Последний бросок на запад - Овчаренков Егор - Страница 5

Дима набрал номер, который он давно знал наизусть, и торопливо закричал, едва в Москве сняли трубку:

— Это от Сивого, он просил передать… — парень оглянулся на прислушивавшегося к разговору начальника станции и продолжил: — Тут трубу прорвало. Я на станции Михайловка. Это на Казанской дороге. Во Владимирской губернии. Трубы, значит…

Железнодорожный начальник недоверчиво покосился на Емельянова.

— Какие трубы? — спросил мужской голос.

— Я от Си-во-го, — повторил Емельянов. — На станции Михайловка. Надо передать.

— Понял, — наконец сказали на том конце провода.

Емельянов облегченно вздохнул и еще раз оглянулся на железнодорожника.

— Где ты теперь?

Емельянов повторил название станции.

— Жди на привокзальной площади. Завтра к тебе приедут. В полдень. Белый джип «чероки». Номер 202. Все.

Через несколько секунд короткие гудки известили, что разговор закончен.

— Спасибо, — сказал Дима.

— А кто это Сивый? — спросил начальник станции.

— Прораб, — пожал плечами Емельянов. — Фамилия такая.

И вышел из кабинета.

— Ловкий ты парень, — ухмыльнулся хозяин белоснежного джипа, выслушав рассказ Емельянова.

Они сидели в дорогой иномарке: с виду обыкновенный работяга и крепко сбитый молодой человек в кожаной куртке с массивной золотой печаткой на среднем пальце правой руки.

Минувшую ночь Дима провел на чердаке дома напротив вокзала как настоящий бомж. Конечно же, можно было переночевать и на вокзале, однако беглец справедливо решил, что он рискует встретиться там с местной милицией; не стоит и говорить, что последнее явно не входило в планы Емельянова, у которого при себе не было ни единого документа, подтверждающего личность.

— «Посыла», — владелец роскошного джипа протянул руку.

— Вот она, — Емельянов отдал ему пластмассовый цилиндрик.

— Хорошо, — цилиндрик исчез в кармане кожаной куртки.

Некоторое время собеседники молчали.

— Можно? — Дима потянулся к пачке сигарет, лежавшей на приборной доске.

— Кури.

— Спасибо, — Емельянов жадно затянулся, прикуривая от предложенной зажигалки. Потом, вспомнив слова Сивого, решил спросить напрямую: — Пахан сказал, что вы можете мне помочь.

— Можем, — весело ответил владелец джипа, — и поможем. Мы всегда отвечаем за свои слова. Тем более, что ты нам оказал услугу, — он помолчал и вдруг сообщил: — то, что в «посыле», тебе знать неинтересно, но я расскажу. В последнее время в Москве появилось много самозваных воров в законе — ты сам знаешь, какой везде бардак. Вот у Сивого и спрашивали — что он может сказать об одном таком человеке. Для нас в Москве это было очень важно… — закурив, он положил руки на руль и сказал: — Ладно. Ты помог — тебе тоже помогут. А чего ты хочешь?

Емельянов вкратце объяснил свою ситуацию — в бегах, мол, ни денег, ни документов — ничего нет.

— Денег, положим, я могу тебе дать, — подумав, сказал владелец джипа и протянул Емельянову пачку купюр. — На первое время должно хватить. Ну, а в остальном… Наверное, самое лучшее, что ты только можешь сделать — это свалить из России…

Дима усмехнулся.

— Я и сам так думал. Но куда?

— Вот что, — собеседник, достав из кармана записную книжку, несколько раз черкнул в ней и, вырвав листок, протянул его Емельянову. — Это телефон в Риге. Если доберешься и дозвонишься — твое счастье. Скажешь, что от Сивого. Ну, желаю успеха.

Не стоит говорить, что Емельянов решил внять совету владельца «чероки». Тем более, что по счастливому стечению обстоятельств именно в Риге жил старый, еще с армии, приятель Емельянова — Вадим Чернышев. Правда, в последнее время Емельянов почти не поддерживал с ним контакта, но знал, что Чернышев раньше служил в знаменитом рижском ОМОНе и что теперь у него начались неприятности, как и у всех остальных из этого отряда.

