Магический подход. Искусство жить плодотворно - Робертс Джейн - Страница 11

[3] Из моего дневника снов.

Сон, раннее утро среды, 12 августа 1980 года (см. также мою картину в конце этого сеанса).

Как обычно, цветной. Мне снилось, что я в Нью-Йорке и вернулся к своей первой любви, рисованию комиксов. Причем не комических сборников, а длинной фэнтези с приключениями, которая выйдет в цвете и займет целую страницу воскресной газеты. Я видел свои рисунки для первой страницы, примерно вдвое крупнее, чем они будут в печати, лежащими на плоском письменном столе. Они были сделаны черным контуром. Для комиксов я рисовал только черно-белый вариант, цвет добавлялся при печати.

Во сне я не помнил своего возраста (шестьдесят один год), не помнил и о своем обязательстве рисовать ежедневную полосу. У меня был очень молодой помощник, напоминавший мне Тома Лантини — моего друга-художника, который учился на класс младше меня в школе в моем родном городе Сэйре, штат Пенсильвания. Во сне я оставлял пустыми некоторые места на полосах, предназначенных для воскресной страницы, и их дорисовывал мой безымянный помощник. Мой главный персонаж — мужчина в облегающем костюме, как у Человека-Паука, с длинным плащом, находился на несколько кадров выше, в центре страницы — довольно рискованная концепция для раскадровки комикса. Я хорошо знаю этот тип персонажей, потому что в начале сороковых в «реальной» жизни входил в команду художников, работавших с популярным героем комиксов, Капитаном Марвелом. Мой воображаемый персонаж уверенно смотрел в лицо читателю — но я не нарисовал ему голову! Это сделал мой помощник на небольшом отдельном куске картона, прикрыв его сверху калькой. Мне показалось, что голова получилась слишком маленькой, но нарисована она была хорошо, довольно молодое и симпатичное лицо, кудрявые черные волосы, — то, чего и ожидают от магических персонажей. Мне показалось, что лицо едва ли не слишком молодое для мощного телосложения, которым я наградил персонажа, хотя критиковать я не стал При печати оставалось только соединить тело и голову. Я сидел за письменным столом, изучая работы помощника.

* * *

Моя школьная учительница рисования, мисс Боу-ман, учила и Тома Лантини. Она в свое время одолжила мне денег, чтобы я поступил в коммерческую школу искусств в Нью-Йорке. Точно так же она помогла и Тому, который пришел в ту же школу. См. примечание о мисс Боуман после сеанса 10 сентября.

Том начал учиться на год позже меня. Я помог ему получить комнату в том же общежитии, в котором жил сам. Я рассказывал Джейн, что сначала немного завидовал Тому, — наверное, мне казалось, что он каким-то образом вторгается в мои отношения с мисс Боуман. Джейн говорит, что с учетом этого мой сон еще интереснее. Вот как она его истолковала.

Среда, 13 августа 1980 года, сон. Еще один замечательный сон Роба На последних сеансах Сет говорил о «естественном „Я"», или «естественной личности», — что это еще и магическая личность. В этом сне Роб визуально обрабатывает эту идею. Его самая тесная связь с магией — период работы над комиксами про Капитана Марвела, магического персонажа. Получившийся во сне образ, в двух частях, показывает, что у него почти сложилась идея, нужно только собрать ее. Во сне Роберт видит, что возвращается к комиксам, но к воскресному (специальному) изданию, а супергерой значительно больше бросается в глаза, чем принято в комиксах. Я думаю, что маленькая голова выражает мысль о том, что интеллект менее или не столь важен, как раньше думал Роберт. В конце сна Роб говорит, что голова казалась едва ли не слишком молодой для нарисованного им тела, — может быть, это означает, что естественное «Я» во многих смыслах моложе интеллектуального. Я думаю, что во сне Роб был собой, его магическое «Я» выражено через персонажа; и он сам же — помощник, который рисовал голову.

