Снег (СИ) - "Сельман Зик" - Страница 35

  Я повалился на кресло и уставился в телевизор. Уснуть не представлялось возможным. Оставалось только напиваться. Грядущие выходные расхолаживали и подливали масла в огонь моего пьяного распутства. Жаль, ученые еще не придумали хитрой машинки, способной отключать мысли человека. Ведь от них иногда устаешь сильнее, чем от дел.

  Уже после полуночи, когда пятница наконец пополнила мою мрачную коллекцию бессмысленно прожитых дней, раздался звонок в дверь. От испуга я выронил бутылку, она со звоном ударилась об пол, виски выплеснулось и разлилось золотистой лужицей. Чертыхнувшись, я поймал бутылку и поставил ее, жалея не столько испорченный паркет, сколько пролитый алкоголь.

  Звонок раздался снова. Теперь он был настойчивее и вспарывал застоявшийся воздух квартиры гораздо дольше, чем в первый раз. Проклиная незваного гостя, я поднялся и, шатаясь, направился к двери. Пронзительная трель застала меня в прихожей. Это был уже третий раз.

  - Сейчас кто-то получит в табло... - выдавил я, сжимая кулаки. Потом несколько раз вздохнул, будто это могло улучшить мой внешний вид, и щелкнул дверным замком.

  Личность гостя почему-то не вызвала у меня никакого удивления. Я даже на минут подумал, что и правда нахожусь внутри какого-то фильма. Вспомнилось "Шоу Трумана". Я криво улыбнулся, но не произнес ни слова, продолжая тупо пялиться на него. Леха смотрел на меня пустыми глазами и еле заметно покачивался. Кажется, он тоже пил весь вечер. Только на него алкоголь явно подействовал.

  - Привет, - крякнул я как-то чересчур дружелюбно. - Как дела?

  Наблюдать за его реакцией было очень забавно. Кажется, он поперхнулся фразой, которую собирался произнести. Карие глаза нервно забегали из стороны в сторону, а потом до меня дошло: да он меня просто рассматривает! Тут я вспомнил, что шатался по квартире в одних джинсах. Они висели на бедрах, готовые свалится в любой момент.

  - Тааак, - пропел я, - спокойствие! Только спокойствие! И не надо так на меня смотреть. Точнее, смотреть можно, но руками чур не трогать. А то... - На этих словах я помахал кулаком перед его удивленно округлившимися глазами.

  Кажется, тело все-таки сжалилось надо мной и разрешило виски слегка затуманить мой разум.

  - Серег...

  Он произнес мое имя так нежно, что я непроизвольно сглотнул.

  - Можно войти?

  - Странно, что ты спрашиваешь, - ответил я, наблюдая за его лицом. - Раньше мое мнение тебя не очень интересовало.

  Он потупил взгляд.

  - Так можно? - повторил он свой вопрос.

  - А зачем? - упрямо спросил я.

  - Давай поговорим.

  - Как в прошлый раз, да?

  Теперь он сжал кулаки, видимо, вспоминая, чем закончилась наша последняя встреча.

  - Я хочу с тобой поговорить. Больше ничего.

  Наверное, мне стоило его выслушать. Стоило наконец-то повести себя по-взрослому. Выслушать его, сделать выводы. Но я решил быть ребенком до конца. Наверное, потому, что в тот момент мной руководила чистая, ничем не загрязненная обида. Та самая детская обида, которая отличает детей от взрослых. Жгучая и острая, плюющая на логику и аргументы. Я был так зол на него, что с легкостью отказывался от последнего шанса выяснить чем же были наши с ним отношения.

  - Знаешь что? - произнес я, хитро улыбаясь. - Постой-ка здесь. Я сейчас.

  Оставив его в дверях, я протопал в зал, порылся в сумке, нашел бумажник и, вынув из него пятитысячную купюру, вернулся обратно.

  - Вот, держи, - я взял его за руку и сунул в ладонь скомканную купюру. - Бери такси и... пиздуй домой! У меня здесь не переговорный пункт!

  Безумно улыбаясь, я толкнул его в грудь и с оглушительным хлопком закрыл дверь перед самым носом.

