Схватка на рассвете - Шоу Боб - Страница 8

Грегг давно уже не произносил такой длинной речи, и свое раздражение выместил на золе, которую принялся ворошить с чрезмерной энергией.

— Понимаю, — задумчиво произнесла Морна. — Разновидность дуэли. Вы метко стреляете из револьвера?

В ответ Грегг с лязгом захлопнул печную дверцу.

Ее голос приобрел уже знакомую ему властность.

— Билли, вы метко стреляете из револьвера?

Он резко повернулся, выставив вперед руки таким образом, что стали видны бесформенные, распухшие локти.

— Прицеливаться я могу точно так же, как и раньше, но времени теперь у меня уходит столько, что я в подметки не гожусь любому сосунку. Ну, довольны?

— Мы не должны злиться друг на друга. — Морна поднялась и сжала его протянутые руки. — Вы любите меня, Билли?

— Да. — Ответ донесся до Грегга словно издалека, слов но не он произнес это слово.

— Я горжусь этим… Подождите.

Морна удалилась в спальню, порылась в своей накидке и вернулась с предметом, на первый взгляд похожим на кусочек зеленого стекла. Когда же Морна положила его к левому локтю, Грегг с удивлением почувствовал, что он эластичен как оленья кожа. Грегг ощутил тепло, и по суставу забегали мурашки.

— Согните руку, — приказала Морна бесстрастным голосом армейского костоправа.

Грегг молча повиновался — и не почувствовал никакой боли, никаких крошащихся стеклянных игл. Пока он, не веря самому себе, сгибал и разгибал левую руку. Морна повторила операцию на правой руке с тем же чудодейственным результатом. Впервые за два года Грегг смог сгибать и разгибать руки, не испытывая никаких затруднений.

Морна улыбнулась:

— Ну как?

— Как новые. Просто как новые!..

— Они никогда не будут такими здоровыми и сильными, как прежде, — сказала Морна, — но боль не вернется, обещаю.

Она удалилась в спальню и вышла через минуту уже без удивительного стеклышка.

— По-моему, вы говорили о еде…

Грегг медленно покачал головой.

— Что-то тут неладно. Вы не та, за кого себя выдаете. Никто на свете не мог бы…

— Я ни за кого себя не выдаю, — оборвала его Морна.

— Быть может, я не так выразился…

— Не надо, Билли. Кроме вас у меня никого нет.

Морна тяжело опустилась на стул и закрыла лицо руками.

— Простите.

Грегг хотел прикоснуться к ней, успокоить, и тут, впервые за все утро обратил внимание на золотой браслет. Заключенный внутри лучик света по-прежнему указывал на восток, но вспыхивал определенно ярче и чаще, чем вчера. Грегг не мог избавиться от ощущения, что огонек предупреждает его о какой-то надвигающейся опасности…

Верная своему слову, Рут прибыла в самом начале дня.

Она привезла кое-какие запасы, включая кувшин мясного бульона, для сохранения тепла закутанный в одеяло. Грегг был рад ее видеть и благодарен за ту истинно женскую деловитость, с какой она взялась хлопотать по хозяйству, и все же он, к некоторой досаде, почувствовал себя лишним. Все больше и больше времени он проводил в сарайчике, в окружении перегонных аппаратов, и та светлая минута, когда он говорил с Морной о любви, стала казаться ему плодом воображения. Он не тешил себя надеждами, что она имела в виду любовь между мужем и женой. Может быть, даже не любовь между отцом и дочерью, но само упоминание этого слова на короткий момент озарило его жизнь, сделало ее осмысленной.

Рут, напротив, говорила преимущественно о ценах на продукты, о погоде, о местных новостях, и в окружающей атмосфере привычной повседневности Грегг не решился рассказать о чудесном исцелении рук. Он смутно опасался, что Рут откажется этому поверить и, отняв эту веру у него, сведет на нет волшебную магию. Рут зашла к нему в сарай в полдень, зажимая нос платком, но лишь для того, чтобы сообщить, что Кейли вряд ли протянет до вечера, и что Джош Портфилд со своими людьми выехал из Соноры.

Грегг поблагодарил за информацию, и виду не подав, что она его касается. Однако при первой же возможности он вынес из дома «ремингтон» и «трантер» и порядком повозился с ними, прежде чем убедился в их работоспособности.

Портфилд всегда оставался для Грегга загадкой. Он унаследовал от отца все земли, приносящие немалый доход, и, казалось бы, ничто не толкало его на незаконные действия. Вкус к насилию он приобрел во время войны, и вечно бурлящая территория Мексики, лежащая неподалеку к югу, притягивала его как магнитом. Время от времени он собирал пеструю компанию и отправлялся в очередной «рейд» за границу. При этом долгие месяцы Портфилд вел совершенно нормальный образ жизни, и его никак нельзя было назвать бешеным зверем. Просто у него, судя по всему, полностью отсутствовало всякое представление о «добре» и «зле».

Так, он искренне считал, что поступил с Греггом милосердно, не убив его, а лишь искалечив руки за попытку помешать пьяному веселью. С тех пор, встречая Грегга где-нибудь на дороге или в Коппер-Кросс, он обращался к нему самым дружеским образом, искренне полагая, что заслужил его благодарность и уважение. Вот уж поистине, пришел к выводу Грегг, каждый человек живет в своем собственном мире.

Вполне возможно, что, узнав о происшествии с Кейли, Портфилд попросту пожмет плечами и отмахнется, дескать, любой его работник должен самостоятельно управляться со стареющим калекой. Такие случаи, когда Портфилд приходил к самым неожиданным заключениям, были известны. Но сейчас Грегг подозревал, что молот гнева Портфилда обрушится неумолимо и он, Грегг, окажется под ним. Каким-то непостижимым для него образом эти опасения питались и усиливались загадочными страхами Морны.

За трапезой, когда все трое сидели за грубым деревянным столом, он отмалчивался и предоставлял Рут вести беседу. Разговор в основном вертелся вокруг домашних дел, в которых Морна могла бы приоткрыть завесу тайны, но та искусно избегала ловушек Рут.

Поздно вечером у Морны начались схватки, и с этого момента Грегг был низведен Рут до положения всем мешающего предмета мебели. Он безропотно смирился с таким отношением, хорошо зная о сдерживаемой неприязни к мужчинам и раздражительности женщин во время родов, и покорно выполнял все поручения. Лишь изредка задумчивый взгляд Морны напоминал ему о существовавшем между ними тайном соглашении, о котором Рут, несмотря на свою попечительскую уверенность, даже не подозревала.