Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Жизнь на лезвии бритвы (СИ) - Сапегин Александр Павлович - Страница 11


11
Изменить размер шрифта:

Личным хобби дяди, как и любого нормального мужика, была машина. Не та, на которой он ездил на работу, а старенький «Лэндровер Дэфендер», выпуска шестьдесят третьего года, который он собственноручно реставрировал в гараже. Подогрев интерес кузена, мы как‑то завалились в святая святых Дурсля — старшего, оставшись там до позднего вечера, поднося, подавая, начищая, намывая, наживляя, подвинчивая и подкручивая. Дядя не оставил вспыхнувший интерес сына и племянника к технике без внимания. Через пару дней Петунья выдала нам новые комбинезончики, точь — в–точь, как у автослесарей в сервисе и мы приступили к настоящему делу. Как гордился собою Дадли! Он. Сам. Делает. Машину! Ну и я с ним, чего тут скрывать — тоже ходил, расправив грудь колесом. Пятилетнее тело оказалось богатым на детские эмоции и поведение. «Старый хитрый змей» не чурался детских игр. Домой мы вваливались грязнючие, но до усрачки довольные. Тётя гнала «механиков» отмываться, предварительно проверив, закинули ли мы одежду в стиральную машинку. Знаете, мне с каждым днём Дурсли нравились всё больше и больше. Тётя разрешала нам хоть на головах стоять или носиться по потолку, но. Но! К девяти вечера с играми должно быть покончено, а все игрушки и вещи расставлены и разложены по местам. Никакого беспорядка, у каждого сверчка есть свой шесток! Всем всё понятно? Раз понятно — за работу, потом умываться, пить вечернее молоко с мёдом и спать. Поттер — мэнор вспоминался теперь, как страшный сон. С Дурслями я жил полноценной жизнью, пусть не родного, но любимого ребёнка, а там существовал, словно неприкаянная тень.

В середине апреля, в торжественной обстановке, внедорожник был выкачен из гаража и Дадли, которому доверили ответственную процедуру, повернул ключ зажигания. Чихнув дымком из выхлопной трубы, «Лэндровер» мерно заурчал движком.

— Мурлычет, как котёнок! — довольно сказал дядя. — Летом поедем в круиз.

— Ура! — поддержало его семейство.

Однажды вечером, ближе к концу апреля, семейство в полном составе смотрело развлекательную передачу. Дядя одним глазом поглядывал на экран, вторым нырял в газету, между делом рассказывая супруге про удачную сделку, благодаря которой теперь он сможет расширить производство и порадовать свою половинку дорогими обновками. Я как бы невзначай ляпнул, что, мол, ничего удивительного. Дядя опустил газету и посмотрел на меня, тётя тоже обернулась к племяннику. Нарушитель спокойствия, увлечённо размахивая руками, раскачивая ножками и, в мнимом энтузиазме, глотая окончания слов, пустился в рассуждения, что сквибы, хоть и не могут колдовать, но они всегда талантливы. На вопрос дяди, какие — такие сквибы? Был получен ответ — такие — вот — такие: тётя, Дадли и дядя. У тёти и Дадли сильная магическая аура, у дяди сияние слабее, зато чувствуется древняя кровь (пришлось подсластить пилюлю, сквибом Вернона можно было назвать с натяжкой, ладно, уговорили, с большой натяжкой). Потомки волшебников просто не могут быть серыми посредственностями. Вот дядя основал и успешно руководит фирмой. Тётя идеальная жена и домохозяйка. Дадли рисует. В дополнение ко всему у Петуньи может быть талант к зельям (а там и сына не хило бы проверить), ведь чтобы варить зелья не обязательно обладать волшебной палочкой (в глазах тёти зажегся огонёк желания, есть попадание в яблочко). Зелья, вообще, великая сила: с их помощью можно избавить от лишнего веса и укрепить пошаливающее дядино сердце, он думать о своих болячках забудет! Рекламный монолог лился ещё минут пять, потом я сделал вид, что типа опомнился и испугался откровений, виновато потупился и убежал в спальню.

