Леди-цыганка - Басби Ширли - Страница 32

Задетая ее вмешательством, старая Августа бросила на Сеси недовольный взгляд.

– Разумеется, он так и поступит, – сказала она сварливо и добавила:

– Но мне кажется, вы захотите иметь нечто большее, чем просто хорошо воспитанную жену.

– О, совершенно верно. Конечно, вам нужна невеста, обладающая и красотой, и умом. – И взгляд леди Сеси с гордостью остановился на Элизабет, как бы говоря: «А вот вам и прекрасный пример!»

Джейсон сразу стал серьезным.

– Поскольку вы уже знаете, что мне нужно, оставляю вам это решать. А я удаляюсь. Кто знает, – добавил он, – может быть, меня и устроит ваш выбор. – И с этими словами, развернувшись на каблуках, покинул их.

Глядя, как он пересекает комнату широкими шагами, и, подождав, когда он выйдет, Августа смерила Сеси недобрым взглядом и сердито сказала:

– Ну, моя милая, вы прямо запустили ему колючку за шиворот. Вы что, не заметили, что молодой человек больше не ухаживает за вашей своенравной дочерью?

– Как вы можете так говорить? Элизабет вовсе не своенравна, – вспыхнула задетая за живое Сеси.

Но не в ее силах было остановить старую Августу.

– Впрочем, своеволие здесь ни при чем. Сэвидж захочет в жены женщину, обладающую душой! – отрезала она.

Сеси самодовольно заулыбалась.

– Дорогая, Элизабет – самая душевная и умная из всех.

Но Августа не знала жалости.

– Ему не нужен второсортный товар, а мне жаль ее мужа!

– Но она же не виновата, что он покончил жизнь самоубийством!

– Ба! Да всем известно, что это она довела его своими экстравагантными выходками и истериками!

– Не правда! – взвизгнула Сеси и поджала губы. Плевать ей на то, что старая карга – крестная ее Эдварда и вдовствующая герцогиня. – Вы просто не знаете, что говорите, – продолжала она дрожащим голосом. – Ее муж всегда был неуравновешенным молодым человеком. Элизабет не повезло, что она вышла за него замуж!

– Это ему не повезло, хотели вы сказать! – заявила Августа.

Задохнувшись от ярости, Сеси вскочила и, ледяным тоном пожелав своей мучительнице спокойной ночи, почти выбежала из комнаты.

Августа удовлетворенно рассмеялась по-стариковски скрипучим смехом. Вот дура! Решила с ней тягаться! Они с дочерью настолько глупы, что хотят заполучить Сэвиджа!

Джейсон думал о том же, входя в карточный салон и разыскивая глазами Бэрримора и Харриса. Элизабет безусловно прекрасный партнер в постели, но Боже упаси любого мужчину жениться на ней! Не увидев друзей, он уже хотел уйти, но было поздно. Снова Пендлтон!.. Потом он пытался найти оправдание своему поведению и пришел к выводу, что Пендлтон слишком действовал ему на нервы. Секундами позже все было сделано, и он покинул комнату, глубоко удовлетворенный. Приказал подать свой экипаж, и тут к нему подошли Бэрримор, Харрис и Браунли.

Браунли готов был замять скандал, но, по мнению Тома, в комнате было слишком много свидетелей нанесенного оскорбления и ответного вызова. Проклятие! Что заставило Джейсона так поступить? Видя его холодное, непроницаемое лицо. Том терялся в догадках. Донельзя огорченный и смущенный Браунли не знал, на кого больше сердиться – на Пендлтона, затеявшего скандал, или на Джейсона, который закончил его таким неожиданным образом. Слава Богу, что при этом не присутствовали дамы. Он надеялся, что мужчины будут молчать и дело не получит огласки.

Но Бэрримор молчать не собирался.

– Черт возьми, Джейсон, – сердито сказал он, – ты не можешь сказать, что этот парень сейчас оскорбил тебя. А если ты счел это за оскорбление, почему не вызвал его раньше, когда он действительно обидел тебя?

Пожимая плечами, Джейсон пошел к своему экипажу.

– Предпочитаю наносить удар первым, мой друг. Не в моих правилах стоять и ожидать заклания.

– Проклятие, Джейсон! Я не понимаю тебя! – клокотал Бэрримор.

Взяв поводья, Джейсон кивком отпустил грума, державшего нетерпеливых лошадей, и обернулся к группе мужчин.

– Простите мой поспешный отъезд, – сказал он, – но ветер усиливается, да и лошадей трудно сдерживать. Передайте мою благодарность вашей супруге, Браунли. Я прекрасно провел время и надеюсь, мы еще увидимся.

