Вечер в Византии - Шоу Ирвин - Страница 37

– Я так и думала, что вы еще здесь.

– Выпьем на сон грядущий. – Шампанское размягчило его.

– Мне нужна помощь, – сказала она. – Надо отвезти Джо Рейнолдса домой. Он сильно расшибся. И пьяный, Упал с лестницы.

– С хорошим человеком этого бы не случилось, – весело сказал Крейг. – Выпьем.

– Полицейский не дает ему сесть за руль, – сказала Гейл.

– Коварный. Коварная французская полиция. Ищейки закона. Выпьем за благородную жандармерию Приморских Альп.

– Вы тоже пьяны? – резко спросила она.

– Не особенно. А вы? Почему вы сами не отвезете вашего критика домой?

– У меня нет водительских прав.

– В этом есть что-то антиамериканское. Смотрите не проговоритесь какому-нибудь конгрессмену, если он вас спросит. Выпьем.

– Поехали, Джесс, – взмолилась она. Впервые – он обратил на это внимание – она назвала его по имени. – Поздно уже. Одна я не справлюсь. Он там весь в крови, орет и угрожает полицейскому, и, если мы не увезем его сейчас, его заберут в участок. Я знаю, что надоела вам, но будьте же милосердны. – Она огляделась кругом. Гостиная почти опустела. – И вечер уже кончился. Ну пожалуйста, отвезите нас в Канн. Крейг осушил бокал и улыбнулся.

– Так и быть, доставлю тело в сохранности. – Он церемонно взял ее под руку и, перед тем как выйти в моросящую тьму, подвел к Уолтеру Клейну – пожелать ему спокойной ночи.

Рейнолдс уже не кричал на полицейского. Он сидел на нижней ступеньке каменной лестницы, с которой свалился, на лбу его зияла рваная рана, и один глаз начал опухать. Он прижимал к носу окровавленный платок. Когда Гейл Маккиннон и Крейг подошли к нему, он бросил на них мутный взгляд и хрипло выругался: – Чертовы лягушатники! И все Уолтер Клейн с его головорезами.

– Все в порядке, мосье, – сказал Крейг по-французски полицейскому, спокойно стоявшему возле Рейнолдса. – Я его друг. Я отвезу его домой.

– Ему нельзя садиться за руль, – сказал полицейский. – Это же очевидно, что бы этот джентльмен ни говорил.

– Совершенно с вами согласен, – кивнул Крейг, стараясь держаться подальше от полицейского. Он боялся, как бы тот не учуял его собственное дыхание. – Ну, Джо… оп-ля! – Он подхватил Рейнолдса под мышки и поднял на ноги. Рейнолдс отнял от носа платок, и на брюки Крейгу брызнула кровь. От Рейнолдса пахло так, словно его несколько дней одетого вымачивали в виски.

С помощью Гейл он погрузил Рейнолдса за заднее сиденье своей машины, где тот сразу же и уснул. Крейг с преувеличенной осторожностью, чтобы не вызвать подозрений у наблюдавшего за ним полицейского, вывел машину с места стоянки и поехал под мокрыми от дождя деревьями.

Всю дорогу до Канна они молчали, слышен был лишь булькающий храп Рейнолдса. Крейг сосредоточенно смотрел вперед и ехал медленно, стараясь не потерять из виду обочину, – на поворотах дорога блестела в свете фар. Ему было стыдно, что он выпил так много в этот вечер, и он пообещал себе в будущем не пить вовсе, если будет заранее знать, что придется вести машину.

Когда они достигли предместий Канна, Гейл назвала Крейгу гостиницу Рейнолдса – примерно в шести кварталах от «Карлтона», подальше от моря, за железной дорогой. Когда они туда приехали, проснувшийся Рейнолдс хрипло сказал: – Благодарю вас обоих. Не трудитесь меня провожать. Я в полном порядке. Доброй ночи.

Они смотрели, как он, держась очень прямо, неуклюже идет на негнущихся ногах в темный подъезд гостиницы.

– Он-то сегодня уже набрался, – сказал Крейг, – я же не прочь бы выпить еще.

– Я тоже, – сказала Гейл Маккиннон.

– Разве вы живете не здесь?

– Нет.

Он почувствовал странное облегчение.

Все бары, мимо которых они проезжали, были закрыты. Он и не представлял себе, что уже так поздно. Да и хорошо, что закрыты: что бы подумали ночные посетители бара, увидев их, вымазанных в крови Рейнолдса? Крейг остановил машину перед «Карлтоном». Мотор продолжал работать.

