Офисный переполох (СИ) - "Arne Lati" - Страница 29

      Сижу, улыбаюсь как имбецил.

      - Любой каприз в знак прощения, но сейчас мне нужна твоя помощь, - говорю ей, продолжая улыбаться.

      Улыбка отказывается покидать мое лицо, стоит только знакомому голосу зазвучать в моих ушах.

      - Чего тебе, блудень?

      - Где Максим Александрович? – спрашиваю и сердце предательски дергается.

      Несколько секунд молчания, как приговор перед казнью.

      - Дань, у него сегодня свадьба в час дня, - глухо говорит она.

      На часах почти двенадцать, если потороплюсь, успею.

      - Адреском не поделишься? – с нескрываемой надеждой тяну, начиная отсчитывать уходящее время.

      Она диктует мне адрес собора в центре (на собор замахнулись, однако!) и я, попрощавшись, бросаю телефон и с визгом трогаюсь с места.

      Скорость недетская. Я мчусь по городу, удачно лавируя между машинами и объезжая посты ДПС и камеры видеонаблюдения. Свой город, тем более его дороги, знаю, как свои пять пальцев.

      Вот он собор, вот они ворота, эх, сердце, встань на место, мне и так тяжело.

      Паркуюсь и вылетаю из машины. Вокруг пусто, все уже внутри, ждут церемонию. Щас я вам такой праздник забабахаю, хрен забудете.

      С совершенно наглой рожей открываю створки дверей и вваливаюсь внутрь. Как знал, как знал. Толпа народа: человек триста, а может больше, переводит недоуменные взгляды с жениха и невесты на меня. А я что? Я ничего, пру как танк. Укоризненные взоры игнорирую и продвигаюсь с гордо поднятой головой.

      Максим стоит в шикарном белом костюме и нежно кремовой рубашке. Ему идет безумно. В глаза не смотрю, боюсь даже представить, что творится в его больной голове.

      Поднимаюсь по ступенькам к ним, а на меня движутся двое мужчин в черных костюмах. Кто-то неизвестный мне останавливает их рукой.

      Максим делает шаг ко мне, я уворачиваюсь и хватаю за руку невесту. Почти бережно. Тяну ее за собой в сторону и она идет не сопротивляясь. Стоит гробовая тишина.

      Макс собирается идти за нами.

      - СТОЯТЬ! - рявкаем на пару с девушкой и двигаемся дальше. Макс замер.

      Отходим в сторонку за штору, чтобы нас не могли увидеть. Тишина становится почти звенящей. Прислушиваются, злыдни.

      - Поговорим? – предлагаю ей.

      - Давай, - вторит мне она, откинув назад фату и передернув плечами так, как будто она ей ужасно мешает.

      - Это мой мужик, - тыкаю пальцем примерно туда, где стоит Максим.

      - Да забирай, у меня, между прочим, тоже возлюбленная есть, - она немного краснеет, но взгляд не отводит.

      А в глазах, мамочки мои, столько решимости, как будто она ждала моего появления, как пришествия ангела с небес.

      - Есть идея, - говорю ей, узрев в ней соратника, - связи им нужны? Гарантии? – она кивает.

      - Вот, что я предлагаю: ты родишь от Макса ребенка, как понимаю - лучше мальчика, но только искусственное зачатие, - снова кивок, - Макс переписывает свою компанию на ребенка, как гарантию своей поддержки, как ребенка, так и тебя. Пока лялька растет, управлять будешь ты, ну или кого там твой папаша поставит у руля, - снова кивок, но уже не так уверенно.

      - А если Максим не захочет переписывать компанию? Все-таки это его детище, - колеблется она.

      - Во-первых, у него выбора нет, я ему яйца оторву, а во-вторых, если захочет, еще одну создаст.

      - Надо с отцом посоветоваться, - тянет она. Киваю в знак согласия.

      Она, выглянув из-за шторы, манит к себе пальчиком кого-то. К нам идет представительный мужчина, лет за сорок, с приятной внешностью и неприятным пузом.

      Затаскиваем его к нам в укрытие и наперебой шепчем то, что решили. Растолковывая каждое слово. Он искренне смотрит на нас, как на идиотов, но поведясь на наши умоляющие мордашки, кивает. Мы вскрикиваем и обнимаем его, оба. Я тут же отскакиваю, он улыбается.

      - Но при условии, что Максим признает детей и будет поддерживать хорошие отношения с Анжелой, и детей растить тоже будет помогать, - строго говорит он.

      Мы киваем как китайские болванчики.

      - Дети, - выдает он с улыбкой и покидает наше укрытие.

      Из-за шторы высовываются две наши рожицы. Выходить как-то боязно. Встречаюсь глазами с бледным как смерть Максимом. Страшно тебе, кобель? Бойся-бойся. Ты еще не знаешь, чем для тебя все это обернется.

      Отец Анжелы отводит Максима и, как я понял, его отца в сторону и они долго что-то обсуждают. А рожи какие сосредоточенные! Максим кивает, уже хорошо.

      Я нервничаю. Значу ли я для него больше, чем его компания? Простит ли он мне эту выходку? Страх окутывает мое сознание.

      Анжела сжимает мои плечи в знак поддержки, а я сжимаю ее руку. Она тоже волнуется, тоже трясется. Сколько жизней, сколько судеб на кону. Всего одно слово, а сколько в нем смысла. Либо "да", либо "нет". Боже, как долго тянется время.

      Отец Максима подзывает кого-то из зала. Остальные сверлят нас взглядом, в котором читается только злость. Да пошли они, мне с ними детей не крестить, слава Богу. Вон рожи какие напыщенные, бе…

      Мужчины, уже вчетвером, что-то пишут, что-то обсуждают и позже расходятся.

      Макс говорит что-то священнику и тот с глухим звуком захлопывает книгу и удаляется. Нервы не выдерживают и мы с Анжелой с дикими восторженными криками начинаем скакать за шторой. Со стороны - это просто прыгающая штора, но знали бы вы, сколько там чувств, счастья и надежды на сказочное будущее.

      Макс отдергивает ткань и улыбнувшись Анжеле, целует ее руку. Она, чмокнув его в щеку, вылетает, оставив нас одних.

      Отдаленно слышу как объявляют, что свадьбы не будет, что все приглашены на банкет и еще что-то, но уже монотонно на краю сознания, потому что сейчас на меня смотрят самые прекрасные карие глаза на свете. В них осуждение, немного злобы, чуточку недовольства и море радости.

      Он делает шаг ко мне и с силой сжимает меня в объятиях, крепко обхватив за плечи. В сравнении с ним, я маленький человечек, который теряется на фоне его широкой спины.

      - Ничего не забыл сказать? – сердито спрашиваю, уворачиваясь от тянущихся ко мне губ, в которые так и хочется впиться жадным поцелуем, но я, сука, личность упрямая.