Отбытие Орбитсвиля - Шоу Боб - Страница 11

— По такой жаре никто не ходит пешком.

— Я хожу.

— Хотите сбросить вес?

— Да, осталось каких-нибудь восемьдесят кило, если вас интересует.

— А мне лишний вес не вредит. — Ренард был удовлетворен тем, что он сумел нарваться на грубость. — Послушайте, Даллен, почему бы вам не сесть ко мне в машину и не прокатиться в центр со всеми удобствами? Сэкономленное время потратим на кружку-другую холодного пивка.

— Ну, если вы настаиваете…

Ощутив вдруг нестерпимое отвращение к ходьбе, Даллен кивнул на кромку тротуара впереди себя. Но Ренард, разумеется, остановился совсем в другом месте и вдобавок тронул машину прежде, чем Гарри уселся, заставив резко подобрать ноги, чтобы их не защемило дверцей.

— Зверь машина! — со смехом сказал Ренард. — Вы со мной согласны?

— Отменная колымага, — рассеянно ответил Даллен, с удовольствием погружаясь в мягкое кресло.

— Старушенции без малого шестьдесят годков, а до сих пор как новенькая. Я приволок ее с Большого О. Все ваши новомодные «Унимоты» не для меня.

— Вы очень удачливы, Рик.

Даллен почувствовал, как кресло принимает форму его тела, словно приглашая расслабиться. Автомобиль мчался бесшумно и плавно. Гарри пришло в голову, что владелец такой машины должен быть весьма состоятельным человеком, он припомнил слухи о том, будто Ренард прибыл изучать земные растения. Значит, он — метаправительственный служащий. Но чиновники, сидящие на окладе, не перевозят свои автомобили за тысячи световых лет.

— Удачлив? — Ренард снова обнажил свои белоснежные кроличьи зубы. — Насколько я понимаю, Вселенная дает мне только то, чего я заслуживаю.

— В самом деле?

— По правде говоря, девичья фамилия моей матери — Линдстром.

— А, тогда другое дело. То есть, наоборот. Вселенная должна просить у вас подаяние, не так ли?

Даллен прикрыл глаза. Ренард утверждает, что принадлежит к легендарной семье, которая в свое время захватила монополию на все космические перевозки, да и сейчас, вероятно, имеет значительное, хотя и скрытое влияние. Если Ренард действительно относится к этому клану, его никак нельзя назвать простым ботаником.

«Вселенная дает мне только то, чего я заслуживаю». Даллен представил Кону, бродящую по затемненным комнатам и что-то бессвязно бормочущую. Сердце невыносимо защемило. «Кона заслуживала лучшего…»

— Я слышал, вы занимаетесь ботаникой? — спросил он поспешно. — Сушите цветы?

Ренард покачал головой.

— Травы собираю.

— Простые травы?

— Почему вы считаете травы простыми? — Ренард улыбнулся, и Даллен тут же устыдился своего невежества. — На Орбитсвиле обнаружено всего около тридцати видов. Учитывая его размеры, это невероятно мало, а на крошечной Земле существует свыше десяти тысяч видов. В свое время департамент сельского хозяйства проводил работы по скрещиванию земных трав, способных произрастать на почве Орбитсвиля, с местными видами. Но это было в прошлом веке, к тому же делалось на недостаточно научной основе. Я же все делаю, как надо, и вернусь на Большой О с тысячей разновидностей семян, да прихвачу две тысячи квадратных метров поддонов с рассадой.

— Вы работаете по заданию метаправительства?

— Не будьте так наивны, старина. Метаправительство заботит лишь одно: скорей бы Земля опустела. — Ренард лениво крутанул рулевое колесо, и машина повернула на запад. — Я работаю на самого себя.

— Но… — замялся Даллен — транспортные расходы…

— Астрономические? Да, если у вас нет собственного корабля. Сначала я думал зафрахтовать звездолет, потом сообразил, что куда разумнее приобрести какой-нибудь старый фликервинг и отремонтировать его. Расходы окупятся за три-четыре полета.

— Как все просто. — Гарри попытался за иронией скрыть невольное уважение к человеку, который мог между прочим упомянуть о том, что владеет звездолетом. Ведь это искусственный макрокосм, дающий подлинную независимость. — Что у вас за корабль?

