Любовь возвращается - Басби Ширли - Страница 14

– О нет, постой. – Решительно схватив Шелли за руку, ео потащила ее к новоприбывшему. – Хэнк, разреши пред-ставить Шелли Грейнджер. Шелли, это Хэнк О'Хара. Они с сестрой Меган держат новый ресторан «Голубой гусь»… Переехав сюда семь лет назад, они привели в порядок старую гостиницу через дорогу. – Глаза Клео лукаво блеснули. – Неплохое местечко, чтобы поесть.

Хэнк театрально схватился за сердце, карие глаза его смеялись.

– А-ах! Моя дорогая, вы нанесли мне смертельную рану: «Неплохое местечко, чтобы поесть»… Какая жестокая несправедливость! – Он послал ухмылку Шелли и протянул ей руку: – Счастлив видеть вас. И позвольте пригласить вас отведать одну из наших прекрасных трапез и лично убедиться, как эта злоязычная ведьма чернит «Голубого гуся».

– Лучше быть злоязычной ведьмой, чем сладкоречивым ирландским краснобаем! – с удовольствием отбрила его Клео. Рот Хэнка растянулся до ушей.

– О-о, это очень хорошо сказано, дорогая. А я-то принес вам ленч. – Он подмигнул Шелли. – Не верьте тому, что она говорит обо мне и моей стряпне. Эта женщина влюблена в меня и не в силах сдержать себя.

С восторгом Шелли заметила, что щеки Клео порозовели. Но боевой блеск ее глаз не угас, и Клео тут же откликнулась:

– А вы, если будете продолжать нести чушь, можете немедленно отправляться через дорогу. – И она стала перекладывать какие-то лежавшие перед ней бумажки. – Идите, идите. Я занята. – И вполголоса добавила: – Влюблена в него, черта с два. Прочь отсюда!

Хэнк весело хмыкнул и пробормотал Шелли:

– Разве она не прелесть, когда сердится? – Клео фыркнула, а он продолжал ухмыляться. – Исполнив миссию милосердия, я возвращаюсь в соляные копи к своим рабским цепям. – Он посмотрел на Шелли и добавил: – Если захотите попробовать, как мы готовим, первая трапеза за мой счет, мисс Грейнджер. – Шелли воочию увидела тот миг, когда он сообразил, кто она. Лицо его помрачнело, и он забормотал: – Грейнджер, Грейнджер. Вы та сестра, что живет в Новом Орлеане! Джош был вашим братом, ведь так? – И когда Шелли кивнула, продолжал: – О, мне очень жаль, что Джош ушел от нас. Он приходил в «Голубой гусь» по три-четыре раза в неделю… иногда просто выпить кофе с пирогом. Мы всегда были ему рады… Когда мы с Мегги впервые приехали в долину, он один пришел нас приветствовать. Познакомил со всеми и сделал так, чтобы мы почувствовали себя частью общины. Он был отличным парнем. Нам будет его не хватать. Многим будет его не хватать.

– Спасибо. – Шелли с трудом проглотила комок в горле. Джош действительно был прекрасным человеком. Даже если – тут она ощутила укол совести – даже если не всегда поступал правильно.

Едва Хэнк вышел за порог, как в лавку забрели еще двое покупателей, и Клео занялась ими. А Шелли подошла к стене с майками. Колокольчик над дверью звякал еще несколько раз, люди входили, но Шелли решила, что оставит разговоры с Клео на потом. Она перебирала майки и блузки в стиле Дикого Запада и вдруг увидела золотую майку с оскалившимся тигром, которая просто вопила: «Купи меня». Еще одна майка ей вовсе не была нужна, и так ее гардероб состоял из одних маек и джинсов, но, горестно улыбнувшись, она все же сняла ее с вешалки. Приложив ее к себе, Шелли посмотрелась в большое, в полный рост, зеркало, расположенное между двумя крохотными кабинками для переодевания в углу лавки. Неплохо. И поскольку бывали дни, когда она была готова зарычать, как тигр, эта вещь явно подойдет к такому настроению. Все еще улыбаясь, она круто повернулась… и оказалась лицом к лицу со Слоаном Боллинджером.

Он стоял в каких-нибудь шести футах, облокотившись на прилавок с джинсами и носками, и его золотистые глаза были устремлены на нее. У нее перехватило дыхание, а сердце бешено застучало. О Господи! К этому она не была готова. И почему, черт бы его побрал, он выглядел таким красивым? Таким мужественным? Она ощущала, что вот-вот растает в лужицу меда… только оттого, что он не сводит с нее глаз.

