Не обязан жениться - Монро Люси - Страница 15

Быть может, постепенно Джиллиан оправилась бы от расставания. Ведь каждый день разлуки она делала, что могла, чтобы выбросить безответную любовь из своего кровоточащего сердца. Но один его короткий визит – и все вернулось к началу. Ее душа будто онемела. Джиллиан понимала, что это оцепенение – защита от страданий. Она часто испытывала подобное в детстве.

– Уверяю тебя, я вполне способен одновременно заниматься несколькими задачами.

– Раньше я тоже так думала.

– Что же изменило твой взгляд?

– Может, ребенок, может, беременность, а может, наша предстоящая свадьба – я еще не приняла окончательного решения, хотя ты все эти три дня, кажется, только о ней и думаешь.

Макс уселся на диван, закинув ногу на ногу и вытянув руку вдоль спинки.

– Вот видишь, это уже три задачи.

– Ха-ха.

– Я не шучу, а констатирую факт. В эти три дня я вел переговоры о переуступке прав на шахту в Зимбабве, где ведется добыча редких минералов, для компании «Юркович-Таннер». Кроме того, я внес поправки в несколько контрактов и подписал их, разрулил небольшие политические затруднения между Воларусом и Канадой, устроил собеседование с несколькими кандидатами на пост министра образования Воларуса, провел телеконференцию по поводу обсуждения работы одной из наших шахт и закончил составлять новый пакет дополнительных льгот для американских сотрудников «Юркович-Таннер».

Да он просто какой-то суперэффективный автомат по решению проблем в бизнесе и политике, поразилась Джиллиан.

– И все-таки ты находил время несколько раз в день строчить мне эсэмэски и звонить с неменьшей частотой.

– Да. Так что ты можешь понять, что я считаю приоритетным.

Джиллиан открыла рот, собираясь ответить остроумной шуткой, да так и застыла, не найдя что сказать. Он был прав. Мало кто из мужчин справился бы со столь напряженным графиком, как у Макса, – а он все же ухитрялся находить в нем время для нее.

Он всегда был таким.

– Но ты же не любишь меня. – Это не было обвинением, скорее ее слова выражали удивление перед подобным несоответствием.

Почему он так заботился о ней, если его волновали лишь интересы короны? Впрочем, в этом вопросе таился ответ. Он был готов на все ради своей страны и ее народа. С этой точки зрения найти хорошую жену и мать будущего наследника престола было важной задачей.

– Я знаю, что многие считают любовь доброй силой, меняющей жизнь к лучшему. Но я так не считаю.

– Откуда ты знаешь?

Он никогда не любил ее. Он растоптал ее душу, отверг ее любовь. Но так ли это важно в сравнении с будущим ее ребенка? Это был главный вопрос. Следовало ли, принимая решение, помнить о причиненной ей боли? Ее родители ставили собственные чувства, желания, карьеру и элементарные житейские удобства выше счастья своего единственного ребенка. Джиллиан всегда оказывалась проигравшей.

Такой судьбы она своему ребенку не желала.

Макс поднял бровь, без слов демонстрируя неуместность ее вопроса.

И тут она поняла. Насколько же наивна и близорука она была! Конечно же он прекрасно знал о темной стороне любви – ведь он многие годы наблюдал роман своего отца с так называемой любовью всей его жизни.

– Любовь твоего отца к графине – это совсем не то. Каждый сам выбирает, что делать со своей любовью.

– Это ты так думаешь.

– У него был выбор. Он сам выбрал путь, от которого мыслящие люди отказались еще в Викторианскую эпоху.

– Неужели? Ты уверена?

– Нет. Но если у графини, как у меня, были проблемы с зачатием, он все равно мог бы жениться на ней. Они могли бы нанять суррогатную мать.

– И рисковать тем, что эта женщина заявит о праве на трон Воларуса по праву рождения ребенка?

– Глупости. Неужели среди подданных вашего королевства не нашлось бы женщины, которой они могли бы доверять? Которая могла бы принести подобную жертву монархии?

– Он предпочел мою мать. Ее преданность стране была ему хорошо известна.

– И она потребовала заключения брака.

– Она считала, что станет лучшей королевой, чем разведенная бездетная графиня Валек.