Утром дядя ничего не сказал, будто и не было вчерашних откровений, а тётя, когда муж уехал на работу, осторожно поинтересовалась, где можно м — м–м, почитать о зельях…? Я гнулся, мялся, шоркал ножкой, прятал глаза, но потом, взяв с Петуньи клятву никому не рассказывать, потянул её за собой. Заветный портсигар с библиотекой был извлечён из‑под матраса. Получив тройку фолиантов, тётя надолго выпала из реальности…. Несколько дней спустя она принялась теребить мужа, требуя отвезти её в Лондон. Тёте не терпелось приступить к экспериментам, она вычитала несколько рецептов, и хотела сварить по ним зелья и эликсиры. Замечу, что за пару зелий и рецептиков из семейной библиотеки, по «англицким» законом можно было загреметь в Азкабан на свидание с дементором, тем не менее опасности не останавливали Петунью, только подстёгивали. Крепость по имени Вернон Дурсль неделю держала оборону, потом выбросила белый флаг и сдалась на милость победителя.

Пятого мая мы поехали в Париж….

Виновата в заграничном вояже моя паранойя. Мне не хотелось в первый же поход в магическую часть Лондона оказаться под наблюдением верных Дамболдору людей. Убедив дядю, что соваться сейчас в Косой переулок не есть хорошая идея, я намекнул, что в столице Франции магические кварталы ничуть не уступают английским, а тёте будет приятно съездить в столицу всех влюблённых. Сказано — сделано.

«Руссо туристо — облико морале», в смысле инглиш туристо, наслаждались экскурсиями по историческим местам Парижа, прогуливались по Елисейским полям, фотографировали Нотр — дам‑де — Пари и, словно на ножку ветреной француженки, задирали головы на Эйфелеву башню. Вычленить из толпы волшебника было проще простого. Франция, конечно, не Англия, мантии здесь носят только самые замшелые ретрограды. Основной костяк предпочитает следовать маггловской моде, но ауры волшебников выдавали их с головой. Выцепив нужного человека, указанного мной, тётя культурно поинтересовалась у него, как пройти в магический Париж. Месье Пьер Леблан, любезно согласился быть нашим гидом и сопровождающим на этот вечер.

* * *

Всё‑таки не зря я настоял на Париже. Впечатлений — море, покупок — гора! Даже дядя Вернон быстренько растерял весь свой нарочитый скептицизм и крутил головой не меньше Дадли. Магическая Франция ошеломляла, поражала, очаровывала. Её неповторимый шарм пленял навсегда. Пьер, зараза такая, знал, куда вести и что показывать.

Прошла пара часов, прежде, чем тётя вспомнила о цели путешествия. Растормошив мужа и подхватив под локоток добровольного гида, она потребовала отвести её по нужным лавкам и аптекам. Мсье Леблан, оглянувшись вокруг, заговорщицким шёпотом сообщил, что лучшие ингредиенты и товары можно приобрести в «Рае зельевара», но только…, только…, заветный магазинчик находится на Аллее Чёрной Розы. К сведению, авроров в тех местах днём с огнём не сыщешь.

— И что? — удивился я. Тётя и дядя синхронно приподняли левые брови, Дадли было глубоко пофигу. Раскрыв рот, кузен смотрел представление анимированных кукол — персонажей французских комиксов. Кукольный театр располагался на противоположно й стороне улицы.

— Вы не боитесь тёмных магов? — ехидно поинтересовался Пьер.

— А чего нас бояться? — состроив изумлённую мордашку, я вытаращился на гида, потом, стряхнув с плеча невидимую пылинку, проникновенно добавил. — Чай мы не кусаемся.

— Уел, малыш. Уел, — тут улыбка мсье Леблана погасла. Резко развернувшись ко мне, он впился взглядом в молниеобразный шрам, украшавший лоб мелкого тёмного мага. — Очень любопытно, весьма…, весьма. Ты ведь Поттер, малыш? Выходит, слухи не врут. Брат Героя Британии, избранного и надежды светлых сил — тёмный!

— Вас смущает, что наш племянник Поттер или что он тёмный? — в тёте проснулась хищная наседка, готовая заклевать любого, посягнувшего на её птенцов.

— Ничуть, мадам!

— Тогда чего мы стоим, уважаемый? — дядя не преминул вставить своё веское слово.

— О! Да, мадам, месье, тысяча извинений! Прошу следовать за мной.

* * *

Утром дядя бурчал, как замшелый дед. Внутри нашего «спонсора» с большим опозданием проснулся скупердяй и сквалыга. Сведя баланс, Вернон взвыл в ужасе. Выложить тридцать тысяч фунтов стерлингов за какие‑то котлы, пучки сушёной травы и различную непонятную хрень от взгляда на которую моментально тянет блевать (фу, мерзость!) было выше его понимания. У него в голове не укладывалось, каким образом его развели на такие траты?! Околдовали, вороги, не иначе! Чтобы он больше…, да ни в жизнь!