Она внутренне сжалась, стремясь подавить предательские эмоции, рвавшие ее на части. О нет. Только не снова. Она не станет опять проходить через эту боль и разочарование. Каким бы соблазнительным ни выглядел этот подарок. Вздернув подбородок, через силу улыбнувшись, она протянула ему руку:

– Привет, Слоан. Давно не виделись. – Она могла гордиться небрежной беспечностью, с которой это произнесла. Голос ее не дрогнул. Такой милый, любезный тон.

Он оттолкнулся от прилавка, выпрямился во весь рост, заставив ее сразу почувствовать себя хрупкой и женственной.

– Да, давненько, – протянул он незабываемым низким, чуть хрипловатым, как от виски, голосом. О дьявольщина, у нее от этого голоса пробежала по спине теплая сладкая дрожь удовольствия.

– Ты хорошо выглядишь, – пробормотал он.

Улыбка Шелли застыла. Ей казалось, что лицо сейчас расколется пополам от напряжения, но она удержала все-таки любезное выражение.

– Могу сказать то же самое о тебе.

Слоан провел большой рукой по черным волосам.

– Послушай, – сдержанно произнес он, – я сожалею о твоей утрате.

– Но не о том, что он умер, – ровным голосом произнесла она.

Он покачал головой.

– Ты знаешь, как я к нему относился. И своего мнения не изменил. Я никогда не желал ему смерти, но только лишь потому, что он умер, не стоит считать его святым.

– Я никогда святым его не считала. Он был просто человеком… со слабостями и достоинствами, как и любой другой. Ты же всегда видел только его недостатки. Но никогда – достоинства.

Лицо Слоана напряглось.

– Я подошел к тебе не для того, чтобы вступать в спор… во всяком случае, не насчет Джоша.

– Что ж, тогда наш разговор себя исчерпал. До свидания.

Его пальцы сомкнулись на ее предплечье, и когда она попыталась протиснуться мимо него, резко развернул ее к себе лицом. Внезапно оказавшись прижатой к его сильному телу, она ощутила, что на нее хлынули волной воспоминания о другом времени. Когда они стояли так же, прижавшись друг к другу, и между ними бурлила страсть… Колени ее ослабели. Подкосились под тяжестью прошлого, под памятью о страстных свиданиях, о ночах, проведенных в его объятиях, о полуденных встречах, когда они занимались любовью под жарким летним солнцем. К своему ужасу, она обнаружила, что ее предательское тело все еще откликается на него… а его на нее, если верить давлению чего-то твердого, вдруг упершегося в ее живот.

Он даже не пытался скрыть свою реакцию на нее, но с грустной иронией смотрел ей в глаза.

– Кажется, время не многое изменило в том, что между нами.

Шелли высвободила руку и сделала шаг назад.

– Боюсь, что не понимаю, о чем ты, – произнесла она ледяным тоном, игнорируя бурю в своей крови. – Между нами ничего нет. То, что могло бы быть, кончилось семнадцать лет назад. Или ты забыл?

– Я ничего не забыл! Ничегошеньки. Особенно то, что ты поверила вранью этого ублюдка и сбежала от меня.

– Он не был ублюдком, – сквозь зубы процедила она. – И он не врал. Я слышала своими ушами, что ты говорил той ночью. Я видела тебя с ней. – Она мило улыбнулась. – Кстати, как поживает твоя прелестная женушка? Известно ли ей, что ты разгуливаешь по окрестностям и пристаешь к другим женщинам?

Лицо Слоана окаменело.

– Он тебе не рассказал?

– О чем?

– Что моей жены нет в живых, – сухо произнес он. – Нэнси погибла четыре года назад в автокатастрофе.

Его слова врезались в нее, как товарный поезд.

– О Боже! Слоан, прости! – воскликнула она, и зеленые глаза ее, полные жалости и сочувствия, остановились на нем. – Я ничего не знала. Джош никогда об этом не говорил.

Слоан готов был изо всех сил ударить кулаком в стену. Меньше всего он хотел от нее жалости… Особенно по этому поводу. Тряхнув головой, он горько заметил:

– Я удивлен, что он ничего тебе не сказал и не сообщил свою версию случившегося. Но ведь твой дорогой братец умел держать рот на замке, когда ему это было выгодно.

Шелли сдержала вспыхнувший гневный протест, пронзившее ее мгновенное стремление защитить Джоша.