Пятнадцатый рай - Клевер Алиса - Страница 37

– Вы обедали, Вера Ивановна, верно? Когда Арина ушла, да? – тут же ухватился Аркадий, аккуратно переглянувшись с Максимом. – Что она сказала? Куда пошла?

– Нам позвонили, – начала было Вера Ивановна, но заметила мужа, а в руке мужа стакан. Пустой. – А это что? Выпил уже! Мало тебе, ироду. В приличном месте ведь, а туда же.

– Отстань ты от меня, мать, – вяло огрызнулся Петр как-то по-будничному, привычно, почти уютно. – Ну, выпил немного, тебе чего? Меня чуть не пристрелили здесь, между прочим.

– Бредишь, да? На ногах еле стоишь! Мало тебе? А за обедом цельну бутылку вина высосал!

– Ничего и не цельну, – обиделся Петр. – И я ее не заказывал.

– Я заказал, это, кстати, Аринино любимое, – влез в семейную разборку Максим. – Вы можете на вопрос ответить – а потом выяснять, кто вино… высосал?

– А кто ж, если не ты ее высосал? – возмущалась Вера Ивановна, едва обращая внимание на Максима. Ей было стыдно, что в таком месте, да за столом с накрахмаленной скатертью, да с ножами и вилками, которых бы хватило на четыре поколения Крыловых, ее муж все равно ведет себя как алкаш подзаборный.

– Да вы что, не помогали, что ли? – защищался Петр, как мог, но позиции его были слабыми.

– Чего там мы помогали. Аринка вообще не пила, а я – полбокала всего… Помогали! – передразнила она.

– У тебя, мать, памяти нет, какие полбокала? – раздухарился Петр, до кровей которого, не иначе, как раз добралось употребленное им бренди.

– Стоп! – крикнул Аркадий. – Хватит! Выпили, не выпили! Какая, к черту, разница. Арина пропала.

– Что? – осела Вера Ивановна и прикрыла лицо руками, совсем так, как это случалось делать Арине. Максим вздрогнул.

Они так похожи. Но такие разные.

Что-то не так. Аркадий прав. Что-то не так. Какая-то мысль назойливо вертелась у него в голове, но он никак не мог уловить ее за вертлявый хвост. Он вдруг вспомнил, как они сидели в доме Крыловых, обедали – картошка, тушеное мясо, грибной супчик. Странно, что и сейчас Максим отчетливо помнил вкус этого супа. Вкуснотища. Наливка…

Он вспомнил, что Арина совсем не стала ее пить, только покачала головой. Хотя мать ее и разлила всем по чуть-чуть. Арина нюхает содержимое рюмочки и морщится, а ее мать смеется над этой детской гримасой.

Это красное сухое – Аринино любимое вино. Они пили это вино тогда, в тот раз, когда занимались любовью на кухонном острове. Аринины стоны и ее изогнутое в страсти тело вставали перед глазами Максима, и сердце пронзила острая боль, чувство безнадежной потери. Он должен вернуть ее, чего бы это ему ни стоило.

Вчера Арина отставила бокал и попросила мятного чаю. С родителями отказалась от бокала вина. Почему она не стала пить свое любимое? Разлюбила его?

Она хотела поговорить с Максимом.

Сказала – серьезный разговор.

О чем?

Сознание подкинуло Максиму странную мысль, и не догадку даже, а так, мимолетное подозрение, абсурдное, но тем не менее навязчивое, не отмахнешься. Что это, о чем это он?.. Ах да… Она хотела серьезно поговорить с ним до того, как они станут женой и мужем. Он поначалу решил, что разговор о какой-нибудь ерунде. Что-нибудь об уважении ее свободы и внутренних границ, что-нибудь о ветеринарных делах, или это будет любая другая чушь, которую Арина могла считать важной.

Что, если это была не чушь? Что, если разговор должен был стать серьезным по-настоящему?

– Где ж она? – Вера Ивановна отняла от лица ладони и огляделась, словно надеялась, что сказанное Максимом – глупая шутка, и Арина сейчас выпрыгнет из какого-нибудь угла. Но ничего не изменилось, только ветер с террасы поднимал тонкие занавеси вверх, а они снова опадали на пол.

– Мы не знаем. Давайте присядем и все обсудим, – начал Аркадий. – Арина вышла из отеля, встретилась там со своей подругой Нелли и ушла.

