Русская военно-промышленная политика 1914—1917 - Поликарпов Владимир Васильевич - Страница 18

Совет министров и Комитет финансов в совместном заседании 27 июля 1916 г. также признавали неизбежность перемены в отношениях с Англией и необходимость «иметь в виду, что политическая обстановка, могущая сложиться» после победы над нынешним врагом, «в момент ведения будущих мирных переговоров», «не поддается, конечно, предвидению» (до такой степени, что «не может почитаться непреложною» гарантия возврата отосланного в Англию в залог золота). Было решено «ныне же произвести общий пересмотр всех выданных до сего времени заграничных заказов» и отменить те из них, какие уже утратили свое значение. Это решение царь утвердил 23 сентября 1916 г.{184}, а еще 6 августа Сапожников донес, что «за неимением особо ассигнованных на станки средств» он добивается закупки в США станков «за счет недопоставленных по контрактам винтовок и патронов». Сменивший Сапожникова в качестве председателя Заготовительного комитета в США Залюбовский проводил ту же линию{185}.

Вопрос о причинах задержки американских винтовочных заказов осветил в характерном для него истолковании Маниковский. Разъясняя, насколько трудно (а быстро — невозможно) приспособить гражданскую машиностроительную промышленность к изготовлению таких сложных и точных изделий, как русские трехлинейки, он писал: «Так, всемирно известные и действительно великолепно оборудованные и мощные заводы «Ремингтона» и «Вестингауза» в Америке… долго не могли справиться с нашими военными заказами, главным образом потому, что они” раньше совсем не вырабатывали предметов военного снаряжения, и их солидному техническому персоналу волей-неволей пришлось пережить все длительные “детские болезни” нового производства»{186}. Опираясь на свидетельство Сапожникова, Маниковский утверждал, что массовое изготовление винтовки, привычное для русских заводов, оказалось не по силам заводам американским. Дело пошло на лад, по его словам, лишь с прибытием русских артиллеристов: они научили американцев высокоточной работе.

Так же освещен этот вопрос у Ф. Цукермана. Ознакомившись в американских архивах с перепиской и отчетами русских артиллеристов, посланных в США наблюдать за исполнением заказов на винтовки, он пришел к заключению, что обе фирмы не располагали персоналом (ни техниками, ни рабочими), способным обеспечить необыкновенно высокие требования в отношении точности. В области производства вооружения, пишет Цукерман, русские артиллеристы, инженеры и техники, инспекторы «значительно обогатили американские методы производства и тем самым способствовали росту той индустриальной культуры, какая во многом доминировала в мире на протяжении большей части XX века. Американцы… многому научились от своих русских гостей»{187}.[44] Предельно широкое обобщение выглядит так: «Ни один серьезный военный заказ иностранные фирмы не могли выполнить самостоятельно. По сведениям генерала Маниковского, туда пришлось посылать русских инженеров, под руководством которых налаживалось выполнение военных заказов России»{188}.

В действительности, однако, технологический драйв шел не из России в США, а в противоположном направлении. Недаром генералы ГАУ проявили крайнюю заинтересованность в том, чтобы старая оружейная фирма «Пратт и Витни» взяла на себя проектирование и устройство завода, намеченного к созданию в Екатеринославе{189}. В данном вопросе приходится учитывать тенденциозность используемых источников. Как и Маниковский, его посланцы в США и составители отчетов Русского заготовительного комитета были заинтересованы в том, чтобы ответственность за организационную неудачу легла не на их ведомство, а на американские фирмы.

Из той же переписки русских военных представителей в США с их начальством в Петрограде (ГАУ, ГУГШ и Канцелярией Военного министерства) видно, что в действительности главные причины задержки с установкой производства на американских заводах заключались не столько в технической сфере, сколько в организационных и финансовых взаимоотношениях фирм с заказчиком, привыкшим решать производственные задачи совершенно иными приемами, чем американские предприниматели. Это обстоятельство неблагоприятно сказалось уже при заключении контрактов: в них оказались пункты, допускавшие разное толкование, что повело к бесконечным тяжбам между фирмами в США и ГАУ и создавало тупики в финансовых расчетах.

