Венок из звезд - Шоу Боб - Страница 41

— Есть кофе и джин, — объявил Снук. — Выбирайте сами.

— Мне ничего, — сказал Амброуз. — Столько всего навалилось, что я, право, не знаю, с чего начать, однако давайте прежде всего прослушаем запись Гила.

Он снял с запястья магнитофон, настроил и вложил его в гнездо усилителя.

— Гил, слушайте внимательно, возможно, это вызовет у вас еще какие-нибудь воспоминания. Мы имеем дело с новой формой общения и совершенно не знаем, как воспользоваться ею наилучшим образом. Мне все еще представляется, что аналого-цифровой модулятор надежнее позволит нам связаться с авернианцами, но с вашей помощью мы сможем изучить их язык за несколько дней вместо того, чтобы тратить на это недели или месяцы.

Он включил воспроизведение, и голос Снука заполнил комнату:

«Покоя глубины тебе волны бегущей…»

Пруденс, сидевшая на подлокотнике, кресла Амброуза, неожиданно прыснула.

— Извините, — сказала она, — но это просто смешно.

Амброуз выключил аппарат и укоризненно взглянул на нее.

— Пожалуйста, Пру… Все происходящее очень для нас важно.

Она закивала и вытерла глаза.

— Я знаю и прошу меня извинить, но, похоже, вы доказали всего лишь то, что авернианцы на самом деле кельты. Глупо.

— Что ты имеешь в виду?

— «Покоя глубины тебе волны бегущей» — это первая строка традиционного кельтского благословения.

— Ты уверена?

— Абсолютно. В колледже моя соседка по комнате прилепила его на дверцу шкафа. «Покоя глубины тебе волны бегущей; Покоя глубины тебе струи воздушной; Покоя глубины…» Когда-то я помнила его наизусть. — Пруденс с вызовом взглянула на Снука.

— Никогда его не слышал, — сказал он.

— Непонятно… — Амброуз пристально посмотрел на него. — Хотя я могу предположить, что на самом деле вы когда-то очень давно слышали эти слова, и они отложились в вашем подсознании.

— Ну и что? Я же сказал, что мы с Феллетом не разговаривали. Я просто воспринимал его мысли, и вот в таком виде ко мне пришла первая.

— Удивительное совпадение фраз, но, очевидно, этому есть какое-то объяснение.

— Я могу предложить его прямо сейчас, — сказала Пруденс. — Мистер Снук остался без работы, и, будучи человеком изобретательным, он тут же нашел себе новое занятие.

Амброуз покачал головой.

— Ты несправедлива, Пру.

— Может быть, но ты же ученый, Бойс. Где подлинные доказательства, что этот замечательный телепатический контакт не выдумка мистера Снука?

— Рассказ Гила содержит достаточно доказательств, вполне меня удовлетворяющих.

— Мне наплевать, верите вы мне или нет, — вступил в разговор Снук,

— но я повторяю: у нас с Феллетом был не обычный разговор. Часть информации я получал словесно, иначе я не узнал бы его имени, а часть — в представлениях, ощущениях и образах. Авернус по большей части покрыт водой. Вода там повсюду, не переставая дуют ветры, и авернианцам, похоже, нравится образ волн, постоянно бегущих вокруг планеты. Для них, мне кажется, они символизируют покой, мир или что-то в этом духе.

Амброуз сделал в блокноте какую-то запись.

— Вы не упоминали об этом раньше. Во всяком случае, не в деталях.

— Но так это происходит. Я могу говорить целый месяц, и все равно что-нибудь новое к концу этого срока вспомнится. Чуть раньше я вспомнил, как выглядят их дома. Не тот дом, что мы видели, а общее впечатление об их строениях.

— Продолжайте, Гил.

— Их строят из коричневого камня. Длинные пологие скаты крыш…

— По-моему, это очень похоже на обычные наши дома, — сказала Пруденс, снова улыбаясь. Чуть скошенные внутрь зубы делали выражение ее лица еще более презрительным и надменным.

— А не пойти бы вам… — Снук замолчал, потому что в этот момент новый прилив воспоминаний принес ему яркий образ цепи невысоких островов, каждый из которых был буквально целиком застроен одним сложным зданием. Секции его сходились крышами к пику в центре. Вместе с отражениями жилищ в спокойной серой воде острова казались вытянутыми гранеными алмазами. Один из них особенно выделялся необычной двойной аркой, слишком большой, чтобы она могла быть целиком функциональной. Вероятно, арка соединяла две естественные возвышенности. Несколько секунд видение было настолько четким, что Снук ясно различил прямоугольники окон и двери, у порогов которых ласкался спокойный океан. Маленькие лодки неторопливо кивали, стоя на якоре…

— Так дело не пойдет, — в голосе Амброуза послышалось раздражение.

— Мне тоже так кажется. — Пруденс встала и, бросив на Мерфи надменный взгляд, спросила: — Я полагаю, в этой деревне найдется какое-нибудь заведение, где можно поесть?

— Единственное открытое сейчас место — это «Каллинан Хаус», но вам лучше туда не ходить, — неуверенно ответил Мерфи.

— Я вполне способна сама принимать такие решения.

Мерфи пожал плечами и отвернулся, но тут вмешался Снук:

— Джордж прав, вам не следует ходить туда одной.

— Благодарю за трогательное внимание, но позаботиться о себе я также вполне способна сама. — Пруденс развернулась на каблуках и вышла из комнаты. Через секунду хлопнула входная дверь.

Снук повернулся к Амброузу.

— Бойс, я думаю, вы должны остановить ее.

— При чем тут я? — раздраженно отозвался Амброуз. — Я не просил ее присоединиться к нашей группе.

— Нет, но вы… — Снук решил не ссылаться на проведенную ими в одной постели ночь, чтобы не выдать собственных чувств. — Вы же не отказали ей.

— Гил, если вы еще не заметили, так я вам скажу: Пруденс Девональд в высшей степени своенравная эмансипированная молодая особа, и, когда она говорит, что вполне способна позаботиться о себе в любой ситуации, я ей охотно верю. О господи! — Голос его от раздражения становился все выше. — Перед нами важнейшее научное событие века, а мы спорим из-за того, кто будет опекать эту юбку, которой здесь и быть не следовало! Давайте по крайней мере еще разок-другой пройдемся по пленке, а?

— У меня получился очень удачный снимок устройства крыши, — сказал Квиг, чтобы задобрить его.

Амброуз взял фотографию в руки и принялся внимательно изучать изображение.

— Спасибо. Это все будет нам очень полезно. Однако сейчас давайте снова прослушаем пленку, и каждый пусть записывает вопросы, которые придут ему в голову. — Он включил крошечный аппарат и сел, повернувшись к нему одним ухом и изображая предельное внимание.