Не обязан жениться - Монро Люси - Страница 25

– По-моему, он мыслит, как всегда, четко.

– Вы уверены?

– Да. – Тело Джиллиан охватил жар. Она почувствовала, как подступает тошнота, с которой, как она надеялась, было покончено.

Королева стремительно подошла к ней, положив руку ей на лоб:

– Вам нехорошо? Вас тошнит?

Сглотнув, Джиллиан кивнула. Через несколько мгновений перед ней, как по волшебству, появились стакан минеральной воды и несколько крекеров. Королева вернулась на свое кресло, тщательно пристегнувшись. Пилот запустил двигатели. Джиллиан откусила печенье и сделала несколько глотков воды, пытаясь успокоить сердцебиение, пока самолет, ускоряясь, бежал по взлетной полосе. Что это с ней? Обычно она испытывала нечто подобное лишь в присутствии собственной матери. Оказывается, общество королевы вызывает у нее ту же реакцию.

Королева тихо сказала несколько слов стюарду, и тот скрылся в конце салона. Ее глаза, так похожие на глаза ее сына, невозмутимо изучали Джиллиан. По крайней мере, королева казалась невозмутимой, но Джиллиан догадывалась, что под личной королевской невозмутимостью бушует шквал эмоций.

– Вам лучше? – поинтересовалась королева.

– Да. Как вы узнали, что мне нехорошо? – спросила Джиллиан, ведь королева сидела в кресле и даже не смотрела на нее!

– У вас очень выразительное лицо.

Значит, то, что ее вот-вот вырвет, было написано у нее на лице? Как мило.

– Я понимаю.

– Вам предстоит над этим работать.

Придется – по крайней мере, если она собирается остаться с Максом. И разумеется, королевой. Оксана явно не нуждалась в ее согласии. Джиллиан сделала еще глоток воды, готовясь провести ближайшие несколько часов в обществе королевы Воларуса. При этой мысли желудок Джиллиан угрожающе заурчал, и ей пришлось успокоить его очередным глотком минералки.

Она готова была убить Макса. С его блестящим макиавеллиевским умом он должен был догадаться о том, что замышляет королева, и предотвратить ее появление!

– Не уверена в том, что означает выражение вашего лица, но мне кажется, оно изобличает некоторые затруднения.

– Возможно, вы правы.

– Вас смутило мое появление.

– Да. – Не было смысла отпираться. Тот факт, что Джиллиан чуть не потеряла сознание, говорил сам за себя.

– Максим по праву своего рождения облечен обязанностями, всю тяжесть которых могут постичь немногие. Тем более им соответствовать.

Джиллиан кивнула, не очень понимая, к чему клонит королева.

– Я знаю об этом, – ответила она. – У него очень сильно развито чувство долга.

– Некоторые говорят, что слишком сильно.

– Вряд ли вы сами так считаете.

– Я уже не та наивная идеалистка, какой была, когда только взошла на престол. С годами я поняла, что счастье моего сына не менее важно, чем выполнение им своего долга перед страной.

Джиллиан не смогла сдержать удивленного возгласа. Королева скупо улыбнулась:

– Я знаю, и Макс, и его отец сочли бы эту мысль чуть ли не изменнической.

– Но… – Джиллиан умолкла, поняв, что не хочет расспрашивать королеву о том, что заставило ее в какой-то момент предпочесть счастье долгу.

Да, ее жизнь проходит на глазах у толпы. Но она не обязана раскрывать каждому свою душу.

– Я хотела бы задать вам вопрос, – продолжала королева. – И я была бы очень благодарна вам за честный ответ. Хотя с вашей экспрессивностью вам вряд ли удастся скрыть правду, – ласково проговорила она удовлетворенно.

– Конечно. – Джиллиан сделала еще один глоток воды. Тошнота не отступала.

Королева довольно кивнула:

– Скажите, вы забеременели специально, чтобы заставить моего сына жениться на вас?

Джиллиан закашлялась, поперхнувшись очередным глотком минералки – или королевским вопросом? Оксана нажала кнопку, и в салоне мгновенно материализовался стюард с льняной салфеткой и еще одним стаканом воды. Ловко проделав все необходимое, он удалился, унося мокрую салфетку и полупустой стакан.

