Разрушенные (ЛП) - Винтерс Пэппер - Страница 69

Ноздри Фокса раздулись, его губы приоткрылись, и каждая часть меня волновалась за каждую часть его. Даже хотя Клара никогда не будет рядом с ним в безопасности, мне с трудом приходилось игнорировать целесообразность в пользу желаний моего сердца.

А мое сердце хотело Роана.

Отчаянно.

Я хотела его не только физически, я хотела морально, эмоционально, духовно. Я хотела владеть каждой частью его и дать ему жизнь взамен моей.

Клара разрушила наш момент неловким подходящим вопросом.

— У тебя так много оружия. Ты использовал его? — она погладила огромный меч, который выглядел так, будто должен был застрять в скале в одном из мифов. Ее голос был тихим, но вопрос превратил Фокса в статую. — Ты убивал людей прежде? Они заслужили это?

Каждый вопрос вонзал кинжал в мое сердце. Кто бы мог подумать, что ребенок, не имеющий жизненного опыта, может быть таким проницательным? Она читала каждого как книгу с картинками. Все наши грехи и секреты, как будто они были вытатуированы у нас на лбах.

Фокс закрыл глаза, выражение глубокого сожаления и боли отразилось на его лице. Наконец, он снова их открыл.

— Я бы хотел, чтобы у меня не было ответа на твой вопрос, но я обещал себе, что расскажу правду. — Вздохнув, он добавил: — Я забирал жизни раньше. Некоторые плохие. Некоторые заслуживающие. Но большинство были добрыми и нежными, и не заслужили умереть. — Он поднял глаза, замораживая меня своим взглядом. — Но я не делал это охотно. Ты должна поверить мне.

Я не могла нормально дышать. Комната наступала, мечи и кинжалы маячили как ночные кошмары, наполняя мою голову ужасами.

Клара подошла ближе к Фоксу, и пока она не положила руку на его ногу, я не заметила, что она сжимает небольшой кинжал с инкрустированными драгоценными камнями на рукоятке. Фокс втянул воздух на ее прикосновение, но не двигался.

Я попятилась к полке, вслепую схватив нож на всякий случай.

С легкость и мягкостью, он разжал пальцы Клары вокруг кинжала, прежде чем вернуть его на полку.

— Я не думаю, что твоя мама хотела бы, чтобы ты играла с кинжалами. — Он стрельнул в меня взглядом. — Как насчет того, что мы уйдем отсюда? Вы увидели достаточно.

Клара покачала головой, ее глаза не покидали красивый, инкрустированный рубинами, кинжал.

— Я не хочу играть с ними. Я хочу, чтобы они были у меня. Они такие красивые и блестящие, и я хочу узнать, как ими пользоваться. Можешь показать мне? Пожалуйста? Можно мне этот? — она указала на нож.

— У тебя не будет кинжала, Клара. Неважно, как сильно ты будешь просить. — Я посмотрела на нее своим сердитым не-спорь-со-мной взглядом.

Фокс не улыбнулся. Его лицо оставалось серьезным, когда он говорил:

— Может, когда ты станешь старше, я смогу научить тебя. Ты должна пользоваться ножом лишь в том случае, если знаешь, как с ним обращаться. Это опасно владеть чем-то, в чем ты не разбираешься.

Я сжала руки, борясь с болезненным давлением в сердце от мысли, что Клара станет старше. Я хочу, чтобы это произошло. Так сильно.

Клара пошла в другую часть комнаты, проведя пальчиками по особенному мечу, который был отполирован так, пока не выглядел словно зеркало. Ее тонкие черты исказились от формы металла.

— Я думаю, что смогу подождать. Но не слишком долго. — Ее глаза осмотрелись вокруг, затем метнулись ко мне со смышленостью, не соответствующей ее возрасту. — Иметь аллергию на воздух сложно. Я не думаю, что у меня много времени.

Мои колени подогнулись, и тяжелая пелена слабости почти украла мой рассудок.

Странный звук прозвучал низко в моей груди, и Фокс сердито посмотрел на меня. Как она узнала? Она чувствует, что ее жизнь будет короче, чем у большинства?

Откуда она знает?

Слезы заполнили мои глаза от мысли, что она лежит в своей кровати напуганная и одинокая. Она никогда не спрашивала о своем кашле, атаках астмы или постоянных инфекциях легких, ни разу не задавала вопрос, что это значит, и почему она отличается от других.

