Офисный переполох (СИ) - "Arne Lati" - Страница 3

      Как вы поняли: врачом я не стал. Но, тем не менее, нашел себя. Свою профессию я люблю и полностью отдаю себя ей без остатка, буквально растворяясь в рабочем процессе.

      Многоэтажка строительной фирмы, где я планирую работать, встретила меня широко раскрытыми дверями.

      Не скажу, что входил я туда счастливый и довольный - я был зол и хмур. Моя машина, ласточка моя, сейчас в ремонте. Вот и пришлось мне ехать на маршрутке, а там то передайте за проезд, то подержите сумку, то подержите ребенка. Кто бы меня, блядь, подержал. Я вообще стоя ехал. Ну, надо же было попасть именно в такую маршрутку, где я являлся единственным представителем мужского населения, не считая водителя.

      Называю свое имя, вижу улыбку на лице охранника. Ну да, у меня на редкость забавная фамилия, сам знаю. Получаю временный пропуск и топаю на одиннадцатый этаж. Благо, лифт работает.

      В кабинете №1105 человек семь народу. Все как один - ботаники заученного типа. Очки и одинаковые костюмы. Может, они братья?

      Сообщаю девушке за столом, секретарше блядской наружности, что я, такой хороший весь, явился в сохранности и почти целости. Она, осмотрев меня, явно дала понять, что выход в противоположной стороне, на что я показал ей средний палец и, улыбнувшись своей фирменной гаденькой улыбочкой, испортил ей все настроение.

      Сижу, жду свою очередь. Клоны ботанистые входят напыщенные и раздутые своим самомнением, а вот выходят сдувшиеся как воздушный шарик. Ну не судьба.

      Последний претендент на мое место пробуравил меня взглядом и жестом пригласил войти. Встаю, достаю галстук из кармана, выплевываю жвачку во взвизгнувшую секретаршу и гордо подняв голову, захожу в кабинет и тут же, резко распахнув глаза и осмотрев свою перспективу, разворачиваюсь и вылетаю из него.

      - Ну не судьба, так не судьба, - печально говорю тетке, отдирающей от волос жвачку, и быстро иду к лифту.

      - Стоять, - раздается за моей спиной.

      Такой окрик даже самолет в небе заставит остановиться, но я же не самолет, я танк, поэтому я пру дальше, слегка втянув голову в плечи.

      Тяжелые шаги за моей спиной как-то слишком быстро приближаются ко мне, а я думаю, что убегать - это совсем уж некрасиво. Хотя мне как-то пофигу, только срываюсь на бег, как меня ловят поперек талии и, одним движением закинув на плечо, как мешок картошки, несут в сторону, откуда я пытался убежать.

      - Ирина, оформляйте его как сотрудника и в следующий раз аккуратнее жуйте жвачку, - бросает начальник холодно и требовательно.

      Даже мне от такого голоса захотелось лечь у его ног, признавая сильнейшего.

      Ирочка покраснела как помидор, я не выдержал и на минуту прекратив свою ругань (что-то типа этого: «Мудак херов, козел безрогий...»), показал ей фак и продолжил свой увлекательный монолог.

      Меня занесли в кабинет и, как ни странно, бережно усадили в кресло напротив рабочего стола начальника. Сам этот индивид прошел на свое место и грациозно опустился в кожаное массивное кресло.

      - Дернешься - я тебе челюсть сломаю, - спокойно поставил он меня в известность.

      А я что, я ничего, чуть в воздухе не завис и обиженно плюхнулся на прежнее место. Кожаное покрытие от резкого надавливания моей попой произвело очень характерный звук.

      - Не бойся, не обижу, - иронично заверил начальник.

      - Это кресло, - огрызнулся я, покрываясь легким румянцем.

      - Да, да, - сдерживая смех, проговорил он и уже более дружелюбно, что в его исполнении выглядело пугающе, добавил. - Как дела?

      Я, честно, ахуел. Какие, нахер, дела? Мы шесть лет не виделись, после того как эта сволочь слиняла, даже не удосужившись предупредить меня о своем уходе.

      - Лучше всех, - язвительно тяну. - Собираюсь сегодня за границу улететь, - валить мне отсюда надо, попой чую.

      - Это вряд ли, у тебя контракт на пять лет, а за его неисполнение - бооольшая неустойка.

      Почему-то уверенность в его тоне меня немного пугает.

      - Я ничего не подписывал, - нахально заявляю, глядя в темно-карие глаза, которые с годами стали еще выразительнее и притягательнее.

      - Да ну? - тянет он и достает из ящика стола копию договора с моей подписью.

      Не, ну я же не мог так напиться, что подписал это когда-то и где-то? Я бы точно запомнил.

      - Это подделка, - атакую его.

      - А ты докажи, - бросает он мне вызов.

      В его глазах стопроцентная уверенность и неприкрытый вызов. Вот только чего он добивается, мне не ясно.

      - Допустим, я на тебя работаю, но это же не значит, что ты сам меня не уволишь? – лучшая защита - это нападение, тем более, что защищаться надо любыми способами.

      - Я не уволю тебя по собственному желанию, - с юмором заверяет он, а вот в глазах, мать моя женщина, такие чертенята пляшут и вилами размахивают, что страх накатывает волнами, а инстинкт самосохранения кричит, что пора уносить ноги.

      - И зачем тебе это надо? – возмущению моему нет предела, а еще присутствует обида.

      - Просто так, - отвечает он, даже пропустив мимо ушей то, что я обращаюсь к нему на "ты".

      Хотя, после гневной тирады в его адрес, это не удивительно.

      - Ты сам меня уволишь, будь уверен, - бросаю ему и, встав, иду к двери.

      Внутри меня кипит котел, в который с каждым движением добавляется все больше и больше раздражения.

      Только берусь за ручку, как прямо перед моим шикарным носом пролетает рука и фиксирует дверь в закрытом состоянии. Оборачиваться не хочется, ну вот совсем, поэтому я тупо стою и рассматриваю шикарный маникюр его лапы.

      Вторая рука обхватывает меня за талию и, притянув к себе, останавливается на моем животе. В месте, где он меня касается, разливается тепло и легкое покалывание, добиравшееся до кончиков пальцев. Я вздрагиваю, когда второй рукой он, обхватив меня за подбородок, разворачивает голову к себе и, наклонившись, целует мои приоткрытые в попытке матюгнуться губы.

      Жар опаляет мое тело, пока влажный язык хозяйничает у меня во рту. Пытаюсь его вытолкнуть, но получается только хуже. Все происходит слишком быстро. Он легко отстраняется и, чмокнув меня в нос, шепчет в самые губы:

      - Завтра в девять ноль-ноль у моего кабинета, - и выпустив меня из своих объятий, спокойно идет к столу, а у меня ноги подкашиваются от злобы и, черт побери, возбуждения.