Интересно, подумала Джиллиан, любила ли в те годы королева Оксана короля Федира? Быть может, ее требование брака было связано не столько с интересами государства, сколько с сердечным интересом? Быть может, она надеялась, что, родив детей королю, заслужит его любовь и преданность? Что ж, она просчиталась.

– У вас дисфункциональная семья, ты в курсе?

– Уж не меньше, чем твоя.

– Туше.

Темные глаза Макса смотрели на Джиллиан с выражением, которое она никак не могла разгадать.

– Ты говорила, что любишь меня.

Догадайся она, что он вспоминает об этих словах, она бы давно надела тарелку с соусом ему на голову. Впрочем, вопрос прозвучал бесстрастно, в нем не было ни грамма самодовольства, хотя за кажущейся бесстрастностью Джиллиан различила нотки любопытства.

– И что?

– Но за меня ты не боролась.

– Что? Это я не боролась?

– Ты выгнала меня из квартиры, даже не попытавшись остановить.

– А чего ты ожидал? – Джиллиан непонимающе взглянула на него. – Ты же бросил меня. Ты считал, что я недостойна даже того, чтобы мы могли обратиться за помощью к врачу.

– Но ты могла спорить, настаивать. Если, конечно, хотела остаться со мной.

Бороться за него так же, как его мать боролась за его отца? И какой результат она получила?

Джиллиан попыталась сдержать сарказм. И все же она не могла поверить своим ушам: он что, пытается свалить на нее вину за то, что между ними произошло?

Но нет, наверное, нет. Похоже, он лишь пытался пояснить, почему не считает любовь исключительно позитивной силой. Кажется, он надеялся, что, подумав, она поймет его.

– Но ты же сказал, что не любишь меня, – попыталась объяснить Джиллиан.

– Я никогда не говорил, что люблю тебя, но ты знала, что я собирался на тебе жениться.

– Это так.

Именно поэтому расставание стало для нее таким болезненным. Его уход стал крушением ее надежд.

– Почему именно на мне? Я не из королевской семьи. Во мне нет ничего особенного.

– Это не так. Ты удивительно цельная личность.

– Такие женщины есть и среди тех, кто обладает хорошими связями.

– У тебя тоже неплохие связи.

– Ты стал встречаться со мной, потому что мой отец – известный журналист? – Она внутренне сжалась, ожидая ответа.

– Нет. Я встречался с тобой, потому что ты мне нравилась. И больше ничего. – Уверенный ответ не оставлял места для догадок. – Послушай, Джиллиан, что бы ты обо мне ни думала, я не хотел, чтобы моя семья была похожа на родительскую. Я хотел связать жизнь с женщиной, которая действительно могла бы стать моей второй половиной. И потом, ты умеешь с завидной уверенностью держать себя на дипломатических приемах.

– Это все от застенчивости. Я просто научилась выгодно использовать ее.

– Ты производишь впечатление замкнутой, но доброй девушки.

– Я не самый лучший дипломат.

– Когда ты станешь принцессой Воларуса, тебе придется этому научиться.

– Значит, тебе нужны связи моей матери! – Это никогда не приходило Джиллиан в голову.

– Да, она ведь у тебя популярный политик – и у себя в ЮАР, и, пожалуй, во всем мире.

– Действительно.

Правда, подумала Джиллиан, ярая феминистка Анналия Питцу вряд ли одобрит свадьбу дочери с отпрыском королевской фамилии, не говоря уже о какой-либо помощи. Она была подвижницей и революционеркой и при ежегодных визитах дочери всякий раз давала ей понять, как она разочарована ее выбором профессии. – Но ее происхождение королевским не назовешь.

Макс пожал плечами:

– Женитьба на девушке из королевской семьи, особенно участвующей в политике, несет с собой свои проблемы. Я к ним не готов.

– Но, может, твоим подданным было бы приятнее, если бы ты женился на женщине с Воларуса?

– Если бы кто-то из моих соотечественниц нравился мне так, как ты, я бы, конечно, просил ее руки.

– О! – Джиллиан поняла: в вопросах брака Макс не собирается прислушиваться к соотечественникам – ни к элите, ни к среднему классу. Бедняков на Воларусе не было: эта маленькая страна была достаточно богата.