Любовь не терпит отлагательств (СИ) - Никитина Светлана Валерьевна - Страница 7

Комнатку наводнили студенты, галдящие и присвистывающие. В центре голосила негодующая Маринка, вернувшаяся с "танцев".

- О Боже мой! - довольно натурально выдохнула я, пробиваясь сквозь столпотворение в дверях к Семену Николаевичу и Маринке. - Что здесь случилось?!

- Ты где была?! - накинулись они на меня.

- Я... я... - я смущенно потупила глазки. - В туалете. Съела вчера что-то не то... вот и... А что тут произошло?

- Какие-то, понимаешь ли, бандюганы напали, - Семен Николаевич потер затылок. - Меня, понимаешь, по темечку - тюк! Я и потерял сознание. Прихожу в себя - что за ешкин кот? Что такое? Бардак-кавардак!

За моей спиной галдела толпа зевак.

- Что же это... - растерянно оглянулась я.

- Террористы! - возмущался пенсионер.

- Они Ирку искали! - выкрикнул Валерка из толпы.

- Меня?! - "удивленно" обернулась я к нему, на самом деле пылая праведным гневом.

- Да! - нагло выкрикнул он. - Говорят: где блондинка-заучка? Я и показал...

- Что?! - заорала я на парня, который даже присел под гнетом молний из моих глаз. - Я что, единственная блондинка в этом университете?! Они что, спросили, где Ирина Тимофеева?! Из-за тебя какие-то амбалы могли меня убить! Мы с Маришкой потеряли все наше имущество! - наступала я на него на "танке" желания обелить себя и не вылететь из ВУЗа.

...В конце концов подоспел ректор, рассудивший нас.

На меня и впрямь не подумали. Ну как отличница-заучка-первокурсница из бедной семьи может быть связана с бандитами? Немыслимое предположение! От слов Семена Николаевича о террористическом акте ректор тоже отмахнулся, - пусть милиция разбирается. О моем исключении из университета и речи не шло. А, собственно, за что?! Вот только с нашим расселением возникли трудности - все общаги стояли битком. И тут пришла на помощь Маришка, сказав, что мы могли бы недельку пожить у ее троюродной сестры. Так что, все обошлось малой кровью.

Из комнаты нас выгнали и велели ничего не трогать до приезда милиции. Затем нас, претерпевших тягостное общение с правоохранительными органами, снова спровадили в коридор. В комнате работали эксперты, снуя, как муравьи. Только вечером, когда уже стемнело, нам позволили взять кое-какие вещи.

Я собрала в сумку все учебные принадлежности, немногочисленную уцелевшую одежду, а вообще-то вещей у меня было немного.

Троюродная сестра Марины Женя работала менеджером торгового зала в одном супермаркете. Зарплата не так, чтобы велика, - больше головной боли. Ей тридцать лет, она замужем за дальнобойщиком, детей у них пока нет. Квартирка однокомнатная, зато своя. И сейчас она как раз пустует, потому что Женя, пользуясь двухнедельным отпуском, решила съездить вместе с мужем к его родителям в Одессу. Маришка созвонилась с сестрой и напросилась пожить у них в квартире несколько дней в связи со столь неприятными обстоятельствами и статусом "беженцев".

Мы вышли на автобусной остановке, и Марина повела меня дворами "в гости". Дверь нам открыла приятная рослая девушка в белых брюках и свободной блузе, уже, так сказать, на чемоданах. Это и была Женя.

- Хорошо, что ты вовремя позвонила, могла бы меня уже и не застать! - произнесла она после нашего быстрого знакомства.

Женя показала нам, что где лежит, чем мы можем пользоваться, взяла с нас торжественное обещание обращаться с жильем аккуратно, и, подхватив две дорожные сумки, спустилась по лестнице к ожидавшему ее мужу и такси.

Квартирка была простой, но уютной. Запаса продуктов в холодильнике не было никакого, поскольку Женя не планировала гостей. Стипендии наши были на исходе. Жалкие копейки надо было экономить на проезд до универа. Ну и заварила я кашу!

Мы разобрали свои вещи, бросили испачканную "террористами" одежду в стиральную машинку, пожевали лапшу быстрого приготовления и сели за кухонный квадратный столик поболтать и отдохнуть после стресса. К счастью, в шкафу мы нашли банку молотого кофе и сварили себе по чашечке. Вот ведь блаженство! Я затянулась сигаретой и почувствовала, как нервное напряжение начинает отступать.

