Когда осенние печали. Часть 2 (СИ) - Пиженко Эвелина Николаевна - Страница 28

- А ты, значит, заступился… да?

- Да.

- Хм… немногословно… Ну, а девочка-то хоть красивая?..

- Очень.

- А зовут как?..

- Аня. Анна Сергеевна…

Глава 11.

О том, что главные неприятности ещё впереди, Анна начала догадываться уже на следующий день. Вызвав её к себе в директорскую, Ираида вновь начала разговор о злополучной драке.

- Анна Сергеевна, я настоятельно рекомендую вам извиниться перед Евгением Максимовичем, - директриса была настроена уже не так воинственно, в её тоне скользила скорее тревога, но она произнесла свою просьбу очень твёрдо, - вы даже не представляете, насколько этот человек важен для нашего лицея.

- Помилуйте, Ираида Генриховна, - Анна смотрела на свою собеседницу непонимающе, - за что же я должна извиняться перед господином Казаковым?! Ну, подрались мальчишки… но мы не видели ничего собственными глазами, всё преподано лишь со слов Максима… Да и к нашему лицею этот случай не имеет никакого отношения!

- К сожалению имеет… - лицо Ираиды выражало искреннюю озабоченность, - Максим Казаков – наш ученик… а, заодно, сын влиятельного человека, принимающего участие в судьбе нашего с вами учебного заведения. Вы же прекрасно понимаете, что сейчас уже не советские времена… финансирование крайне ограничено, и вся надежда только на спонсоров и влиятельных людей. Учитывая то, что мы только сейчас получили статус лицея, таких «высокопоставленных» детей у нас пока очень мало, и пройдёт несколько лет, прежде чем состав учеников поменяется. Мы только с этого года начали качественный отбор при поступлении… и на сегодняшний день большинство наших учащихся – такие вот… как Говоров…

- Вы хотели сказать – Морозов?.. – Анна невольно улыбнулась уголком губ.

- Нет, как раз – нет, - директриса заложила руки за спину и внимательно посмотрела на свою гостью, - ваш сын полностью отвечает новым требованиям. Он – успевающий ученик, талантливый мальчик, хорошо воспитан…

- Совсем недавно вы называли его бандитом…

- Анна Сергеевна, - делая вид, что не расслышала последних слов Морозовой, Ираида сделала задумчивое лицо, - вы ведь не можете отрицать, что жизнь сейчас немного другая… И она часто заставляет нас с вами играть не по нашим правилам. И, как ни крути, Казаков избит вашим сыном…

- Ему самому не стыдно в этом признаваться? Красивый, здоровый парень… а нажаловался, как девчонка…

- Это всё лирические отступления. Можно сколько угодно упрекать Максима в том, что он повёл себя не по-мужски… Но от этого ничего не изменится. Факты – вещь суровая.

- Да, но, в конце концов, мой сын тоже избит. А как быть с Говоровым?! У того вообще гематома не только на лице, а и на голове! Но перед ними никто извиняться не собирается!

- Драку начал ваш сын, во всяком случае, он не стал этого отрицать. Значит, и он, и Говоров – обвиняемая сторона.

- Я вообще не понимаю, что мы с вами здесь обсуждаем, - Анна с достоинством приподняла подбородок и тряхнула волосами – те пушистыми тёмными прядями рассыпались по плечам, - из пальца высосанная история. Мальчишки каждый день дерутся…

- Не всё так просто, Анна Сергеевна… - Ираида Генриховна поджала губы и уставилась вниз, - Где-то я вас понимаю… И, как видите, я не собираюсь больше разбираться с самими мальчиками. Формально не имею на это права – драка была за пределами лицея… даже на другой улице. Но вы, именно вы, как родительница и как учительница должны погасить остатки конфликта. Извинитесь, я очень вас прошу. Это в ваших же интересах.

- И не подумаю.

Вернувшись в учительскую, Анна никак не могла настроиться на урок. Весь день она пребывала в тревожном состоянии, к которому примешивались обида и возмущение. Видимо, история достигла посторонних ушей, потому, что на следующий день, дождавшись, когда в учительской не останется никого, кроме них двоих, физрук завёл с Анютой неожиданный разговор.

- Ань, я тут кое-что слышал краем уха… - между ними с некоторых пор установились довольно дружеские отношения, и мужчина обращался к Анне на ты, - Можно дать тебе дружеский совет?

- Ты о чём? – едва улыбнувшись, Анна бросила на Виктора короткий взгляд.

