Политэкономия войны. Как Америка стала мировым лидером - Галин Василий Васильевич - Страница 40

Так, например, в 1935 г. советский полпред в США А. Трояновский сообщал в Москву: «Для меня несомненно, что Америка в техническом отношении далеко ушла вперед в сравнении с отсталой Европой… Все приезжающие сюда после нескольких месяцев пребывания удивляются, как в техническом отношении Америка ушла от Европы и какие ошибки мы иногда делаем, покупая в Европе отсталое оборудование»{615}. Эти преимущества Америки проявились задолго до того, как она заняла лидирующие позиции в мире. В. Ленин еще в 1915 г. отмечал: «По сравнению с Соединенными Штатами Америки, Европа в целом означает экономический застой»{616}.

Достижения Америки были впечатляющими. С 1919 по 1929 г. валовой национальный продукт вырос на 39%. Доходы корпораций — на 76%, в 1923–1929 гг. их чистые прибыли (после уплаты налогов) составили около 50 млрд. дол. Если в 1913 г. в США было выпущено 0,5 млн. автомобилей, то в 1929 г. — 5,5 млн. Из общего числа автомобилей, эксплуатируемых тогда в мире — около 30 млн., доля США составляла 90%. В конце 20-х гг. новый автомобиль можно было приобрести примерно за 600 дол., подержанный — за 300 дол., а старый — менее чем за 100 дол. При среднемесячной заработной плате американских рабочих в 140–150 дол., да еще при распространенной системе продаж в рассрочку, автомобиль становился «средством передвижения», а не роскошью{617}. Число домов, имеющих радио, увеличилось с нуля до 40%, стиральные машины — с 8 до 24%, пылесосы — с 9 до 30%. В 1920 г. лишь 35% населения имели в домах электричество, а в 1930 г. — 68% и т.д. Потрясенный У. Черчилль восклицал: «Никогда до этого такое огромное количество различных товаров не было произведено и обменено, ни в одном обществе»{618}.

Невероятные дивиденды, полученные США от Первой мировой, даже вызвали у одного из ее героев — генерала Э. Людендорфа, в начале 1920-х гг., подозрения в участии Америки в подготовке как Первой так и будущей Второй мировой войны. Людендоф высказывал свои подозрения словами, приписываемыми им некому американскому представителю: «До войны Германия развивалась, бесспорно, быстрее всех других в Европе. Мы (Америка), а также и Англия видели, на какую огромную высоту поднимается Германия, и понимали, что через несколько десятилетий она может превратиться в величайшую державу и диктаторствовать не только в Европе, но и во всем мире. Зарождалась опасность, и мы (Америка) ее своевременно усмотрели. С этой точки зрения мы подходили к вопросу и полагали его рассматривать. Мы убеждены, что после войны руководящая роль перейдет к нашему народу. Мы будем руководить не только Германией, но и всей Европой. Народы ждут от нас многого и прежде всего мира, и они его получат, но на наших условиях и по нашим ценам!»{619}.

Час доллара настал

Народы белой расы, несмотря на все громкие слова об ужасах войны, без борьбы не пожелают уступить захваченного ими господствующего положения на Земле.

Н.Головин, 1921 г.{620}

Первая мировая перевернула финансовый мир. Эмигрировавший из революционной России великий князь Александр Михайлович в те дни писал: «б Соединенных Штатах произошло одно коренное изменение… Американские финансисты, занимавшие прежде деньги в Лондоне, Париже и в Амстердаме, оказались сами в положении кредиторов»{621}.[62] Другой эмигрант — Вильгельм II, добавлял: «Америка извлекла из (Первой) мировой войны значительные выгоды: она сосредоточила у себя почти 50% всего мирового золотого запаса, и теперь уже не английский фунт, а американский доллар определяет валютный курс во всем мире…»{622}.

Последствия этого мирового финансового переворота, еще до выступления США в войну в декабре 1916 г., предсказывал один из богатейших промышленников России М. Рябушинский: «Американцы взяли наши деньги, опутали нас колоссальными долгами, несметно обогатились; расчетный центр перейдет из Лондона в Нью-Йорк. У них нет науки, искусства, культуры в европейском смысле. Они купят у побежденных стран их национальные музеи, за громадный оклад сманят к себе художников, ученых, деловых людей и создадут себе то, чего им не хватало»{623}. Спустя десять лет в 1926 г. академик А. Иоффе после посещения Америки приходил к выводу, что там действительно не столько делали науку, сколько покупали ее по всему миру{624}.

