», – подумал Ивлев.

В тот же вечер он увидел Марию еще раз – возле клуба.

Она стояла в кругу девушек-студенток. Рядом толпились парни.

Ивлев пошел прямо к ней.

– Отойдем в сторонку, – сказал он.

Мария не удивилась, улыбнулась ему как знакомому.

– Зачем?

– Мне надо сказать пару слов… – у Ивлева от волнения перехватило горло – последние слова он пискнул: «Пару слов».

Мария открыто, громко засмеялась. Засмеялись и все стоявшие поблизости. У Ивлева от стыда и злости свело затылок. Он тоже через силу улыбнулся и, сам не понимая, что делает, вернее, понимая, что делает глупо, взял девушку за руку и хотел силой отвести.

Мария вывернула руку… И тут – как из-под земли вырос – появился чернявый парень, броско красивый тонкой южной красотой – не то армянин, не то азербайджанец.

– Одну минутку, – сказал он. – В чем тут дело?

Мария улыбалась и с любопытством смотрела на Ивлева. Молчала.

Чернявый ловко оттер Ивлева плечом в сторонку, взял за локоть и, немножко рисуясь, сказал:

– Здесь вам делать нечего. Вы меня поняли?

В глазах Ивлева стояла красивая Мария.

– Нет, не понял, – сказал он.

Чернявый вежливо улыбнулся – он хотел казаться страшным.

– Объяснить?

– Попробуй.

Чернявый оглянулся для пущей важности, взял Ивлева за грудки.

– Тебе что, собственно, надо?

Ивлев хотел оторвать от себя руку, но она точно приросла – парень был цепкий.

– Отпусти, дурачок, – спокойно сказал Ивлев, – все равно ты потерял эту девку. Успокойся.

– Да? – парень сильно рванул его в сторону, отпустил и дал пинка под зад.

– Бежи отсюда! Чтобы я тебя больше не видел!

Ивлев вернулся. Драться не хотелось – злости не было. В глазах стояла насмешливая Мария. Почему-то именно в этот момент он поверил, что она будет его.

– Отойдем дальше, я тебе все объясню, – сказал он чернявому.

Чернявый стал в боксерскую стойку, больно ткнул Ивлева в грудь. Ивлев, не разворачиваясь, дал ему снизу в челюсть. Дрались без азарта… Чернявый все пытался боксировать, прыгал, делал обманные движения, но схватывал гораздо чаще, чем Ивлев. Их разняли. Чернявый успел разорвать Ивлеву новую рубаху до пупа и разбил в кровь губы. Зато у самого надолго зажмурился левый глаз.

Ивлев сразу же, как только их разняли, ушел домой, умылся, надел другую рубаху… И пошел опять к клубу. И опять подошел к Марии.

– Меня Петром зовут, – сказал он. – А тебя как?

У Марии радостно заблестели глаза. Ей начинала нравиться эта скандальная история.

– Зовуткой, – откликнулась она.

– Отойдем в сторонку, – Ивлев сам не ожидал от себя такой нахрапистости. Все в нем больно и сладко ныло; как будто все нерастраченное тепло двадцати пяти прожитых весен выплеснулось из тайников души, ударило в голову. Он ошалел.

– Мне здесь хорошо.

– Не пойдешь?

– Нет.

Ивлев хотел улыбнуться разбитыми губами – не получилось: не хотелось улыбаться.

– А почему? – спросил он.

– Что?

– Пойдем!… Чего ты боишься-то?

– Ты сам-то не боишься?

– Нет.

– А тебе не кажется, что ты нахально действуешь?

– Нет, что ты!

– А мне кажется.

– Перестань… Вообще, успокойся… – Ивлев плел черт-те что, только бы не молчать – почему-то боялся замолчать. – Я тебе сейчас все объясню… Пойдем?

– Ты что, дурак, что ли?

– Халда, – негромко сказал Ивлев. Он обозлился вдруг.

Мария смерила глазами поджарую фигуру Ивлева, презрительно усмехнулась.

– Между прочим, за халду придется ответить.

– Дура ты породистая… – Ивлева трясло. – Я ж тебе говорю: пойдем со мной!

Мария отошла от него.