Добираться до Риги было решено на попутных машинах — конечно, был велик риск встречи с госавтоинспекцией, однако железнодорожная милиция казалась Диме страшней; от ГАИ, имея в кармане пачку денег, полученную в джипе, можно было попробовать откупиться.

Стоя на трассе Москва — Брест с вытянутой рукой, он безуспешно пытался поймать попутку. В столице он только успел приодеться и сразу же отправился на такси по Минскому шоссе, пока не уехал достаточно далеко от города.

Теперь, видимо, водителей смущала его могучая фигура. Они, должно быть, принимали Дмитрия за бандита.

Уже к вечеру, окончательно потеряв надежду уехать, он вдруг еще издали увидел приближающийся милицейский автомобиль. Недолго думая, Дима бросился в кусты — видимо, это было единственно правильное решение. Подождав, пока проедет «луноход» с мигалкой, он вновь вышел на дорогу.

Не успел он подняться на проезжую часть, как на противоположной стороне плавно остановился черный «БМВ». Выскочивший из нее водитель даже не потрудился заглушить двигатель и захлопнуть за собой дверцу, настолько спешил попасть к ближайшему кусту — конечно же, по нужде.

Без зазрения совести Дима решил, что надо ловить момент.

Пропустив едущий на всех парах «супермаз», он не спеша перешел дорогу и, подойдя к каплеобразному лимузину, сел за руль. Включив передачу, он круто, с заносом, развернулся на мокром асфальте и, набирая скорость, помчался в сторону Белоруссии.

Сначала он ехал очень быстро — стрелка спидометра стояла около отметки двести километров в час. Затем, убедившись, что отъехал достаточно далеко, позволил себе остановиться и осмотреться.

Включив освещение салона, Емельянов открыл бумажник, который обнаружил в бардачке. Пересчитав деньги, он присвистнул — четыреста пятьдесят лат, двести долларов и полмиллиона рублей! Да, это была настоящая удача.

Документы — паспорт гражданина Латвии, техпаспорт на машину и водительское удостоверение были выписаны на имя Алдиса Митриса, родившегося в тысяча девятьсот шестьдесят втором году и проживающего в Риге.

С фотографии на него смотрел молодой черноволосый мужчина в очках.

Емельянов еще порылся в бардачке и нашел там кожаный футляр, в котором были модные, в желтой металлической оправе, очки. Нацепив их себе на нос, он взглянул в зеркало заднего вида.

«Черт возьми, похож!» — подумал он, сравнивая себя с изображенным на фотографии человеком. Затем обнаружил расческу и причесал волосы набок, как они были уложены у владельца автомобиля. Сходство стало еще более достоверным.

В багажнике находился небольшой чемодан. Вынув оттуда светло-серый костюм, рубашку и галстук, Дима переоделся. Костюм оказался почти впору, только немного жал в плечах — видимо, его хозяин был одного с Емельяновым роста, но немного худей.

На заднем сиденье лежал плащ. Надев его поверх костюма, Дима стал выглядеть так, что никто не подумал бы, будто он сел не в свою машину. Свои непрезентабельные шмотки он сложил в чемодан.

Неподалеку он нашел ручеек, в котором умылся. Побрился хозяйским «Филлипсом». Затем, положив перед собой водительские права, он стал укладывать волосы обнаруженным в том же чемодане гелем, стараясь, чтобы они выглядели максимально схоже с прической человека на фотографии.

Покончив с этим, он тронулся в путь.

«Как хорошо, что есть очки, — подумал Дима, набирая скорость на трассе. — Без них бы ничего не получилось!»

Он знал, что люди, смотря на документы, психологически пытаются в первую очередь найти сходство с их владельцем, а не отличие. И очки очень здорово должны были в этом помочь.

В свое время, после армии, Емельянов иногда ездил отдыхать в Ригу, а два года назад даже прожил там месяц, думая найти работу. Тогда и выучил два десятка латышских обиходных выражений типа «добрый день», «спасибо», «будьте добры»… Это тоже было очень кстати.

Через часов восемь пути показалась белорусско-российская граница, перед которой стояла длинная вереница грузовых автомобилей.

У Димы предательски задрожали коленки. Собрав всю силу воли, он унял дрожь, надел очки и, стараясь выглядеть естественно, подъехал к месту досмотра легковых автомобилей.