Бэрримор попытался что-то сказать, но наткнулся на убийственный взгляд Джейсона. Глядя ему прямо в глаза, Джейсон произнес:

– Вы с Томом все уладите, верно? Бэрримор неохотно кивнул, а Том засунул палец под воротничок, как будто тот стал вдруг ему тесен.

– Значит, все в порядке. Надеюсь получить от вас известие до бала на следующей неделе. – Он улыбнулся, глядя на их обеспокоенные лица:

– Не волнуйтесь, дети мои, все будет в порядке!

Глава 11

Стояла ясная лунная ночь, и, хотя северный ветер давал о себе знать, Джейсон весь отдался короткому путешествию. Он даже пожалел, когда оно кончилось. На шум подъехавшего экипажа вышел Жак и, увидев своего господина, крикнул задремавшего мальчика-конюха. Вдвоем они быстро выпрягли лошадей, от которых валил пар, и отвели их в стойла.

Джейсон вошел вслед за ними в полумрак конюшни, вдыхая ее запах, – запах лошадей, свежего сена, кожаной упряжи. Спать ему не хотелось. Он прошел вдоль стойл, приметив, что лошади, купленные сегодня утром в цыганском таборе, уже прибыли и размещены по местам. Гнедая, в черных яблоках кобыла, морда которой выдавала ее арабское происхождение, слабо заржала, когда он подошел к ее стойлу. Гнедая беспокоилась, не понимая, почему ее заперли здесь и нельзя вольно побегать по просторам в эту лунную ночь. Он погладил бархатную кожу кобылы и, когда она уткнулась в его ладонь, прошептал:

– Тихо; моя прелесть. Какая же ты красавица! Интересно, каким это образом ты и твои товарищи угодили к цыганам?

Потрепав лошадь по шелковистой шее, Джейсон решил, что пора возвращаться. Жак и конюх уже сделали все, что нужно. Жак устремил на хозяина вопросительный взгляд своих черных глаз.

– Мне ничего не нужно. Просто захотел посмотреть на новичков, – сказал он в ответ на его немой вопрос. – Спокойной ночи. – И зашагал к гостинице.

Наверху он снял плащ и камзол. Взглянув на каминные часы, с удивлением отметил, что еще довольно рано, стрелки едва перевалили за полночь. Разбив тлеющее полено на огненные угли, крикнул Пьера, чтобы тот помог стащить блестящие длинные сапоги, и после отослал его небрежным щелчком длинных пальцев.

Оставшись один, он подвинул кресло к камину. Тишина била в уши, нарушаемая лишь потрескиванием углей и тиканьем часов. Горели несколько свечей, оставленные Пьером. Рядом с камином – можно дотянуться рукой – стоял изящный столик с мраморным верхом, хрустальный графин на нем был полон бренди. Сжимая в пальцах стакан, Джейсон бездумно уставился на огонь. Он был неподвижен – редкое для него состояние. Потом вдруг осушил стакан до дна, с шумом поставил его на столик, резко вскочил и забегал по комнате, напоминая зверя в клетке. Быстро прошел в спальню и с отвращением посмотрел на кровать.

Она стояла на возвышении в глубине комнаты, с рубиново-красными бархатными занавесями балдахина, чудовищно огромная в свете одинокой свечи, зажженной Пьером. Раздвинув занавеси, он заглянул за балдахин. Постель была разобрана, одеяло откинуто, виднелись белоснежные льняные простыни. Все как будто приглашало ко сну, но спать Джейсону не хотелось.

Он опять беспокойно заходил по комнате. Надо было уговорить эту цыганку прийти сегодня! Она помогла бы скоротать время. Ухмыльнувшись, он подошел к гардеробу, ступая по мягкому ковру. Вот что ему нужно! Женщина! И придя к такому счастливому заключению, быстро сбросил с себя остатки вечернего костюма, протянул руку в глубину шкафа и начал что-то искать в его недрах.

Пьер громко протестовал, когда Джейсон решил взять в поездку костюм из оленьей кожи, особенно куртку с длинными рукавами, украшенными кожаной бахромой. Пьер был убежден, что такая одежда способна украсить только дикаря. Он и сейчас улыбнулся, вспомнив об этом. Вместе с курткой и штанами были упакованы и мокасины. Одев кожаный костюм и встав перед большим, во весь его рост, зеркалом, он остался собой доволен. Можно поклясться, что стены этой гостиницы не видели ничего подобного. Этот наряд больше подходил для равнин Техаса или деревни индейцев, а сам Джейсон со своим загорелым лицом и черными волосами вполне сошел бы в нем за индейца.