Через минуту к нему подлетел чернявый.

– Я ее провожаю сегодня домой, – решительно заявил Ивлев. – Понял? Отойди, а то я тебе второй глаз закрою, – теперь Ивлев готов был драться по-настоящему.

Чернявый задохнулся от возмущения. Некоторое время молчал.

– Ты что? – спросил он.

– Ничего. Иди сюда! – Ивлев пошел за клуб, в темноту, чернявый – за ним. Дрожь у Ивлева прекратилась, он успокоился: начиналось представление покрупнее.

Он слышал, что сзади, вместе с чернявым, идут еще двое или трое.

Шли долго – уходили от света. Ивлев шагал впереди, не разбирая дороги… Перелезли через прясло в чей-то огород, пошли по грядкам, громко шуршали картофельной ботвой…

– Ударишь сзади – изувечу насмерть, – предупредил Ивлев чернявого.

– Иди, иди, – с дрожью в голосе сказал чернявый и подтолкнул его в спину.

Неожиданно тишину ночи просверлил громкий милицейский свисток: их догоняли.

Остановились.

– Милиция, – сказал один из парней, следовавших сзади. – Все.

– Моли бога, – сказал чернявый Ивлеву.

Подошел милиционер.

– Кончайте эту канитель. Давайте, давайте… Давайте разойдемся.

Чернявый и два его друга ушли.

Ивлев закурил с милиционером (милиционер был молодой парень).

– Влюбился, что ли? – спросил он.

– Влюбился, – просто сказал Ивлев.

– Нда-а… Интересное дело, между прочим: когда влюбляются, малость дураками делаются. Я по себе знаю… – шли по улице, направляясь к клубу. – Я, значит, когда влюбился, – а она за рекой жила, жена-то моя теперь, – так я ночью к ней через реку на руках плавал. Опасно, все-таки, – ночь, а вода у нас в реке холодная, сведет судорогой – хоть закричись тогда. Нет – плыл!

– Она где живет, не знаешь? – спросил Ивлев.

– Кто?

– Эта девушка-то… ну, эта…

– Она – там, – неопределенно сказал словоохотливый милиционер. Помолчал немного и добавил с искренним участием: – Мой тебе совет: отстань от нее.

– Почему?

– По-моему… черт ее знает, конечно, но по-моему, она того… Я уж со вторым ее замечаю. До этого черненького еще один был. Тот здоровый. Уехал чего-то. Может, из-за нее. Но красивая!… Это ж надо такой уродиться. Измучаешься с такой. Пойди с ней куда-нибудь – вся душа изболит: на нее же оглядываются все… Нервы надо железные.

Ивлев глубоко затягивался папироской.

– А она откуда?

– Из служащих. У нас тут приехали из двух городов. Зря так делают, между прочим: из разных городов везут. Так порядка никогда не будет.

– А где она живет-то?

– Там… у Сосниной старухи. Возле магазина. Но ты не ходи туда сегодня, а то мне и так позавчера выговор всучили.

– Нет, я просто так спросил.

У клуба уже никого почти не было – разошлись.

Ивлев попрощался с милиционером и пошел к своему дому. Отошел метров двадцать, подождал, когда милиционер завернет за угол, и пошел скорым шагом к магазину. Шел и думал: «Что со мной делается?». Он хотел еще раз увидеть Марию. Зачем? – непонятно. Надежды, что она оставит чернявого и пойдет с ним, не было. Было одно тупое упорное желание видеть ее и все.

И вдруг встретились.

Чернявый шел в обнимку с Марией и что-то негромко и торопливо рассказывал ей. Мария молчала.

Ивлев первый узнал их – по голосу чернявого. Загородил им дорогу. Мария почему-то испуганно вскрикнула, узнав Ивлева, а ее кавалер ошалело уставился на своего недруга. Ивлев глупо улыбнулся.

– Мне надо поговорить с тобой, – сказал он Марии.

Мария молча обошла его и стала быстро удаляться по улице. Чернявый не знал, что делать: догонять ее или оставаться с Ивлевым выяснять отношения.

Ивлев пошел за Марией.

– Одну минуту!… Подожди! – он не знал даже, как зовут девушку.