  В следующий момент тело пробила дрожь, из горла вырвался сначала какой-то сдавленный хрип, а потом я разразился жутким, нечеловеческим смехом, которого сам испугался. Ковыляя в спальню, я содрогался от рвущихся наружу всхлипов, потом бессильно упал на кровать. Через десять минут смех превратился в жалобное мычание. Еще через минуту я просто тихо плакал. Слезы обжигали лицо и очищали измученное сознание. Кажется, они начали входить в привычку. И впервые в жизни я получал от них удовольствие.

  21

  28 января, суббота

  Какой урод придумал телефоны?! Белл, кажется?.. Один хер - козел!

  Суббота, шесть утра, а я ругаюсь и плетусь в прихожую, чтобы заткнуть истошно орущий на всю квартиру аппарат. Путаюсь в мятых, пропахших спиртом джинсах, прошу телефон замолчать, словно он мой домашний пес, рвущийся на утреннюю прогулку, и злюсь, получая в ответ лишь безжизненное пиликанье.

  - Да что ж такое, мать твою?! Заткнись уже!

  Но телефон не умолкал. Один раз он, правда, сделал передышку, но почти тут же разразился новой трелью, иглами впиваясь в мою чугунную голову.

  Я был уверен, что звонил именно он. Больше некому. Наверное, решил доконать меня очередной болтовней с утра пораньше. Надо же, даже домашний номер разузнал! Я схватил телефон и приготовился извергнуть в него яростные ругательства.

  - Сергей? - спросил незнакомый женский голос, когда я поднес трубку к уху.

  - Алло? - ответил я в растерянности. - Кто это?

  - Вас беспокоят из 36-й больницы. Простите, что звоним в такое время. Нам нужна Ваша помощь.

  Какая еще больница? Какая помощь?

  - Сегодня ночью к нам поступил молодой человек. Его сбила машина. Когда его доставили, он был без сознания. Мы нашли у него в кармане листок с Вашим адресом. Других документов не было. Ваш телефон узнали по справочнику. Вы не могли бы приехать, чтобы опознать его?

  - Как?.. Что значит "опознать"? Он что?.. - Ноги подкосились, я рухнул на пол, судорожно сжимая телефон.

  - Нет, нет! Что Вы! - Женщина на том конце поспешно продолжила. - Простите, я просто неправильно выразилась. Это у нас профессиональное. Он жив. Просто без сознания. Но нам нужно оформить его по всем правилам. Мы не знаем, как его зовут, откуда он. Кроме того, нужно сообщить о случившемся родственникам. Вы не его родственник, кстати?

  - Я?.. Нет. - Бешено стучащее сердце начало потихоньку успокаиваться. - Я... Друг.

  - Так Вы можете приехать?

  - Да, да, конечно.

  - Хорошо. Знаете адрес?

  Дорога до больницы превратилась в настоящую пытку. Кажется, все это вообще происходило не со мной. Я словно превратился в бестелесного наблюдателя, со стороны смотрящего на бледного молодого человека, нервно сжимающего руки и смотрящего в окно такси совершенно пустыми глазами. В замерзшие стекла билась метель. Снег засыпал лобовое стекло, скреб по крыше.

  - Минувшей ночью на Москву обрушилась сильнейшая метель. Из-за выпавшего снега ситуация на дорогах резко ухудшилась, - вещал диктор радиостанции. - Плотный снегопад снизил видимость практически до нуля. В городе произошло большое количество ДТП. Есть пострадавшие. Столичные власти сообщают, что на уборку снега уже вышла вся имеющаяся в распоряжении техника.

  - Что за погодка, а! - поддакнул водитель, глядя в мою сторону. - Нихера не видно!

  Я продолжал смотреть то в окно, то на часы. Время тянулось мучительно долго.

  В приемной царила зловещая тишина. На секунду ее нарушил свист ветра, прорвавшийся внутрь вместе со мной, но как только дверь со щелчком захлопнулась за моей спиной, тишина сдавила виски с новой силой.

  У стойки регистрации скучала уставшая женщина. Она подняла на меня удивленные глаза и спросила:

  - Вам чем-то помочь?

  Я объяснил ситуацию, она внимательно выслушала мой рассказ, кивнула, потом взяла телефон, набрала какой-то короткий номер и, дождавшись ответа, произнесла в трубку: "Мария Викторовна, тут к Вам пришли".