Справедливости ради необходимо отметить, что технический и научный прогресс, который выдвинул Соединенные Штаты в лидеры мировой цивилизации, обеспечил не только приток капитала из Европы и других стран, не последнюю роль здесь сыграли и те уникальные условия, которые были созданы в США, для реализации научных и других достижений. И если в Европе порой и гений мог закончить свои дни в общей могиле для нищих, то в США даже малейший талант имел шанс на реализацию[63].

О. Генри пророчески описывал будущий мир в 1904 г. — за десять лет до мировой войны в своей книге «Короли и капуста». Уже тогда его «звездно-полосатый» консул в банановой Анчурии говорил о США как о «самой великой, твердовалютной и золотозапасной державе мира»… После Первой мировой американцы вполне осознавали свою новую роль. Сенатор Джонсон по поводу присоединения США к Суду Лиги Наций заявлял: «Мы являемся мировой нацией-кредитором. Мы не пользуемся особенной любовью мира. Мы имеем особые интересы и, возможно, особые международные проблемы. Эта нация не должна подчинить себя трибуналу, возглавляемому иностранными судьями»{625}.

Главным противником США на этом пути стоял прежние мировые лидеры — Великие европейские Державы и прежде всего Великобритания. На конференции в Генуе в 1922 г. именно фунт стерлингов и доллар США были объявлены эквивалентами золота и введены в международный оборот. В ответ американцы пустили в ход свое «экономическое оружие», которое, работающая под полковником Хаузом исследовательская группа «Инквайери», рекомендовала задействовать еще за два года до окончания войны. И уже в июле 1917 г. президент Вильсон утверждал, что Англия «наконец-то в наших руках». Весной 1918 г. этот факт в полной мере осознали и англичане, тогда Дж. Кейнс в письме министру финансов Б. Лоу констатировал: «Американское министерство финансов смотрит с удовлетворением на то, что мы ослабеваем до положения полной финансовой беспомощности и зависимости»{626}.

Сущность «экономического оружия» заключалась в долгах. За время войны государственный долг Англии вырос с 0,65 до 8 млрд. фунтов (в том числе внешний до 1,15 млрд., из них США — 0,85 млрд. (4,3 млрд. долл.)) В свою очередь европейские союзники задолжали Англии почти 8,5 млрд. долл. (из них Россия — 5,3), кроме этого на Британскую империю приходилось 22% репарационных выплат Германии.

Однако англичане не строили иллюзий относительно платежеспособности последней, как и разоренной войной России. Советское правительство после начала интервенции Антанты, окончательно отказалось от выплаты долгов. Таким образом, вся их тяжесть обрушивалась на Великобританию.

Дж. Кейнс разработал планы экономического контрнаступления: урожай 1918 г. обещает быть хорошим; Британия при помощи своего огромного флота снабдит себя американской пшеницей, расплачиваясь долларами; в то же время ее флот повезет из Аргентины и прочих далей пшеницу во Францию и Италию, требуя платы в фунтах стерлингов. Министр финансов Б. Лоу с надеждой писал 25 марта 1918 г.: «Британское и американское министерства финансов могут работать вместе в бесконечно сложном и трудном деле совмещения ресурсов в мире, потемневшем от преследования собственных интересов»{627}.

«Ответственный за эту проблему в американском правительстве Г. Гувер встал на дыбы. Предложение «создать единый пул» он назвал попыткой европейцев сокрушить американский рынок и подорвать благополучие трудолюбивых американских фермеров посредством наводнения мира продуктами Южного полушария. Неомеркантилисты в Вашингтоне требовали: если уж вы берете займы у Америки, то постарайтесь и продукты на эти займы покупать у нее. И хотя дивизии Людендорфа рвались к Парижу, американское правительство хладнокровно осуществляло нажим на поиздержавшихся в войне европейцев во главе с англичанами. И правительство Вильсона вовсе не собиралось ослаблять ношу Британии, фактически финансирующей западную коалицию»{628}.