– Нелька? Она что, приехала? Вы ей позвонили? – зачастила Вера Ивановна. Максим же стоял в задумчивости и смотрел на бутылку виски.

– Нет. Мы не звонили. И мы не знаем, куда они ушли.

– Что… что вы говорите такое? – совсем растерялась Крылова, но Максим держал свою мысль, чтобы она не ускользнула.

– Так вы сказали, она отказалась от вина?

– Да! – растерянно кивнула Вера Ивановна. – Хорошая девочка.

– Да, хорошая, – согласился Максим. – Это ее любимое вино, и я специально заказал его для нее. Почему же отказываться? Она в последнее время плохо себя чувствовала…

– Что у тебя на уме? – свел брови Аркадий.

– Я не знаю, не знаю. Может быть… и тогда это все объясняет. Я знаю, это звучит дико. Вдруг она…

– Ты можешь говорить нормально? – возмутился Аркадий, но вдруг понял, о чем говорит Максим. Понял, почему он так переменился в лице.

– Что, если она сказала об этом Нелли? – еле слышно, одними губами прошептал Максим. И вся картина встала перед ним в ее простой ясности. Что, если его девушка беременна? Что, если Нелли и, таким образом, его отец узнали об этом раньше, чем он, Максим?!

– А это возможно? – воскликнул Аркадий. – Я знаю, что ты возил ее в Берлин.

– Да, возил! – рассмеялся Максим нервным смехом. – В начале лета. Действие укола – три месяца. Я – идиот.

– Какого укола? – спросила Вера Ивановна с подозрением. – Аринка не такая, она никогда не станет колоться.

– Вера Ивановна, да подождите вы! – воскликнул Максим с раздражением. Он огляделся, словно прикидывая, с чего начать. Аркадий понял его и тоже принялся рассматривать поверхности – столы, маленькие придиванные столики, ящики, содержимое карманов сумок. Аркадий прошел в спальню.

– Что происходит? – растерянно спросила Вера Ивановна, а Петр как ни в чем не бывало, аккуратно, бочком подобрался к бару, достал оттуда бутылку виски и сделал большой глоток из горла.

Через несколько минут активных поисков они нашли то, что искали. Арина и не собиралась прятать их слишком далеко – два использованных теста на беременность. Она просто положила тесты в свою косметичку, там же, где вчера она и сделала их – в ванной комнате их с Максимом пентхауса. Чтобы потом серьезно поговорить об этом. Максим с изумлением смотрел на две тонкие картонки с маленькими окошечками посередине. Оба – положительные.

Два полоски.

– Она беременна, – Максим едва смог выговорить эти слова.

– И это все объясняет, – подытожил Аркадий. Вера Ивановна рывком прижала руку ко рту, будто удерживая в себе вскрик.

На сей раз пауза длилась куда дольше, и даже Петр утратил интерес к спиртному. Максим безвольно сидел на кровати, и его красивые и значительные черты приобрели жалкость. Он сидел, опустив голову, как побитый пес. Аркадий сидел рядом с ним. Оба молчали, а тесты лежали рядом, как немые доказательства того, какими слепыми могут быть люди.

– Господи, она ждет от меня ребенка, – прошептал в пространство Максим. – А я ведь говорил ей, что не хочу детей. Поэтому она и не сказала. Меня убить мало.

– Ты говорил такое? – потрясенно посмотрел на него Аркадий. – Почему?

– Я не знаю. Никогда… Я никогда не думал об этом всерьез. Это никогда не было реальностью, знаешь? Я не хотел привязанностей. Не хотел никого делать несчастным.

– Максим, но, если она беременна, он не убьет ее. Это сейчас главное.

– Она думает, что я не хочу этого ребенка! – Максим посмотрел на Аркадия, и глаза его были больными, полными отчаяния. – Она будет думать, что я его не хотел! Она, наверное, боялась мне сказать. Я не могу этого вынести. Я должен был…

– Оставь… – Аркадий тронул его за плечо. Это был жест сочувствия.

– Но я хочу, понимаешь? Я хочу, чтобы она была счастлива, я хочу дать ей все, что только может предложить… эта планета. – Максим говорил и не стеснялся слов, боль души вытеснила ощущение их претенциозности. – Каждый рассвет. Красоту, водопады. – Он помолчал. – Все, что можно купить за деньги и еще больше. И конечно, я хочу этого ребенка, господи, я так хочу его. Ее ребенка, нашего с ней ребенка! Это просто бред, абсурд, что я ее потерял.