- Что же, все-таки, произошло? - в который раз за сегодня спросила Маринулька.

В который раз за сегодня я пожала плечами.

- А где твой брат?

- Брат? - удивилась я.

- Ну да, брат. Он же вчера к тебе приезжал.

- А... да, - вспомнила я вчерашнее вранье. - Он... мы, действительно вчера чай пили, поболтали о том, о сем. Нормально.

- Да нет! Куда он подевался?

- Он... это... Вообще-то хотел остаться, сэкономить на гостинице, но позже передумал. Не хотел попасться и создавать мне проблемы с учебой... Вот и снял все-таки номер. Я его по-тихому проводила, комменд спал уже.

- Ясно. Жалко, - хмыкнула подружка. - Я хотела с ним познакомиться.

- Не стоит, - проворчала я. - Он намного старше тебя.

При этих словах у меня что-то болезненно кольнуло в груди.

- Да ладно, шучу! - отмахнулась Марина и пустилась живописать собственные ночные похождения.

Наконец мы улеглись: Марина на диване, я на маленькой короткой софе у противоположной стены.

В голове крутились сотни непрошенных мыслей. В основном, о случившемся. Об Андрее. Целый день я о нем не вспоминала. Вернее, я о нем и не забывала. Просто мысли о нем не принимали четких форм, а скорее были едва уловимым осознанием того, что он был, что он реальный. Так подсознание всегда помнит, что мы умеем ходить и разговаривать, но не думаем об этом. Просто знаем. Так и с ним - просто знала...

Только теперь, в темноте и тишине, под убаюкивающий шорох проносящихся мимо дома машин, его образ снова настойчиво впился в мое сознание. Ну и что?

Этот человек - мимолетный в моей жизни. Я больше никогда его не увижу. Он будет в Москве, а я останусь здесь. Хотя... сейчас он тоже - все еще - в Ростове... Эта мысль немного взволновала меня. Сейчас, в этом городе, он все еще настоящий, реально существующий. Но когда он окажется в Москве, он станет для меня чем-то эфемерным, словно сон.

Интересно, как он? Что делает сейчас? Спит? Разговаривает с кем-нибудь? Обратился ли в больницу? Разобрался ли с "братками", учинившими стрельбу? Все ли с ним в порядке? И.... вспоминал ли он обо мне сегодня? Вспоминает ли сейчас?

"Хотя, к чему ему это?" - нахмурилась я. - "Все, что я могла для него сделать, я уже сделала!"

Я зарылась лицом в подушку от стыда. Потерять невинность с едва знакомым человеком! С человеком, связанным с криминальными кругами.

Вот надо оно тебе было?!

Я встала с постели и побрела на кухню. Открыв пластиковое окно на проветривание, я закурила, глядя на улицу, погруженную в оранжевый свет ночных фонарей, и хмуря брови.

Теперь он и за человека меня не считает! Да разве я сама питаю к себе хоть какое-нибудь уважение после случившегося?

Он просто воспользовался мною! Я и раны его обработала, и накормила, и спать уложила, и... удовлетворила! На прощание, так сказать! Идиотка, и только! Наивная, неопытная в жизни дурочка.

Даже своих координат не оставил. И моих не попросил. Хотя бы поцеловал на прощание! Для приличия. В щечку.

И ничего он не загадочный, как мне показалось в начале. Просто необычный. Скрытный, хитрый и расчетливый. Опытный, прожженный. О себе ни слова... Либо выпытывал обо мне, либо уходил от ответов на вопросы о себе. Просто я по неопытности этого не поняла.

Как же все это было неправильно...

А он, наверное, вдоволь потешался потом со своими друзьями, к которым так торопился, рассказывая о малолетней наивной дурочке, которую он использовал в своих целях на полную катушку.

Я со злостью затушила сигарету.

А сколько мне пришлось врать с момента его появления в моей жизни! И вру до сих пор.

Я яростно тряхнула головой.

Ладно, комнату нам все равно дадут, не беда. Но вот осадок в душе еще долго будет отравлять меня, тыча меня носом в эту мою ошибку.