— Типа 96-В. Предназначался для перевозки сыпучих грузов, поэтому на нем нет палуб. Но я вышел из положения, установив для поддонов с рассадой высокие стеллажи. Не желаете бесплатно прокатиться на Орбитсвиль?

— Нет, нет… Почему вы спрашиваете?

— Мне нужны спутники, которые помогут ухаживать за растениями, чтобы не тратиться на установку автоматических систем. В качестве платы — дармовое путешествие. Выгода обоюдная.

— Я мог бы найти вам кого-нибудь.

— Вы не справитесь, старина, вы слишком ограниченно мыслите. — Ренард снисходительно улыбнулся. — Иначе вы не стали бы полицейским.

— Я не полицейский. Я работаю… — Черт, куда мы едем?

Ренард радостно ухмыльнулся, торжествуя маленькую победу в нескончаемой игре.

— Это отнимет у вас всего несколько минут. Я обещал Сильвии завезти коробки со стеклом.

— Кто такая Сильвия?

— Сильвия Лондон. О, вы никогда не бывали у Лондонов?

— С тех пор, как клюшку для гольфа изъели древоточцы, я не вхож в высшее общество.

— Вы мне нравитесь, Даллен, — сказал Ренард, оценив сарказм. — Вы искренний человек.

«А ты искренний мешок с блевотиной», — мысленно ответил Даллен, недоумевая, как позволил себе впустую растратить полдня. Общение с Ренардом в гимнастическом зале бывало непродолжительным, но и этого хватало, чтобы понять: от коротышки нужно держаться подальше. Казалось, вся его жизнь сводится к непрерывному доказательству своего превосходства, к поиску новых способов самоутверждения, причем он не брезгует даже самыми невзрачными соперниками и самыми ничтожными победами.

Сейчас, когда он сидит за рулем, а пассажир находится в его власти, Ренард празднует очередную микроскопическую победу и явно получает от нее удовольствие. Негодуя на себя за то, что попался на удочку, Даллен решил при первая же возможности выпрыгнуть из машины.

Ренард взглянул на него, и «Роллак» тут же рванул вперед. Над откинутым золотистым верхом замелькал солнечный вихрь.

— Я уверен, вы получите удовольствие от знакомства с Сильвией. На ее амфоры стоят взглянуть.

— Я не интересуюсь керамикой.

— С чего вы взяли, что речь идет о керамике, старина?

Даллен не отрывал взгляда от дороги.

— А с чего вы взяли, что я не знаю, о чем идет речь, старина?

— Надо же, рассердился! — Ренард вытянул шею, стараясь заглянуть ему в лицо. — Кажется, я ненароком задел скромность мистера Даллена.

Весело покачав головой, Ренард, не снижая скорости, свернул в узкую аллею, зеленые стены вплотную подступили к автомобилю, и сразу стало темно.

— Реакционные времена, в которые мы вынуждены жить, должны очень подходить вам. — Ренард говорил задумчиво и серьезно. — Лично я был бы куда счастливее лет тридцать назад. Вы заметили, что последние несколько столетий протекают по одной схеме? Постепенное нарастание либерализма с пиком в конце второй трети, затем резкий откат назад и спад, который длится еще лет тридцать, а потом все начинается сначала. Почему так происходит? Почему позаимствованные у достопочтенной Мэри Поппинс понятия вроде старости, семьи и моногамии не желают оставить нас в покое?

«Будем считать, что ему ничего не известно о Коне с Мики, — твердо сказал себе Даллен. — Сейчас машина остановится, и я пойду своей дорогой. Если у него хватит здравого смысла позволить мне уйти, то на этом все закончится…»

Тут он увидел дом на вершине невысокого холма. Он слышал, что Лондоны богаты, увлечены каким-то нетрадиционным философским учением, а для таких людей, по его твердому убеждению, характерна тяга к многочисленным башенкам, фронтонам, затемненным стеклам и прочим признакам респектабельности. Резиденция Лондонов оказалась ничем не примечательным трехэтажным особняком из красного кирпича. Вокруг беспорядочно теснились какие-то бревенчатые пристройки, что было совершенно невероятным в эпоху, отличающуюся сугубой педантичностью. У входа в дом валялась груда посеревших от времени бревен.

— Преемница Ребекки не потеряла бы здесь покой и сон, — заметил Ренард.