Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Ученик чародея - Шпанов Николай Николаевич "К. Краспинк" - Страница 15


15
Изменить размер шрифта:

— Да, да, ваш человек совершил благо и имеет право на христианскую помощь.

— Мне наплевать, на что он имеет право, — опять сгрубил Шилде. — Мы, например, имеем право на соблюдение тайны этого дела, а она будет разоблачена, если мой человек провалится. С ним провалится и Силс.

— Но может ли церковь помочь?.. Видите ли, Шилде… — Ланцанс придвинулся к собеседнику и осторожно, как будто даже немного брезгливо прикоснулся одним пальцем к его рукаву. — Наши позиции в советском тылу значительно менее прочны, чем позиции лютеран. Святая воинственность нашей церкви — там не в нашу пользу… — Епископ сделал паузу. — Но с помощью божьей не идём ли мы все к общей цели?

— Вы хотите, чтобы все лили воду именно на вашу мельницу, пока вы… идёте к «общей» цели… А придёте к ней вы одни?..

— Мельница господня приемлет все струи.

— Даже самые мутные.

— Шилде!

— …Так… — протянул Шилде и задумался. — Значит, вы хотите, чтобы мой человек не прибегал к помощи ваших людей. И он не сможет найти приют, скажем, в обители Сердца Иисусова.

— Вы имеете в виду Аглоне?! — с испугом спросил Ланцанс. — Господь с вами! Это значило бы поставить под угрозу нашу последнюю крепость. Единственный на всю Латгалию, и даже на всю Латвию, рассадник веры…

— Так что же вы предлагаете? — сердито крикнул Шилде. — Я должен, наконец, знать, где мой человек может искать убежища?!

— Я посоветуюсь с пробстом Сандерсом и скажу вам, Шилде. — Но, подумав, Ланцанс словно бы спохватился: — Однако позвольте: почему вы так настаиваете на том, что убежище должно быть предоставлено именно духовным лицом?

— Я не говорю «непременно убежище». Но — помощь, кое-какая помощь, не опасная для ваших людей.

— Да, да, я понимаю, но почему именно со стороны церкви? Где ваши люди? Ваши подпольные ячейки? Разве не они фигурируют в отчётах, когда вас спрашивают, куда идут деньги? — Епископу казалось, что тут-то он и поддел этого самонадеянного нахала. Ведь Шилде уверял всех и вся, что располагает в Советской Латвии хорошо развитой сетью надёжно законспирированных опорных пунктов боевого подполья. А на деле — всё дутое, всё чистое очковтирательство, всё ложь, ложь, ложь! Делая вид, будто говорит сам с собой, он стал шептать, но так, чтобы было слышно гостю. — Господи, боже, где же конец этой гнусной погоне за деньгами под всеми предлогами, под всяческими соусами, во всех размерах — от жалкого цента до миллиона?! Господи, боже, неужели даже в таком угодном богу деле, как борьба с коммунизмом, не может быть чистых намерений, неужели даже на убийство врага церкви нельзя идти с руками, не скрюченными от жажды злата?! Господи, господи, за что наказуешь ты раба твоего познанием тёмных глубин души человеческой, такой сатанинской низости стяжательства в деле святом, в деле ангельском, в деле, осенённом благословением распятого и непорочной улыбкой девственнородившей!..

Именно потому, что Ланцанс хорошо помнил о присутствии Шилде, думал только о нем и всё, что делал, делал только для него, он порывисто поднялся со своего места и с фанатически расширенным взглядом устремился в тёмный угол, где на фоне распятия из чёрного дерева светилось серебряное тело Иисуса. Шилде отчётливо слышал, как стукнули о пол колени епископа. Но «недосягаемого» не легко было пронять подобным спектаклем. Он иронически глядел на спину Ланцанса, припавшего лбом к аналою. Правда, брови Шилде несколько приподнялись, когда он увидел, как дёргаются плечи епископа: «недосягаемый» не мог понять, действительно рыдает Ланцанс или просто разыгрывает этот религиозный экстаз ради гостя.

Наконец, Ланцанс поднялся с колен и медленно, усталым шагом вернулся к своему креслу. По лицу его не было заметно, чтобы молитва оказала на него умиротворяющее или, наоборот, волнующее действие, — оно оставалось таким же каменно-равнодушным, каким было, разве только несколько покраснело от усилия, какое епископу пришлось сделать, поднимаясь с колен. По-видимому, переход от молитвенного настроения к суете дел земных был для епископа не очень сложен. Он желчно спросил:

— Неужели вы никогда не кончите отравлять воздух папиросами?

Шилде усмехнулся, придавил сигарету в пепельнице и, сдерживая усмешку на губах, сказал:

— Молитва вас просветлила, и вам легче понять истинную цену этому, с позволения сказать, липовому «подполью», на которое вы предлагаете мне опираться, черт бы его драл!

— Шилде?! — с испугом, на этот раз искренним, воскликнул Ланцанс.

— Помощь в «операции Круминьша», так удачно начатой моими людьми, должна прийти со стороны церкви! — настойчиво повторил Шилде. — Иначе… — Он сделал паузу и с особенным удовольствием договорил: — Иначе грош ей цена.

— Замолчите, Шилде! — воскликнул Ланцанс и поднялся с кресла с рукою, гневно протянутой к собеседнику.

— Мы тут одни.

— Но я не хочу вас слушать!

— А я всё-таки скажу: прошу не тянуть с решением вопроса: кто может оказать реальную помощь нашему эмиссару за кордоном? — Каждое из этих слов Шилде сопровождал ударом руки по столу.

— Вы не считаете операцию законченной?

— Когда требуется помощь от вас, то вы готовы ограничиться убийством одного труса?..

Епископ укоризненно покачал головой:

— Господь жестоко покарает вас за ваш грешный и грубый язык.

— Приходится называть вещи своими именами. Вам хотелось бы уйти теперь от необходимости действовать? Но мы вас заставим довести дело до конца: мой человек должен быть спасён для дальнейшей работы в советском тылу!

— От чьего имени вы так говорите?

В злом шёпоте епископа было не только негодование, но и нескрываемая угроза: вот-вот последует буря обличения или прямое проклятие и плохо придётся тогда Шилде! Но на того это, по-видимому, мало действовало. Шилде знал, что на этот раз сила на его стороне. Он, если захочет, может взять угрожающий тон даже по отношению к самому Ланцансу! Поэтому он уверенно ответил:

— Я говорю от имени «Перконкруста», от имени руководства Совета. То есть от вашего собственного, господин Язеп Ланцанс. Делить выгоды умеете, так извольте и похлопотать.