Кодекс страсти - Шредер Марта - Страница 2

– Вы нравитесь мне еще меньше, чем я нравлюсь вам, профессор. – Она решила выговориться до конца. – Мне кажется, долг каждого преподавателя помогать студентам в учебе, а вы вместо того отпускаете в их адрес саркастические шутки и задаете им немыслимые вопросы! Это очень легко – подшучивать над первокурсниками. Почему бы вам не выбрать мишень, равную вам? Или вы считаете, что таких нет?

Кэролайн заметила, что Дэниел Фрателли выглядит слегка растерянным. Но эта перемена в нем длилась всего лишь момент. Он тут же ей возразил.

– Ну почему же? Напротив, я считаю, что таких людей много. Однако вы не относитесь к их числу. Надеюсь, вы меня простите, если я скажу, что после шести недель занятий в школе вы вряд ли получили способность судить о моей компетенции. – Его голос звучал ровно и отчужденно. – Несмотря на ваши многочисленные проблемы, которые, смею предполагать, не заставили вас оказаться среди безработных и бездомных, я не могу продлить вам срок сдачи письменной работы. Вы ведь пришли ко мне по этому поводу, не так ли, мисс Фолкнер?

Дэниел заметил, что его едкие слова вызвали в ней реакцию. Ее щеки покраснели, а в глазах засверкали злые слезы. Хамоватый профессор из южной части Филадельфии лишил ледяную принцессу МейнЛайн ее идиотского самообладания. Он хмуро смотрел на Кэролайн, давая ей возможность собраться с мыслями. Она взглянула на него с легкой улыбкой.

– Да, профессор, я пришла к вам по этому поводу, но мы отклонились от темы. Я должна передать вам письмо от декана Гриерсона, в котором он просит вас продлить мне срок сдачи письменной работы.

Кэролайн вынула из своей потертой, но тщательно начищенной кожаной сумки конверт с письмом и протянула его Дэниелу, стараясь не соприкоснуться с ним пальцами. – Декан просил меня представлять школу Урбана на конференции в Вашингтоне, которая состоится в конце этой недели. Тема конференции – изменения в жизни женщин среднего возраста. Декан считает, что я могла бы выступить там с сообщением о том, что в школе Урбана взрослым женщинам учиться не запрещено. – Она посмотрела на него в упор своими невозмутимыми голубыми глазами. – Я скажу ему, что вы оказали мне поддержку.

«Еще посмотрим, чья возьмет, профессор Фрателли», – с удовольствием подумала Кэролайн.

Он поджал губы и сузил глаза:

– Сделайте одолжение, мисс Фолкнер, скажите ему именно то, что сказал я. Как только будут выставлены оценки успеваемости за первый семестр, мы посмотрим, кто выбыл из школы и кто в ней остался.

Кэролайн открыла дверь и посмотрела через плечо назад. Ей нужно было оставить последнее слово за собой:

– Ах вот как? Значит, во втором семестре у вас не будет лекций, профессор Фрателли? – спросила она сладким голоском и, не дожидаясь ответа, закрыла за собой дверь.

У нее затряслись поджилки, и она прислонилась спиной к двери. Что она натворила? Она поставила под угрозу среднюю оценку успеваемости и, судя по его судорожно сжатым челюстям, нажила себе беспощадного врага в лице профессора Дэниела Энтони Фрателли.

Кэролайн улыбнулась. Теперь ей было все равно, это стоило сделать! Она испытывала восторг. Фрателли относился к ней без уважения и старался всячески унизить ее. Если раньше кто-нибудь поступал с ней также, она улыбалась, ничего не говорила в ответ и ретировалась при первой возможности. Но на этот раз – наконец-то! – ей удалось дать отпор обидчику. Она разговаривала с Дэниелом Фрателли на равных, и последнее слово осталось за ней. Как здорово!

Кэролайн лизнула палец и провела в воздухе воображаемую линию.

– Львы – ноль; христиане – одно очко, – громко сказала она в пустом коридоре.

Поздно вечером Кэролайн села за кухонный столик штудировать учебник по договорному праву и подумала: а может быть, Фрателли не так уж не прав? Возможно, ей лучше бросить школу? Она была уверена в том, что для освоения ежедневных заданий ей требовалось гораздо больше времени, чем ее сокурсникам. Ей казалось, будто она пытается пользоваться ржавой шпагой, тогда как все другие орудуют новыми острыми клинками.

Чертов Фрателли, он безошибочно чувствует ее неуверенность и пользуется этим для того, чтобы поиздеваться над ней.

Зевая и потягиваясь, Кэролайн встала, чтобы заварить себе чай. Заварка из трав и пряностей позволит ей продержаться еще час-другой, пусть и без пользы. Каждый вечер она добросовестно прочитывала заданный для изучения текст, делала подробные выписки и лелеяла надежду, что поняла суть вопроса.

На следующий день она приходила в школу, и профессор Фрателли, задав ей пару саркастических вопросов, приводил ее в состояние прострации. Оказывалось, что она все поняла совершенно неверно.

«Ну что ж, детка, – говорила она себе, – ты хотела найти себе занятие для ума. Ты хотела разобраться в системе, которая позволила Гарри повесить на тебя все долги и уехать с пышной блондинкой в Калифорнию. Получается, что юридическая школа тебе не по зубам».

Ей казалось, что прошло много лет с тех пор, когда ее жизнь была спокойной и безмятежной, если не сказать скучной. Она пыталась вспомнить прежнюю Кэролайн Фолкнер – типичную представительницу среднего класса, живущую в пригородном доме с гаражом и посещающую занятия по аэробике. Двое детей, муж. Счастливая американская семья в стиле конца двадцатого века.

Это было очень давно. Так трудно вспомнить ту спокойную женщину, благополучно вплывающую в свои сороковые.

Годы. Века.

Три года назад Гарри покинул ее, объявив, что он и Роксана Торкелсон, его двадцатишестилетняя секретарша, уезжают жить в Южную Калифорнию. Три года назад Кэролайн обнаружила, что ее жизнь была построена на песке. Гарри забрал все деньги из Пенсильвании, и они с Роксаной подделали бухгалтерские книги их рекламного агентства, чтобы представить себя банкротами. Кэролайн не имела понятия о том, сколько денег и в какие банки было переведено на счета вымышленных вкладчиков. На суде Гарри выглядел как банкрот, и Кэролайн осталась без материальной поддержки.

Зачем возвращаться к этому? – спросила себя Кэролайн, вздрогнув от свиста чайника. Лучше подумать о том, при каких обстоятельствах устный договор теряет исковую силу по закону о жульничестве. Без всякого сомнения, завтра Фрателли расквитается с ней за отсрочку письменной работы по ходатайству декана. И как бы она ни отвечала на его вопросы, он сделает из нее круглую дуру. Это его талант. Если бы Оливер Венделл Холмс был студентом у Дэниела Фрателли, он тоже выглядел бы идиотом.

Нет, завтра у Фрателли этот номер не пройдет. Кэролайн поставила чашку со свежим чаем на обшарпанный столик у окна. Она должна как следует проштудировать случаи устных договоров, чтобы быть уверенной в себе.

Два часа спустя Кэролайн решила лечь спать. Пусть Фрателли зверствует, но она должна выспаться. Быть может, какой-нибудь профессор также издевался над ним, когда он учился в юридической школе. Эта мысль вызвала у нее улыбку, которая не исчезла, пока она поднималась по витой лесенке в свою одинокую спальню.