Ведун - Сахаров Василий Иванович - Страница 11

Бах! Из последних сил Малх наотмашь бьёт меня свободной левой рукой, и в глазах на миг темнеет. Рукоять клинка выскальзывает из потной ладони, и я отлетаю назад, на речной песок.

«Кажется, это момент истины, – падая, сам себе загадал я. – Если разбойник прикончит меня, значит, этот мир не принимает чужака. А если уцелею, тогда вероятность, что бывший подполковник Соколов приживётся в Средневековье, достаточно велика, и можно ещё пожить. Ну, а хорошо или плохо, зависит только от меня».

Малх всё же достал свой меч, короткий пехотный образец, вроде римского гладия. Кинул взгляд на торчащий у него из груди Змиулан. И, дико взревев, кинулся на меня. Однако ударил я его всё же хорошо. Он смог сделать всего один шаг и лицом вниз упал рядом со мной, пару раз сильно дёрнулся, дрыгнул ногами и затих. Отлично! Я жив и даже не ранен, а мой противник мёртв. Определённо, это хороший знак и веский стимул продолжать суетиться.

Я встал. В голове шумело, а из разбитого носа, пачкая жёлтый речной песок, лилась красная кровь.

– Не останавливаться, – прошептал я.

Я перевернул тело Малха, вытащил Змиулан и подскочил к лодкам. Левая была наполнена добычей, и она первая должна отправиться в воду. Я навалился на нос и попробовал столкнуть плавсредство в реку. Чёрта с два! Лодка была тяжёлой, а я лёгкий, и ко всему этому корпус прочно завяз в мокром песке. Мелькнула было мыслишка схватить что под руку попадётся и рвануть в чащу. Но я совершил ещё одну отчаянную попытку. И, превозмогая себя, всё-таки стронул лодку с места, а дальше она пошла легче. В несколько рывков я сделал, что хотел, оказался по пояс в воде и толкнул корпус на стремнину.

Медленно первая бандитская лодка развернулась и пошла вдоль берега. А со второй, где помимо тюков находился пленный человек, было проще, ибо груза в ней меньше. И, закинув внутрь окровавленный меч, я достаточно быстро спихнул её на воду и залез на борт. Вовремя, так как на тропе появились бегущие разбойники, которые наверняка услышали яростный крик Малха и теперь спешили обратно на пляж.

Щёлк! В руках одного из бандитов звякнул тетивой допотопный арбалет. В борт вонзилась короткая стрела, и я пригнулся. С удовлетворением отметил, что течение всё быстрее относит меня от берега, и стал ожидать новых выстрелов. Однако на этом обстрел прекратился. Разбойники оглашали окрестности проклятиями, но в реку никто не полез, и это правильно, вода холодная, а лодку вплавь не догнать.

– Получилось! – облегчённо выдохнул я и раскинулся на одном из тюков.

Отдышался, немного пришёл в себя, кинул взгляд на заходящее солнце и решил посмотреть, кто же у меня в попутчиках.

Снова рукоять меча в ладони. Острое лезвие вспороло грубую пеньковую верёвку, которая не давала ковру развернуться. И передо мной предстал пожилой низкорослый господин с большой лысиной на макушке и в порванном камзоле, рот которого был заткнут окровавленным кляпом, а руки связаны.

«Да-а-а… – мысленно протянул я. – Это не принцесса. Сто процентов. Но, может, это и хорошо. Бывалые герои в книжках всегда на благородных девиц жалуются, то еда им не та, то удобств нет, то трудные дни наступили, то четвёртый месяц беременности. А с мужиком проще. Жизнь тебе спасли? Да. Тогда рассказывай о мире и учи языку, после чего разбегаемся в разные стороны. Я тебя не знаю, и ты меня не знаешь. Просто бизнес».

Глава 4

Река Одра. 6649 от С. М. З. Х.

Близится утро, а спать не хочется. Я сижу на пне у небольшого костра и планирую свою будущую жизнь. Над головой шумят кроны деревьев, а с Одры прилетает свежий прохладный ветерок. На душе спокойно и самую капельку грустно. Отчего? Да и сам толком не пойму. Но, наверное, основная причина в том, что в данный конкретный момент не очень хочется возвращаться в беспокойный большой мир, где меня никто не ждёт. Расположившийся напротив лысый мужичок, которого четыре недели назад я освободил из разбойничьего плена, кстати, тоже не горит желанием вылезать из лесов. Но у него свои расклады, и я о них знаю.

