Бурятские сказки - Автор неизвестен - Страница 36

— Видишь ли меня? — спрашивает.

— Не видать ни тебя, ни шапки, — отвечает парень-сирота.

— Потому что это шапка не простая, а волшебная, — говорит старик. Снял шапку с головы, пришли они домой, старуха их у ворот встретила.

Только с той поры лишился парень-сирота покоя и сна. Все о шапке думает. А старики ничего и не замечают. Понравился им веселый и смышленый парень. «Будь нашим сыном», — говорят. «Будьте и вы мне, сироте, за родителей», — отвечает парень.

По весне собрались старик с названым сыном ехать все в тот же лес за дровами. Взял старик ключи, отомкнул окованный железом сундук, вынул из него шапку-невидимку и положил ее за пазуху.

Принялись в лесу старый да молодой за дело. С утра дрова рубят, а намахавшись за день топорами, спят ночью как убитые. Парню по ночам снилось, днем мечталось, как бы заполучить эту шапку, но старик не расстается с нею и на малое время, все за пазухой держит.

Вот стало солнце припекать. Несподручно стало в теплой одежде работать. Скинул парень свой дэгэл. Глядя на него, снял свой дэгэл и старик, засунул он шапку в рукав, запахнул дэгэл и рядом с берестяным туеском положил.

Рубит парень дрова, рубит, потом подойдет попьет курунги из туеска и опять за работу. Старик тем временем смотрит за парнем и думает: «Не выходит названый сын из-под моей воли, на шапку-невидимку и не глядит даже». Успокоился старик, стал названому сыну еще больше верить. А паренек тем временем умом раскидывает: «Зачем старику шапка? — спрашивает себя. — Пролежит это сокровище без дела под рваным дэгэлом. Никакого проку от нее не будет. А окажись она в моих руках, я бы и себя, и стариков осчастливил. Не рубили бы мы дрова не покладая рук, не гнули бы спину, не разгибаясь целыми днями». Как-то говорит паренек:

— Пойду курунги попью, а то во рту пересохло.

Взял он в руки берестяной туесок, сам одним глазом на дэгэл, другим на старика смотрит. Видит — старик не оборачивается, потянулся паренек к дэгэлу, развернул его, схватил шапку, надел на голову и был таков!

Глянул старик в сторону телеги: нет названого сына. Схватился за дэгэл — и шапки нет! Примчался старик домой, спрашивает у старухи: не заглядывал ли, мол, наш названый сын в селение, но старуха только руками всплеснула: «Ох, горе нам за грехи наши! Видно, и вправду люди говорят: чужого сына не усыновляй, черный валун за подушку не принимай». А старик обхватил голову руками и шепчет: «Не должен обмануть меня названый сын, не должен…»

Тем временем парень вышел на большую дорогу и зашагал в сторону юго-запада. Где ночь его застала, там и переночевал, с утренним солнцем дальше отправился. Долго он шел, наконец видит: скачет ему навстречу всадник на аргамаке. Играет под седоком еще не объезженный конь, на дыбки встает, хочет наездника сбросить.

— Откуда и куда идешь, паренек? — кричит всадник.

— Издалека, — отвечает парень-сирота. — Давно уже у меня маковой росинки во рту не было. Вы бы отвели меня домой, покормили, чаем напоили. А я бы вам за это коня объездил, на скачках бы первым пришел.

— О чем ты говоришь! — рассмеялся всадник. — Мой аргамак тебя в два счета скинет.

— Гляди-ка на него, какой резвый! — с издевкой говорит парень-сирота. — Я не одного жеребца-трехлетку объездил. Норовистые были, как шелковые стали. Почему бы мне не удержаться и на вашем коне? Почему бы не попробовать?

Не устоял против таких слов объезжающий коня всадник.

— Ладно, — говорит, — пусти коня вон до той горки и возвращайся обратно. Я здесь подожду.

Вскочил паренек-сирота на аргамака, помчался к горке. Во всем послушен конь новому наезднику — не скачет, а расстилается ветром над степью. Подъехал парень к горке, вынул шапку-невидимку, надел и был таков! Смотрит хозяин: нет ни его аргамака, ни всадника. Стал он в даль всматриваться, стал искать пропажу. До вечера ходил по степи, пока не отчаялся. «Не человек это был вовсе, а оборотень», — решил хозяин аргамака. А когда дошел до такой догадки, то перепугался, прибежал домой, рассказал о случившемся людям. Но люди отказались ему верить.