Игнорируя сердитый и непонимающий взгляд Фокса, я вытянула руку, чтобы Клара подошла ко мне. Опустившись, чтобы быть на одном уровне с ней, я прошептала ей на ушко:

— Я люблю тебя так невероятно сильно. Ты расскажешь мне, если что-то будет беспокоить тебя. Расскажешь?

Она кивнула, закатив глаза.

— Конечно. Но со мной все в порядке. Теперь Роан может рассказать свою историю?

Я хотела закричать. Приказать ей рассказать мне, почему она думает, что у нее осталось мало времени. Я хотела знать каждую ее мысль и умозаключение, но я заставила свои пальцы разжаться вокруг ее плеч и сделала глубокий вдох.

Я не могла подавить ее энтузиазм, но не знала, есть ли у меня силы слушать такую темную и, наполненную печалью, историю Фокса. Не сейчас.

Фокс кипел от гнева, его глаза буравили дырки во мне. Энергия маленькой комнаты была наполнена вопросами. Он услышал правду в загадочном комментарии Клары. Его восприятие были слишком хорошо настроено. После того как увидела его мастерскую, оружие и узнала, что он убивал людей, он превратился больше в охотника, чем в человека в моих глазах. Конечно, у него были инстинкты настоящего хищника — в конце концов, они полагались на свои инстинкты, чтобы выжить.

Я подняла взгляд. Качая головой. «Я расскажу тебе, но не сейчас».

Я надеялась избегать этой темы, чтобы не делиться с ним. Я надеялась избегать ее, потому что не была достаточно сильной, чтобы озвучить это. Если я расскажу другому человеку, это станет реальным. А я не хотела этого.

Фокс нахмурился и сделал шаг ко мне. Схватив меня за локоть, он опустил свою голову к моей. Его дыхание посылало мурашки по моей спине, когда он хрипло прошептал:

— Будь готова поговорить после этого, Хейзел. Я закончил с тем, чтобы быть в неведении. Я хочу знать. И ты расскажешь мне каждый свой секрет.

Прежде чем я смогла ответить, он покинул хранилище и исчез.

Мое сердце не успокаивалось от яростных ноток в его голосе. Он был взбешен, а я, черт побери, не смогу справиться с взбешенным Фоксом.

Мы с Кларой последовали за ним, стоя в стороне, пока Фокс перетаскивал кожаные кресла к центральному камину. Схватив кочергу, он злобно ударил по углям, пока желтые и оранжевые языки пламени не ожили.

Ущипнув переносицу, он сделал глубокий вдох, прежде чем сознательно усмирил свой гнев и перестроил себя на нужный лад общения.

Вытянув руку, он приказал:

— Подойдите сюда.

Мое сердце не могло справиться, я волочила ноги следом за Кларой к одному из кресел и тяжело опустилась на мягкую, пружинистую подушку. Клара потеряла свою яростную независимость и вместо того, чтобы занять соседнее кресло, шлепнулась на мои колени и прижалась ко мне. Вместе мы утопали в коже, смотря на Фокса. На его поврежденной щеке танцевал свет от камина, его тело излучало боль. Боль склоняла его к прошлому. Боль склоняло его к тому, чтобы говорить правду.

Его глаза уставились в мои, и я не знала, что он ищет. Принятие, понимание, готовность выслушать и не судить до конца? Я не знала, но, по крайней мере, он больше не смотрел так, как будто хотел разорвать меня на части за то, что хранила от него секреты. Сейчас надвигающаяся кончина Клары была в безопасности.

Он вытянул руки, как в позе инспектора дорожного движения, показывая мясистые ладони и мозолистые пальцы.

— Видите это? Отметины прямо по середине? — он наклонился вперед, так что его руки были только в паре сантиметров от наших лиц.

Клара заметила зеленовато-серые линии раньше меня.

— Да. Они блеклые. Они что-то значат?

Ее голос был робким, и я прижала ее ближе.

Фокс сморщил губы, снова привлекая свои руки к себе, смотря на них с ненавистью.

— Невидимый, непроницаемый, непобедимый.

Волосы у меня на затылке встали дыбом, когда он добавил низким голосом:

— Nevidimyy, nepronitsayemyy, nepobedimyy.

Он поднял взгляд, глаза сверкали ненавистью.

— Три черты, которыми должен обладать Призрак. Я скреб руки наждачкой, проводил часы, чистя их песком, чтобы избавиться от следов, чтобы забыть, но они не исчезали, так же как условный рефлекс, никогда не исчезнет.