– Мой вопрос шокировал вас. И расстроил. – На лице Оксаны отразилось легкое сожаление.

Сделав несколько глубоких вдохов, Джиллиан хмуро посмотрела на королеву, яростно сверкая глазами.

– Использование сарказма в дипломатической беседе может привести к непредсказуемым последствиям, – проговорила королева.

– Как и неуместные вопросы.

– Туше.

– Я не искательница богатства.

– Многих людей власть привлекает сильнее денег.

– В Максе меня привлекает только одно – он сам, – искренне проговорила Джиллиан.

Глаза королевы едва заметно расширились от удивления.

– Демьян утверждает, что вы не сообщили Максу о своей беременности.

– Демьяну стоит завести новое хобби, помимо слежки за мной.

Губы королевы изогнулись в едва заметной улыбке, в ее темных глазах заплясали искры.

– Он шпионил не за вами лично.

Джиллиан взглянула на Оксану. Она не желала оказаться втянутой в словесную баталию без особой надежды выйти победительницей.

Ее опыт общения с богатыми и знаменитыми научил ее: сила – в молчании.

Королева кивнула. Казалось, Джиллиан подтвердила какие-то ее тайные мысли, хотя обе они не произнесли ни слова.

– Почему же вы сразу не рассказали моему сыну о своей беременности?

– Мне показалось, что с этим лучше подождать.

– Зачем? Или вы полагали, что чем больше будет срок беременности, тем сильнее мой сын захочет признать свое отцовство и назвать ребенка наследником дома Юрковичей?

– Нет.

Неужели королева считала ее эгоисткой, способной так жестоко манипулировать чужими чувствами?

Джиллиан вдруг охватила тоска. Она была полна надежд – и вот сомнения и явное неодобрение королевы вновь заставили ее усомниться в том, что их брак основан на любви, а не на необходимости.

Она вновь и вновь твердила себе: пусть он не любит ее, и все же их связывает нечто особенное. Но долго ли они будут вместе, если королева не одобряет их и полна решимости разорвать ее отношения с будущим королем?

Изо всех сил стараясь скрыть свои чувства, Джиллиан проговорила:

– Одиннадцать недель назад ваш сын бросил меня, потому что медицинское обследование показало, что у меня есть проблемы с фаллопиевыми трубами.

– Максим не говорил мне об этом. – Лицо королевы по-прежнему оставалось невозмутимым.

– Но вы знали об этом.

– Конечно. Демьян приобрел свои привычки не у чужих людей.

– Это шутка? – Джиллиан она казалась совсем не смешной.

– Возможно. – Губы королевы вновь изогнулись в полуулыбке.

Джиллиан замолчала. Но королева не собиралась прерывать разговор:

– И все же мне хотелось бы понять, почему вы не сообщили моему сыну о своем состоянии.

– Не о состоянии, а о ребенке.

– Простите. Я не хотела вас обидеть.

Не хотела? Неужели? Джиллиан покачала головой:

– Вы прекрасно нашли бы общий язык с моей матерью.

– Думаю, в этом вы ошибаетесь. – В глазах королевы на мгновение мелькнула неприязнь. Оксана явно не испытывала симпатий к южноафриканской феминистке.

– Здесь я готова вам поверить.

– Я действительно не намеревалась задеть вас.

– Мне трудно в это поверить. Меня убедили, что в искусстве дипломатии вы не уступаете своему сыну.

– Возможно, не только моему сыну последние события причинили беспокойство.

Что ж, теперь Джиллиан отлично понимала, как относится королева к ней и ее ребенку – они причиняли беспокойство.

– Я не сказала Максу о ребенке, поскольку мои проблемы с фаллопиевыми трубами никуда не делись. Если у меня случится выкидыш, мы окажемся в той же точке, что и десять недель назад. – Эти слова вновь напомнили Джиллиан о том, о чем она стремилась забыть ради свадьбы с Максом. – Я опять окажусь неподходящей кандидатурой на роль принцессы.

– Максим – вечный оптимист. Наверное, он решил игнорировать эту возможность?

– Да.

Королева, казалось, слегка оттаяла:

– Почему вы так боялись за свою беременность?

– Выкидыши случаются чаще, чем принято думать. А стресс еще увеличивает риск.