Снег (СИ) - "Сельман Зик" - Страница 15

  боялся поднять голову. Но могу поклясться, что он рассматривал меня, будто

  диковинное животное.

  И вот я наконец-то посмотрел на него, застыв, переминаясь с ноги на ногу и не зная, куда деть руки. Со стороны это, должно быть, выглядело довольно забавно. Я нервничал, будто пришёл в гости к девчонке-однокласснице, которая мне безумно нравилась, и которой я безумно стеснялся. Только одноклассница эта была рослой, широкой в плечах и носила легкую однодневную небритость, что для юной школьницы, согласитесь, довольно странно.

  - Пиво будешь? - спросила кареглазая школьница, прогоняя дурацкое наваждение своим чересчур низким голосом.

  - А можно чаю? Замерз. - По-моему, я сказал это чересчур жалобно, потому что он заметно усмехнулся и пожал плечами:

  - Чаю так чаю.

  Маленькую кухню заливал тёплый свет матового абажура. Атмосферу уюта дополняли обои с рисунком кирпичной кладки. И только встроенная техника стального цвета не вписывалась в общую цветовую гамму. Я даже поморщился, увидев такое кощунственное несочетание цветов. Хотя какое мне дело? Я же не интерьер пришёл оформлять! А зачем я сюда пришёл?..

  Нет, я, конечно, предвидел возможные исходы этого визита доброй воли, но сознательно запрещал себе думать о возможном развитии событий, хотя в тайне очень на это развитие рассчитывал.

  - Садись, - снова скомандовал он. И я снова послушался.

  Со своего места, за обычным кухонным столом, я наконец-то смог рассмотреть его. Свое развитое тело от моих жадных взглядов он спрятал шерстяным свитером и черными спортивными брюками с лампасами на манер адидасовских. К слову, брюки эти очень заманчиво подчеркивали красоту его мускулистых ног. Ложкой дегтя во всей этой красоте были заношенные домашние тапки причудливого коричневого цвета. Увидев их, я даже улыбнулся. Он заметил мою улыбку и впервые с момента нашей встречи смутился.

  Леха поставил чайик на плиту и развернулся ко мне.

  - Как встретил Новый год? - спросил он хозяйским тоном.

  - Нормально... - Отвертелся я, благоразумно умолчав о постыдной пьянке и ее последствиях. - Слушай, а откуда у тебя мой номер?

  Я ждал, что он начнет врать, придумывать что-то нелепое. В общем, уже приготовился к спектаклю одного актера, но он, не теряя железного спокойствия, словно врач, объясняющий пациенту всю серьезность ситуации, ответил:

  - Помнишь, я попросил у тебя телефон в электричке. Потом сказал, что не взяли трубку?..

  Я кивнул с видом совершенного идиота, до которого наконец-то начал доходить ответ на простейший вопрос.

  - Я звонил на свой телефон. Хотел узнать твой номер. Сам не понял тогда, почему. Не думал, что позвоню. - Он опустил глаза и через несколько секунд продолжил: - Я вообще много чего не думал...

  Я еще раз внимательно всмотрелся в стоящего передо мной человека. К образу "Железного Феликса" добавилась новая едва уловимая черта. Кажется, он выглядел растерянным.

  - Понятно, - произнес я как можно спокойнее, хотя всё внутри закипало от

  охватившего тело жара. Горячего чая больше не хотелось. - У тебя пиво

  холодное?

  - Да, - ответил он с какой-то нескрываемой надеждой в голосе.

  - Давай.

  Он кинулся к холодильнику, будто боялся, что я передумаю. Наверное, нам обоим нужно было выпить для храбрости, просто не мог же он пить пиво, пока я с видом гребаного эсквайра церемонно прихлёбывал чай.

  Лёха поставил на стол две тут же запотевших бутылки и сел на табуретку.

   - Там ещё полторашка есть. И водка. И сок.

   - Ага. - Отозвался я, а про себя не без удовольствия подумал: "Подготовился, зараза!" - У тебя открывашка есть?

  Через секунду он открыл обе бутылки и снова уселся рядом, глядя на меня любопытными глазами. В этот момент мне почему-то показалось, что он старается мне понравиться. В животе рефлекторно потеплело.