Во сне его помощник — знакомый. Я не уверена, что именно означает эта связь, — разве то, что во время общения, и Роб, и Том верили в магические аспекты жизни, которые сейчас пришли на помощь Робу, помогая ему рисовать голову персонажа

[4] Через два дня после первого сеанса для «Магического подхода» Джейн описывала свое мысленное общение с нашим дорогим старым другом «Мэри» (так я ее назвал).

8 августа 1980 года... вчера, поздно вечером, я почувствовала мысленную связь с Мэри. Она говорила, что хочет зайти, и даже сказала, что останется на ночь. Я несколько встревожилась, и разговор прервался. У меня возникло ощущение, что между Мэри и ее мужем (они недавно женаты) что-то произошло, например ссора. Она хотела остаться у нас на ночь, может быть, оставив сына с мужем Мне казалось, что это плохая мысль. Я раньше уже говорила о семейной жизни Мэри...

Утром Мэри позвонила Голос у нее был расстроенный, Роб, который тоже с ней говорил, согласился с этим. Но я не упомянула об этом случае, хотя проверить было любопытно. Но я не хотела вмешиваться.

[5] Мой сон про Мэри. Сон, раннее утро воскресенья, 10 августа 1980 года.

Его трудно вспомнить, а то, что я помню, не имеет для меня смысла. Цветной. Мне снилось, что мы с Джейн едим за маленьким столиком на террасе ресторана или кафе. Лето. К нам подходит наша подруга Мэри. Она была одна, и я не помню, чтобы она что-нибудь нам говорила У нее в руках был большой альбом для набросков, пятьдесят пять на семьдесят шесть сантиметров, кажется. Можно предположить, что листы в нем должны быть белые, готовые к рисованию. На самом деле, когда Мэри открыла обложку и показала блокнот нам с Джейн, на первой странице был большой красивый узор из листьев и цветов, похожий на те, какие бывают на простынях. Я пролистал несколько страниц альбома Мэри и увидел, что на всех повторяется тот же рисунок в красном, зеленом цвете и т. п. Из-за узора альбом было невозможно использовать по назначению. Я несколько раз просыпался, вспоминал этот сон и думал, что обязательно надо его запомнить.

Толкование Джейн, сделанное в тот же день, в который он мне приснился:

«Восхитительный небольшой сон, который отлично передает нужное сообщение. Представления Мэри о романтике и занятиях любовью (которые символизируют современные простыни в цветах) переносятся из спальни в ее искусство, причем так, что это его пятнает. Перенос узоров с простынь на листы блокнота — это великолепно. На мой взгляд, Роб выбрал именно альбом, а не печатную бумагу, скажем, потому что его искусство — это рисование, тогда как у Мэри — писательство. Возможно, это также устанавливает связь с набросками Мэри о своей жизни. Может быть, используя свое искусство как символ, блокнот для набросков, а не печатную бумагу, Роб подчеркивал конфликтное отношение Мэри к сути ее работы.

Мэри показывает нам большие листы бумаги на террасе ресторана — в месте, где на публике удовлетворяются физические потребности. Терраса подчеркивает аспект публичности. Это означает, что идеи Мэри связаны с социальными ценностями, но она хочет, чтобы ее потребности удовлетворялись общественно допустимым публичным способом. Это может касаться ее недавнего брака...

Ты видишь, что сон описывает это все проще и более связно, чем получается у меня!»

Однако я сказал Джейн, что ей удалось намного лучше и интуитивнее истолковать мой сон про Мэри, чем смог бы я сам. Большое ей спасибо!

Примечание: за несколько часов до сегодняшнего сеанса Джейн написала:

«Среда, 13 августа, 1980 года. Звонила Мэри. Со времени нашего последнего разговора она решила уйти от мужа...»

Вымышленный персонаж. 1968 год.. Портрет работы Роберта Ф. Баттса (1919—). Доска, масло

Человек, которого я рисовал в 1968 году, очень похож на магического персонажа типа Капитана Марвела, который приснился мне через двенадцать лет, в 1980-м. Я не утверждаю, что между ними есть связь, хотя она может существовать не на сознательном уровне, а на каком-то другом