- Я про Казакова. Не связывайся. Сделай так, как они хотят…

- Спасибо… - Анюта грустно усмехнулась, - Очень дружеский совет. Только бесполезный.

- Вот именно, дружеский, - на этот раз физрук был как никогда серьёзен, - я здесь работаю дольше тебя, и знаю, о чём говорю.

- Витя… - глядя ему в глаза, Аня проговорила, делая ударение на каждом слове, - Я не буду извиняться перед Казаковым.

- Тебя выживут.

- Кто и как? И, главное – за что?!

- За неповиновение. А как – ты и сама знаешь. Жалоба в РОНО, ошибка в отчёте… низкая успеваемость учеников… квалификационная комиссия…

- Вить, ты в своём уме?! За какую-то мальчишескую драку – такие сложности?!

- Ты задела самолюбие. При чём, очень «высокое» самолюбие, а этого делать нельзя.

- А моё самолюбие – не в счёт?!

- Аня, не в обиду… - Виктор присел к столу Анны и, облокотившись, подался вперёд, - Кто ты… вернее, мы… И кто такой – Казаков. Думаешь, ты первая, кто хотел бы торжества справедливости?

- Не знаю. Я вообще не понимаю, как это терпят остальные… Знаешь, я работала в гарнизонных школах, там такого безобразия точно не было. Нет, конечно, всякие бывали ученики… но чтобы в открытую плевать в лицо учителю… Да сам командир части, где служил мой муж, мог заставить своего сына извиниться при всём классе перед девочкой, которую он обидел. Что говорить об учителях… Это было – делом чести!

- Аня… - физрук смотрел на неё с нескрываемой жалостью, - Ну, какая честь?! Это у военных, может, ещё остались и честь, и совесть… А здесь – неужели ты сама не видишь?! Да оно и раньше так было! Поэтому… извинись ты перед этим уродом, пока на тебя травлю не организовали! Недолго осталось – у Казакова выпускной класс… уйдёт, и забудем как страшный сон! Он же не только у тебя на уроках так себя ведёт. Терпят же другие…

- Вот потому он так себя и ведёт. От безнаказанности. А я терпеть не буду, и плевать мне, что он помогает лицею. Если совесть есть, будет и дальше помогать… Тем более, он не один тут такой… влиятельный…

- Не один, конечно. С этого года у нас приём на конкурсной основе… так что богатеньких буратино прибавилось. Но они пока в начальной стадии привыкания, и, в основном, бизнесмены… то есть, деньги у них свои. И их ещё нужно приучать с ними расставаться… А такие монстры, как Казаков, уже набившие мозоль в бескорыстной помощи, пока в единичных экземплярах. Тем более, что помощь эту он организует не за свой счёт, а за бюджетный – просто пробивает нужные нам идеи у нужных людей. И таким образом набирает себе очки для будущего депутатства.

- Тем более, ему не к лицу становиться в позу.

- Ещё как к лицу… - физрук усмехнулся и тяжело вздохнул, - Эх, Анна Сергеевна… наивная ты душа… да ты даже не представляешь, как сейчас перед ним будут заискивать… да за его «позу» сынку золотую медаль вручат, и он возьмёт, не подавится…

- Золотую медаль?! – Анна рассмеялась, - Пусть другие стелются, а от меня он не то, что пятёрки… тройки просто так не получит!

- Ты что, с Луны прилетела?! – Виктор в ответ снисходительно улыбнулся, - Тебе объявят войну, и ты проиграешь.

- Нет, я с Марса. И поэтому буду воевать.

…Виктор Константинович оказался прав. Появившийся на следующий день на занятиях Максим Казаков весь урок английского демонстративно проговорил со своей соседкой по парте. Сначала Анна решила не обращать на него внимания, но парень говорил настолько громко, что заглушал её собственный голос. Морозовой пришлось сделать ему замечание, на которое он никак не отреагировал. Рассердившись не на шутку, Анна решила вызвать директора. Вернувшись в класс вместе с Ираидой Генриховной, она застала всех учеников, примерно сидящих за партами со сложенными руками. На вопрос директрисы, что происходит, ни один их одиннадцатиклассников не дал вразумительного ответа. Как будто сговорившись, парни и девчонки только удивлённо пожимали плечами и невинно переглядывались. Усевшись за заднюю парту, Ираида пробыла до конца урока, любуясь на абсолютно примерный одиннадцатый «а».