Тем временем паренек-сирота, отъехав подальше, снял шапку, взмахнул плетью, пустил коня во всю прыть. Почувствовал конь под собой настоящего седока, взвился над степью, ручьи за ручьи не считает, горки за горки не принимает, леса да перелески меж ног пропускает. Мчится конь целый день, мчится другой, а вокруг ни одного селения не видать. На двадцатый день последние съестные запасы приел паренек-сирота. На двадцать первый увидал у подошвы большой горы старика-пастуха.

— Чьих телят пасешь, дедушка? — спрашивает паренек-сирота.

— Хозяйских, — отвечает пастух. — А хозяева мои — очень богатые люди. Семьдесят лет я на них работаю, богаче не встречал.

— А что ты, дедушка, делаешь после того, как пригонишь телят домой?

— Запираю в загоне с высоким забором, — отвечает пастух. — Потом захожу в юрту, съедаю тарелку мяса, выпиваю чашку чая, выхожу на улицу, стою, опершись на изгородь, табак покуриваю. Пока курю, присматриваю за коровами, которых женщины доят. Если корова лягаться начнет, я ей ноги связываю сыромятным ремешком. Если бодаться примется, на рога веревку накидываю, к столбу приматываю. На том моя работа и кончается.

Пустил паренек-сирота своего аргамака в степь пастись, поменялся со стариком-пастухом одеждой, сел на его лошадку и погнал телят к юрте богача. Запер переодетый парень телят в загоне с высоким забором, зашел в юрту, увидел слева от очага тарелку мяса, съел его, наваристым бульоном запивая, но так и не наелся.

Заметил это богач и говорит:

— Что-то наш старик сегодня сильнее обычного проголодался. Добавьте ему мяса.

На этот раз наелся парень досыта. Вышел, оперся на изгородь. Женщины коров доят, меж собой перекликаются. Но вот взбрыкнула одна корова, молоко пролила.

— Старик, — закричала низенькая светловолосая женщина, — иди сюда скорее, спутай пеструшке ноги!

Стал парень спутывать корове ноги, а она возьми да лягни его. Рассердился парень, так схватил корову за ногу, что кость сломал.

Побежала низенькая женщина к богачу жаловаться:

— Старик-пастух так ухватил в сердцах пеструшку, что она обезножела.

Рассмеялся богач.

— С нашим стариком что-то случилось, — говорит сквозь смех. — Раньше тарелкой мяса наедался, теперь наедаться перестал. Раньше на него никто не жаловался, теперь прибежали. Откуда только у старого сила взялась?

Распорядился богач забить корову на мясо и как следует угостить пастуха. А парню только этого и надо. «Наемся впрок, — думает про себя, — и могу скакать на своем аргамаке хоть на край света».

Выгнал он стадо на следующее утро, целый день пас на привольных лугах, а вечером вернулся тем же путем к подворью богача, запер скот в загоне с высоким забором. А когда сел за стол, то опять не наелся одной тарелкой мяса. Богач только руками разводит: «Отчего этот старик на старости лет обжорой стал?»

Вышел парень на улицу, оперся на изгородь, трубку вынул.

— Старик, — кричит высокая черноволосая женщина, — иди привяжи бодливую корову, никак справиться не могу!

Подошел парень к буренке, взялся за рога, хотел было веревку накинуть, но корова мотнула головой и свернула себе шею.

Побежала черноволосая женщина к богачу.

— Мой господин, — кричит, — пастух свернул буренке шею! Что делать?

И вновь рассмеялся богач.

— Не иначе, — говорит, — как наш старик молодеть начал!

Закололи и эту корову, освежевали, наварили полный котел мяса. Наелся парень впрок, надел свою шапку и был таков!

Отыскал он в степи своего аргамака, оседлал его и пустился в путь-дорогу.

Хорошо отдохнул аргамак, на привольных лугах сил набрался. Скачет день, скачет два и устали не знает. Через горы одним махом перескакивает, по долинам иноходью идет.

Ехал парень, ехал и добрался до большого селения. Хотел зайти в крайнюю юрту, а хозяйка вышла на крыльцо, дверь запирает.

— Куда это вы на ночь глядя собрались? — спрашивает парень.