Бурятские сказки - Автор неизвестен - Страница 31

— Мой хозяин, богач Хинхунай, надумал посвататься к вашей дочери.

— Мы не против, — отвечает Хартаган-хан. — Выдадим свою дочь за богача Хинхуная. Только хотелось бы нам прежде взглянуть на дорогого зятя.

Прибежала лисица за Хинхунаем, а у того надеть нечего, дэгэл весь в дырах да заплатах. Что делать?

Набрала лисица в поле самых ярких цветов, утыкала ими драный дэгэл Хинхуная: что ни дырка — то цветок, что ни заплатка — то десять; заблестел дэгэл, словно вышитый серебром и золотом. Привязала лисица к подолу камушки, привязала их и к другой одежде Хинхуная, а потом стала поучать его:

— Когда начнем подплывать ко дворцу Хартаган-хана, я переверну лодку на самом глубоком месте. Вот тогда не зевай: сбрось с себя всю одежду, пусть камушки ее на дно утянут, а сам плыви к берегу нагишом.

— Какая ты у меня умная! — говорит Хинхунай. — Все сделаю, как ты сказала.

Пошли они на берег, сели в лодку и поплыли ко дворцу Хартаган-хана. Высыпали на берег подданные хана, стоят, смотрят, как богач Хинхунай плывет свататься. Показалось им издали, что одежды жениха огнем горят на солнце, столь они великолепны и богаты.

— Какой красивый дэгэл у богача Хинхуная! — заговорили все наперебой.

На самой стремнине вильнула лисица хвостом, покачнулась лодка и опрокинулась. Стал Хинхунай вокруг лодки барахтаться, стал с себя ветхую одежду снимать да по течению пускать. Только ни дэгэл, ни портки дальше лодки не уплыли — камушки их мигом на дно унесли. Остался Хинхунай нагишом.

Распорядился хан, и кинулись его слуги спасать жениха Хинхуная. Вытащили его на берег, одели в лучшие одежды с ханского плеча, во дворец привезли.

Стали дорогих гостей лучшими яствами угощать, сладкими винами поить. А лиса все сокрушается, все приговаривает:

— Какие богатые одежды утонули! Столько на них было золота да серебра понашито, что они мигом на дно пошли!

Посмотрел Хартаган-хан на жениха; видит: парень хоть куда! — и лицом пригож, и статью крепок, и в плечах широк. Говорит хан:

— Будь же ты всегда бел, как заяц, справен, как лучшая овца в стаде. Живи сто лет, владей резвым конем!

— Хан-батюшка, — обратился к нему Хинхунай, — позволь развести с твоей дочерью общий костер на этой земле.

Не стал хан перечить, договорились они о сроках свадьбы, о приличном для богача Хинхуная калыме. А когда домой отправились, новоявленный жених голову повесил.

— Где, — спрашивает, — я такой большой калым достану?

— Быстрая река не доходит до озера, — говорит ему лисица, — а дойдет лишь та, которая течет медленно. Не кручинься, мой господин. Будет и калым, будет и свадьба. А если свадьба — то нужен боомэй.

Приготовили они боомэй, лисица накрыла его полотенцем и отправилась в лес. Встретила в лесу волка, угостила его. Волк попробовал боомэй и говорит:

— Ой, чем-то очень вкусным ты меня накормила. Дай еще.

— Сходи, — отвечает лиса, — приведи девяносто восемь волков, с тобой будет девяносто девять, тогда еще получишь боомэй.

Сбегал волк в самое дремучее урочище, привел девяносто восемь волков, сам девяносто девятым впереди идет. Отвела лисица волчью стаю к Хартаган-хану, впустила в загон для скота, двери заперла, пришла к хану и говорит:

— Ваш зять Хинхунай знает о том, что у вас скота, как муравьев в муравейнике, поэтому шлет вам в подарок девяносто девять волков.

Удивился хан, но виду не подал. А лисица побежала в другое урочище, встретила там медведя, накормила его боомэем.

— Ничего вкуснее не ел, — говорит медведь. — Дай еще.

— Приведи девяносто восемь медведей, с тобою будет девяносто девять, тогда еще получишь.

Прибыло к лисице девяносто девять медведей. Отвела она их к Хартаган-хану, заперла в том же загоне для скота.

Побежала плутовка в другую сторону. Встретила зайца, угостила его боомэем и говорит:

— Приведи девяносто восемь зайцев, с тобою будет девяносто девять, тогда вдоволь боомэем накормлю.