– У меня дома найдется бутылка виски, – сказал он. – Хотите подняться?

– Да, благодарю вас.

Он отвел машину на стоянку, и они вошли в отель. К счастью, в холле никого не было. Портье, у которого Крейг взял ключ от своего номера, был с детства приучен не менять выражения лица, что бы ни происходило в холле.

Поднявшись в номер, Гейл Маккиннон сняла плащ и прошла в ванную, Крейг же стал разливать в стаканы виски и содовую. В ванной уютно, по-домашнему, шумела вода, напоминая о присутствии второго человека, рассеивая чувство одиночества.

В гостиную она вернулась причесанной, лицо ее было свежим и чистым, словно и не случалось в эту ночь никаких происшествий. Они подняли стаканы и выпили. В отеле стояла тишина, город спал. Они сидели друг против друга в больших креслах, обитых парчой.

– Вот вам урок: не ездите с пьяницами, – сказал он. – Если бы его не угораздило свалиться с лестницы, то вы, возможно, висели бы сейчас где-нибудь на дереве.

– Вероятно. – Она поежилась. – Причуды машинного века.

– Вы могли бы попросить меня отвезти вас домой еще до того, как он упал. – Крейг забыл, что и сам был пьян не меньше Рейнолдса.

– Я решила было ни о чем вас больше не просить.

– Ясно.

– Ух, как он вас ругал и вдруг нырнул вниз головой. – Девушка засмеялась.

– И все из-за какой-то ничтожной колкости, брошенной восемь лет назад? – Крейг покачал головой, удивляясь злопамятности людей.

– Из-за нее и многого другого.

– Например?

– Однажды вы отбили у него в Голливуде девушку.

– Я? Ну, если и отбил, то не нарочно.

– Это еще хуже. С точки зрения таких, как Рейнолдс. Он ударил ее, и она назло ему стала рассказывать, какой вы замечательный человек и что говорили ей о вас другие женщины. Какой вы умный, чуткий и как с вами весело. Как же после этого ему к вам относиться? Тем более что вы были знаменитость, а он – прыщавый мальчишка, совсем еще новичок.

– Ну, теперь-то он станет относиться ко мне лучше.

– Может быть, чуть лучше. Но не совсем. Он сообщил мне о вас много сведений, которые я включила в статью. И предложил заглавие.

– Какое? – с любопытством спросил Крейг.

– «Человек с несостоявшимся будущим».

Крейг кивнул.

– Грубо, но броско. Так вы и озаглавите свою статью?

– Еще не знаю.

– От чего это зависит?

– От вас. От того, что я о вас буду думать, когда по-настоящему узнаю. Если вообще узнаю. От того, сколько, на мой взгляд, в вас осталось мужества. Или воли. Или таланта. Моя задача была бы легче, если бы вы дали мне почитать рукопись, которую отправите завтра Уолту Клейну.

– Как вы об этом узнали?

– Сэм Бойд – мой приятель. – Крейг вспомнил, что Сэм Бойд – один из способных молодых людей Клейна. – Он сказал мне, что утром приедет к вам за сценарием. Мы с ним завтракаем вместе.

– Скажите ему, чтобы он зашел за сценарием после завтрака.

– Хорошо. – Она протянула ему стакан. – Пусто. Он встал, подошел к столу, где стояла бутылка, налил в оба стакана и вернулся назад.

– Спасибо. – Она спокойно посмотрела ему в глаза. Он нагнулся и нежно поцеловал ее в губы. Губы у нее были мягкие, манящие. Она отвела лицо. Он выпрямился, давая ей возможность встать.

– Ну, хватит, – сказала она. – Иду к себе.

Он хотел было коснуться ее руки.

– Оставьте меня! – Она поставила стакан на столик, схватила плащ и метнулась к двери.

– Гейл… – позвал он и шагнул к ней.

– Несчастный старик, – сказала она и, выходя, с силой хлопнула дверью.

Он медленно осушил свой стакан, потушил свет, разделся и лег. Лежа поверх простынь в теплом мраке, он слушал резиновый шорох редких машин, проезжавших по набережной Круазетт, и шум морского прибоя. Спать он не мог – слишком наполненный был вечер. От выпитого стучало в висках. В памяти складывались и распадались, точно калейдоскопические, узоры, отдельные картины: Клейн в бархатном пиджаке, знакомящий друг с другом всех и каждого; Корелли и его девушки; несчастный Грин, поливающий мочой дорогую зеленую лужайку; кровь Рейнолдса…