Представители ГАУ явились на заокеанский рынок, не зная его условий и уже после того, как союзники загрузили своей работой наиболее авторитетные оружейные фирмы. При содействии Дж.П. Моргана фирмам «Ремингтон» и «Вестингауз» удалось заключить контракты на таких условиях, что ГАУ было лишено возможности дисциплинирующе воздействовать на исполнителя, и американские поставщики пользовались неповоротливостью ГАУ, чтобы «выцыганивать» доплаты и не слишком заботиться о соблюдении русских технических стандартов. Опыт сотрудничества с этими двумя заводами не давал Маниковскому оснований уничижительно оценивать всю военную промышленность США. Постоянным тормозом, действовавшим на протяжении истории с американскими поставками, оказалась нехватка подготовленных специалистов, командируемых из России на приемку. Артиллеристов, знающих производство, не хватало самому ГАУ — настолько, что оно не имело возможности вполне обеспечить своими специалистами в США даже приемку и браковку продукции.

16 февраля 1916 г. Сапожников сообщил Маниковскому мнение (постановление) своего Заготовительного комитета о причинах «значительного промедления» с установкой производства: «Недостаточно умелое отношение к делу… со стороны заведующего всеми указанными заказами генерала Циглера». Комитет считал нужным отозвать А.Н. Циглера с завода «Ремингтон» в Бриджпорте и перепоручить общее заведование заказами полковнику Хатунцеву, «под руководством которого на заводах «Вестингауз» в Спрингфилде производство винтовок устанавливается с полным успехом». Но замена Циглера С.П. Хатунцевым мало что изменила, а восторгам в отношении успехов «Вестингауза» — Хатунцева скоро суждено было прекратиться.

Без какого-либо возмущения или недоумения, как о само собой разумеющемся, Сапожников писал Лукомско-му (21 февраля 1916 г.) об обязательстве русской стороны браться за установку производства и в то же время сетовал на нехватку специалистов — следствие «систематического неудовлетворения ходатайств о присылке достаточного числа опытных и подготовленных лиц в состав приемных комиссий, каковым еще до начала приемки необходимо производить самостоятельную установку производства»{190}. Также и по мнению Залюбовского, в США были направлены лица «из числа тех, кто в то время не был особенно нужен на местах в России» — не опытные техники, коммерсанты и юристы, а «из отставки старики, и зеленая молодежь по протекции, и непременно посланцы общественных деятелей». Он не соглашался с утверждениями, что американские заводчики «упорно не желали следовать указаниям опытных приемщиков», потому что таких приемщиков, способных говорить с ними «на одном техническом языке», «вначале почти совсем не было»{191}.

16 апреля Сапожников рапортовал о достижении: установилось «полное содействие со стороны приемщиков» и налицо «отсутствие каких бы то ни было недоразумений» во взаимоотношениях с фирмами{192}. Но американцы (представители Моргана) видели в Сапожникове как раз главный источник осложнений и добились его замены{193}. В сентябре 1916 г. новый председатель Комитета Залюбовский жаловался Маниковскому: старшие приемщики таковы, что «никаких поручений ни Храбров, ни я не можем давать» им; они «остаются без дела, занимая места»; «прошу распоряжения о скорейшем возвращении их в Россию» (этих бонвиванов, несмотря на их столичные связи, отозвали){194}.[45]«Недоразумения» в отношениях приемщиков с заводами не прекращались. Завод «Вестингауз» «на основании спорных пунктов контракта упорно отрицает право наших инспекторов проверять лекалами отдельные части винтовок до сборки их, — доносил Залюбовский Маниковскому 4 ноября. — …Я решительно не могу согласиться с глубоко ошибочным взглядом завода». Хуже того, сама русская инспекция утратила единый взгляд на спорный вопрос: «Мой взгляд, однако, не встречает поддержки со стороны генерала Храброва, который, ссылаясь на полученные из Петрограда указания, принимает предметы воинского снабжения по льготным условиям и, опасаясь временного уменьшения [сдачи] винтовок, полагает возможным допустить отступления от нашей инструкции со стороны завода и принимать винтовки, не вполне удовлетворяющие утвержденным лекалам». Эту либеральную позицию занимал не только Н.М. Храбров: «Взгляд Храброва, по-видимому, разделяется и большинством приемщиков». Среди них, правда, по словам Залюбовского, был единственный специалист-оружейник — генерал СИ. Федоров, но, как видно, и он шел с ними заодно. В результате, признал Залюбовский, «я не имею возможности заставить завод исполнять требования нашей инструкции».