Прибыло девяносто девять зайцев. И их лиса закрыла в том же загоне.

Ни на миг не присела лисица передохнуть. Привела она из леса девяносто девять косуль, девяносто девять изюбров, девяносто девять соболей, куниц и белок. Заперла их всех в большом загоне для скота и говорит Хартаган-хану:

— Пора бы уже и свадьбу справлять.

Прибыло к Хартаган-хану на свадьбу его дочери много народа. Далеко разнеслось эхо свадебных песен, от веселой пляски содрогнулись окрестные горы. Много было съедено мяса, много арзы выпито.

Только один Хинхунай сидит, голову повесил.

— Ты чего такой грустный? — спрашивает его лисица.

— Нет на свадьбе моих дорогих родителей, — отвечает Хинхунай, — когда я был маленьким, погубил их пятнадцатиголовый мангатхай Ангир Шара. Некому из моих близких разделить мою радость в самый счастливый для меня день.

Хотела лисица успокоить Хинхуная добрым словом, но тут поднялся Хартаган-хан и говорит гостям:

— Мой зять, богач Хинхунай, дал за невесту богатый калым. Пойдемте посмотрим на диковинный скот, на неисчислимые стада.

Отпер Хартаган-хан загон для скота, повыскакивали оттуда медведи и волки, зайцы и сурки, косули и изюбры, куницы и соболи. А как выскочили — кинулись в лес без оглядки.

— Наверное, слишком шумная да веселая у нас свадьба, вот они и испугались, — успокоила собравшихся лисица. — А может быть, и домой побежали, во владения жениха, богача Хинхуная. Пора бы и нам возвращаться.

Стали седлать коней, стали собираться к Хинхунаю.

— Верная моя лисица, — говорит Хинхунай, — что же ты делаешь? Куда же ты гостей приглашаешь, если нет у меня ни кола, ни двора.

— Ни о чем не печалься, — отвечает лисица. — Я побегу вперед и все приготовлю. А ты с гостями поезжай следом и ничему не удивляйся.

Побежала лисица во владения Ангир Шара-мангатхая. Бежит она и видит: обочь дороги пастухи верблюдов пасут.

— Скоро придет большое войско воевать с вашим хозяином Ангир Шара-мангатхаем, — обратилась лисица к пастухам. — Если вы скажете, что вы подданные богача Хинхуная, то никто вас не тронет. Если же про Ангир Шару вспомните, то вас убьют, а ваших жен и детей вместе со скотом в полон угонят.

— Все сделаем, как ты велишь! — испугались пастухи.

Побежала лисица дальше, встретилась с табунщиками. Сказала им слово в слово то, что говорила пастухам верблюдов.

— Будем говорить, что мы подданные богача Хинхуная, — обещали табунщики.

Еще дальше побежала лисица и встретила отару овец с чабанами. Наказала и им строго-настрого, чтобы чабаны назвались подданными богача Хинхуная. А сама прибежала во дворец Ангир Шара-мангатхая и говорит:

— Идет на тебя войной Хартаган-хан с неисчислимым войском. Половину твоего царства он уже завоевал и скоро будет здесь, тогда тебе несдобровать.

— Что же мне делать? — спрашивает Ангир Шара.

— Пусть твои воины называют себя подданными богача Хинхуная, — посоветовала ему лисица, — а сам заройся в солому и не высовывай носа, покуда я тебя не позову.

— Как ты скажешь, так и сделаю, — поспешно согласился мангатхай.

— И пусть твои слуги приготовят побольше мяса, вина и всего прочего, как будто у вас во дворце свадьба намечается, — учит мангатхая лисица. — Пусть слуги говорят, будто их хозяин Хинхунай женится. А когда гости подгуляют да спать лягут, мы их с тобой голыми руками возьмем.

На все согласился Ангир Шара-мангатхай. Зарылся с головой в солому и сидит не дышит. А лисица ходит по дворцу, поварами да прочими слугами распоряжается.

Тем временем Хартаган-хан вместе с гостями во владения Ангир Шара-мангатхая въехали. Спрашивает хан пастухов, табунщиков да чабанов:

— Чьи вы будете?

— Мы подданные богача Хинхуная! — дружно отвечают они.

А когда прибыли гости во дворец высотою до неба, то очень они поразились жениховому богатству. Лисица их на пороге встретила, в светлые покои провела, за столы усадила. Приказала слугам потчевать да веселить гостей. Сама же села в уголок, подперла голову правой передней лапой, а хвостом глаза прикрыла в знак печали.