  Мы чокнулись бутылками и хором в полголоса произнесли самый уместный в этой ситуации тост: "С Новым годом!".

  - Это твоя квартира? - спросил я, осматривая кухню.

  - Да. Раньше здесь бабушка жила. - Простое, даже детское слово "бабушка", произнесенное им совершенно естественно, заставило меня внутренне улыбнуться. - Она умерла два года назад. Родители в другой квартире живут. Недалеко отсюда.

  Он говорил, размахивая бутылкой в воздухе, словно итальянец, не способный объясняться без жестикуляции.

  - Сколько комнат?

  - Две. Хочу ремонт сделать, - будто извиняясь произнес он. - Никак руки не доходят.

  После того, что у нас было, весь этот разговор казался стопроцентным бредом. Отрывком из какой-то мыльной оперы. Отчего-то наше степенное общение казалось попросту невозможным. Ведь он трахнул меня в электричке, потом отсосал в каком-то затхлом подъезде. А теперь сидит в домашних тапках и рассказывает о квартире, как старому знакомому.

  Мои размышления прервал писк кипящего чайника. Лёха соскочил с табуретки и одним точным движением выключил газ. Я засмотрелся его движениями, как телезритель обычно засматривается грациозностью диких пантер по каналу "Дискавери".

  Видимо, постоянные мысли о сексе делают человека не умнее овоща. Иначе как можно объяснить всю мою слюнявую радость от одной возможности просто сидеть и смотреть на него, разговаривать с ним, видеть, как он тянется к плите, как между штанами и свитером на секунду появляется узкая полоска обнаженной кожи, матовой и тонкой, скрывающей под собой напряженные мышцы. От этой безобидной картины тут же пересохло во рту. Я бросился нервно заливать в себя пиво, но утолить жажду не получалось.

  Естественно, я хотел его. Причем сильнее, чем прежде. Но не знал, как об этом сказать. Да и мог ли? Я просто пил пиво и молил Бога, чтобы он вершил мою судьбу хотя бы с небольшим учетом моих пожеланий.

  Когда я очнулся от своих размышлений, на столе уже стояли водка и апельсиновый сок.

  - Есть хочешь? - чересчур заботливо спросил Лёха, отвлекая меня от появления на столе новых предметов.

  - Не отказался бы, - ответил я после некоторых раздумий.

  Потдверждалась информация о том, что пиво возбуждает аппетит. И полнит вовсе не оно, а то, что человек, перебрав этого напитка, начинает жрать, как свинья, не контролируя процесс.

  Если пиво возбудило мой аппетит, то тот, кто мне его предложил, уже целый час возбуждал меня самого. Возбуждал и, похоже, не замечал этого. Абсолютно. Сама мысль об этом была болезненной. И верить в неё совсем не хотелось. Не могло же всё, что он уже сделал, быть случайностью. Размышляя так, я, конечно, походил на ребенка, но что поделать - когда чего-то очень хочется, получение желаемого становится навязчивой идеей.

   - Есть тушеная картошка и курица. Устроит?

  Я кивнул. В голове вертелись какие-то непотребные мысли, озвучивать которые было по меньшей мере опасно для здоровья. Я же не знал, как мой собеседник отреагирует на бьющую через край сексуальность. Меньше всего хотелось выглядеть придурком. Приходилось строить из себя умного и серьезного, хотя после выпитого выходило это с трудом. Пиво будто растворилось во всем теле, просочилось в каждую клетку, расслабляя и придавая мне оголтелой смелости. Показная сдержанность наоборот - с каждой минутой давалась всё труднее.

  С едой и непочатой водкой мы переместились в зал довольно скромной отделки и совсем нескромным плоским телевизором на стене, под которым, словно верный пес у ног хозяина, лежала коробка домашнего кинотеатра. Тонкие колонки, расставленные по углам, я заметил, когда основательно огляделся.

  - Это отец подарил, на день рождения, - бросил Лёха, заметив моё удивление.

  - Понятно. - Я поставил тарелку на журнальный столик. - Видимо, с зарплатой у него все нормально.

  - Он управляющий сети автозаправок, - подтверждая мое предположение, пожал плечами Леха.