Зовут его Рацлав Сленза. По молодости он хотел стать воином, но в первом же походе получил тяжёлое ранение в ногу и с тех пор сильно захромал. Семьи нет. Детей тоже. Один как перст жизнь свою прожил, а кормился тем, что был обучен грамоте, своей, славянской, да и латынь понимал. Поэтому человеком являлся достаточно ценным и долгое время находился в свитах разных местных князей. А последние пять лет он служил Вартиславу Грифину, который управлял проживающими на берегах Венедского (Балтийского) моря племенами поморян, укрян, приморских волынян и пырычан. А недавно состарившийся Рацлав был отправлен подскарбием в одно из дальних княжеских поместий, то самое, которое ограбили разбойники. И не просто ограбили, а с умом, по чьей-то наводке, с убийством всех проживающих там слуг и похищением старика, на которого теперь наверняка повесят пособничество налётчикам и предательство.

Бывший подскарбий это понимает очень хорошо, ибо человек он неглупый, и потому на доклад к своему князю не торопится. Что сможет доказать старый человек, который подозревает, кто организовал налёт, но не имеет веса, чтобы продавить своё мнение, да и кто будет его слушать? Вверенное ему имущество не сберёг? Нет. Люди убиты? Точно так, свидетелей нет, а сам Рацлав долгое время находился неизвестно где, и никто не поверит, что он залечивал раны. Поместье разбойники, скорее всего, спалили? Есть такое. Старик самолично видел, как они по всему терему масло разливали. Так что в любом случае он виновен и его ждёт смерть, а Рацлав хочет ещё немного пожить. Вот и сидит со мной в дебрях, рассказывает спасителю о том, что знает, и надеется, что, когда придёт срок расставаться, а это должно случиться сегодня утром, я не прирежу его и не брошу на поживу дикому зверью. Ну, это он зря беспокоится, своё обещание я намерен сдержать, и даже выделю ему долю из добычи разбойников.

Моя рука подобрала с земли толстый корявый сук и бросила деревяшку в огонь. Вверх взметнулся сноп искр. На лету они погасли и исчезли в темноте. Вобрав в себя напоенный цветочными ароматами ночной воздух, я ещё раз прокрутил в голове все события минувшего месяца с того самого момента, когда украл у разбойников лодки с добычей.

Брр! От воспоминаний, особенно тех, которые касались первых деньков моего знакомства с Рацлавом и обустройства временной лесной стоянки, я невольно передёрнул плечами и скривился. Эх, намучились мы, что есть, то есть. А всё отчего? Помощник у меня слабосильный, да и я от него недалеко ушёл. Так что пока лодки спрятали, да пока хорошее местечко для базирования выбрали, вот двое суток, которые можно вычеркнуть из жизни, и прошли. Но ничего, общий язык мы со стариком худо-бедно нашли. Точки соприкосновения наших интересов обозначили. И вполне мирно и без конфликтов прожили не самые худшие деньки нашей жизни. Старик, сильно избитый бандитами, после похищения оклемался и пришёл в себя, да и я мышцами немного оброс и физическую форму восстановил, так что не зря мы в глухой чаще сидели. Опять же у меня была разговорная практика, и я получил необходимые сведения. И как на сложившуюся ситуацию ни посмотри, мне повезло. Однако это предыстория, и я перехожу к конкретике.

Итак, что же на данный момент я имею в активе? Продовольствия практически нет, так как мы с Рацлавом все запасы уже давно оприходовали и вот уже третий день подряд пробавляемся одной лишь рыбой и раками. Мы со стариком сидим в километре от Одры, где спрятана трофейная лодка, которая, между прочим, стоит денег, но продать её целая морока. Поэтому можно сказать, что она является одноразовым средством доставки меня до ближайшего крупного города, а это Щецин, и до него, грубо говоря, пятьдесят километров вниз по течению реки, один день пути. Помимо лодки есть превосходный меч, громовник, три комплекта неплохой одежды, две пары сапог, три ножа, топор, котелок, небольшой рулон льняной ткани, пара кожаных плащей, четыре серебряных кубка и три подноса с клеймом княжеской фамилии. Плюс к этому две серебряные гривны, каждая весом в двести граммов. Несколько мелких кусочков серебра. Кое-какая походная мелочь из разбойничьих запасов и крепкая дорожная сумка. Так что я уже не нищий. А самое главное, благодаря старику я немного, самую малость, освоил местный язык и теперь знаю, где и в каком времени нахожусь.